Похищенный жених, стр. 15

Теплая ладонь Джека коснулась ее подбородка. Он повернул к себе ее лицо и посмотрел ей в глаза.

– Ты можешь говорить о Каллуме всегда, когда пожелаешь.

Почему-то это предложение Джека принесло Фионе некоторое успокоение, причину которого она не могла себе объяснить. Она сжала его руки ладонями.

– Спасибо тебе. – На ее губах появилась застенчивая улыбка. – Я готова воспользоваться твоим предложением, но боюсь, что у тебя не хватит рубашек.

Джек посмотрел на то место, где она обхватила ладонями его руку, и нахмурился. Затем осторожно оторвался от Фионы, отошел на шаг от кровати и беззаботно сказал:

– Это быстро высохнет.

– Я похожа на поливальную лейку, из меня так и льются слезы.

– Произошло слишком много всяких событий.

Стараясь не поддаваться жалости, Джек пересек комнату, чтобы найти сюртук.

Он, косясь на Фиону, надел его. Она сидела задумчивая, прикрывая простынями груди, руками обняв колени, прикусив зубами нижнюю губу.

Вид белых зубов, впившихся в полную плоть нижней губы, разволновал его. Он имел право завалить Фиону в постель, единственную женщину, которую он…

Нет. Она ничем не отличалась от прочих женщин, которыми он обладал. Просто они никогда не были способны сделать удовлетворяющий обоих вывод об их отношениях. Другие женщины оставались с ним до тех пор, пока не надоедали ему. А его отношения с Фионой внезапно оборвались до того, как достигли своего естественного завершения. Именно поэтому он до сих пор испытывал это странное вожделение.

Джек нашел новый галстук и остановился перед зеркалом. При этом постарался встать так, чтобы ему не было, видно Фиону.

– Джек, куда ты уходишь?

– На аристократический прием.

Она с минуту молчала.

– А что, если я пожелаю пойти с тобой?

– Это не тот сорт развлечений, куда приглашают жен.

Ее глаза сверкнули.

Джек проигнорировал ее реакцию, продолжая разглаживать жилет.

– Я согласился на брак лишь потому, что меня к тому принудили. Я не намерен менять свой образ жизни. Принимай меня таким, какой я есть.

– Я знаю, – сурово сказала она, приподняв подбородок. – Я просто думала, что ты сможешь подождать несколько дней, прежде чем возобновишь свои похождения.

Джек, пожав плечами, повернулся к ней:

– Почему я должен ждать? Есть карты, в которые можно поиграть, виски, которое можно выпить, женщины, которых…

Снаружи сверкнула молния.

– Других женщин больше не будет.

Джек вскинул брови и сурово проговорил:

– Меня не запугать.

Фиона вспыхнула.

– Я не имела в виду…

– Мы обсудим это в следующий раз. К счастью для нас, после нашей… – он едва не произнес «возни», – наших стараний у меня нет настроения искать другую женщину. По крайней мере сегодня.

Вдали прогремел гром, Фиона резко передернула плечами, еще плотнее заворачиваясь в простыню.

Прекрасно! Она сердита. Это удержит их обоих от глупой мысли, будто этот союз – нечто большее, чем то, чем он является в действительности. В то же время у него было такое ощущение, будто он пнул беззащитного котенка. Подавив в себе неожиданное желание извиниться, Джек снова повернулся к зеркалу.

– Мы пока не знаем, будет ли успешной эта игра. Возможно, мы не смогли зачать наследника. Или, возможно, наши семьи просто проигнорируют наши благородные жертвы и набросятся друг на друга.

– Они не набросятся. Я знаю, что не набросятся.

– Посмотрим, – сказал Джек, прикалывая рубиновую булавку к галстуку. Одежда его не выглядела измятой, что было удивительно, поскольку он не прибегал к услугам камердинера.

Пора было идти. Не было причин больше задерживаться, и тем не менее он вдруг обнаружил, что смотрит на Фиону. Их взгляды встретились, на ее лице отразились разочарование и отчаяние.

Она хотела, чтобы он остался. Джек понимал это и без ее слов. Он не осуждал ее. Она была одна, в чужом доме, который был ей незнаком, и только что вспоминала о смерти своего брата.

Джек сказал себе, что не позволит себя разжалобить. Все это ничего не значило. Если он сейчас останется, то она и впредь будет добиваться желаемого любой ценой, а он не собирался ей подчиняться.

– Когда ты вернешься? – спросила Фиона. Джек задержался у камина, чтобы пошевелить угли.

– Завтра. – Он поставил кочергу на место. – Хорошего сна тебе. – Он направился к двери.

– Джек!

Взявшись за ручку двери, он остановился.

– Да?

– У тебя в самом деле нет сердца.

У него напряглись желваки на скулах, однако он ничего не сказал в оправдание.

– Кажется, ты всегда терпеть не мог это прозвище – Черный Джек, – с горечью сказала Фиона. – Но сейчас, видимо, стремишься доказать его справедливость.

– Я таков, каков я есть. Я в точности такой же, какой был до того, как ты вышла за меня замуж, и останусь таким и впредь.

Глаза ее сверкнули.

– У меня тоже есть свои соображения. Я не хочу оставаться в этом доме одна все время. Я хочу посмотреть Лондон, пока нахожусь здесь.

– Разумеется, дорогая. Я уверен, что кучер знает дорогу до «Амфитеатра Эстли». – Проигнорировав ее сердито поджатые губы, Джек поклонился: – А пока что я желаю тебе спокойной ночи. – Он выскользнул из комнаты, закрыл за собой дверь и быстрым шагом направился в сторону холла.

– Милорд! – На нижней площадки лестницы стоял Девонсгейт.

Джек посмотрел на плащ, который аккуратно свисал с руки дворецкого.

– Ты знал, что я буду выходить.

– Вы всегда так делаете, милорд.

– Да. Я всегда так делаю, не правда ли?

– Да, милорд. Если вы пробудились… – Дворецкий посмотрел наверх, затем оглянулся назад, легкий румянец выступил на его скулах. – Если вы пробудились от своего сна, вы неизбежно отправитесь в один из ваших клубов, оставив спать вашу партнершу.

– Я и не подозревал, что настолько предсказуем.

– Мы все рабы привычки, милорд. – Дворецкий помог Джеку надеть плащ.

– И моя привычка заключается в том, чтобы посещать игорные дома и покупать подарки для непотребных женщин, – сказал Джек. – Что за славный набор!

В отдалении зазвучали раскаты грома, послышались резкие порывы ветра – настолько резкие, что загрохотала тяжелая входная дверь. Джек бросил взгляд вверх на лестницу, прежде чем застегнуть плащ до самого горла.

– Мне понадобится шляпа, Девонсгейт. Похоже, надвигается гроза.

– Это невозможно, милорд. Я только что был на улице, там светло и ясно…

Яркая молния осветила холл, и тут же раздался мощный удар грома.

– Боже милостивый! Это звучит как-то зловеще.

Это было зловещим. Девонсгейт просто не знал, насколько это зловеще.

Джек втянул в себя воздух, ощутив знакомый запах сирени. Проклятая Фиона! Он водрузил шляпу на голову. Он все равно выйдет и хорошо проведет время, несмотря ни на что. В конце концов, ну что такое небольшой дождь?

– Экое невезение, что дождь разразился именно в эту минуту, – сказал Девонсгейт, вглядываясь в окно и испытывая какие-то недобрые предчувствия.

– Именно так все и складывается для меня в последнее время. Плохо. Очень плохо.

– Я много раз слышал, что вы ведете великолепный образ жизни, милорд. Многие вам завидуют.

Еще бы им не завидовать! У него богатство, недвижимость и неограниченные возможности для того, чтобы делать все, что он пожелает. Он и в самом деле счастливчик. Так почему у него такое ощущение, что он стоит на краю высокой скалы, а сильный ветер подталкивает его вперед, к самому краю?

Джек посмотрел мимо дворецкого, на лестницу, на дверь своей спальни. Он стоял так довольно долго. Затем, пробормотав ругательство, повернулся, вышел из дома и направился к поджидавшей его карете.

Глава 7