Приговоренные к войне, стр. 54
То ли Эвтиона была бесплотным духом, лишь на время принявшим образ земной женщины, то ли Ипполита, а заодно с ней, судя по выражению лица, и Рэкфис сошли с ума! Да и было от чего! Та, которую одна воительница хотела убить, а другая – защитить, просто-напросто ИСЧЕЗЛА!
Мгновенно. Словно и не было её никогда.
От резкого импульса боли я чуть не взвыл!
«Чёрт! Что за шутки?!»
Руки взметнулись вверх. Обхватили лоб, пылавший огнём. Казалось, пластина на повязке мгновенно раскалилась до предельной температуры. Наверное, так себя чувствует бык, когда ему ставят тавро – выжигают калёным железом по дымящейся плоти знак хозяина.
«Кто?! Кто возомнил себя моим владельцем?»
Однако пластина сообщила ладоням приятную прохладу.
«Что за бред?! Она, как обычно, холодная. Что же означает этот импульс?»
Я ещё пытался связывать воедино огрызки ощущений и крупицы недолгого опыта, приобретённого за время пользования девятилучевой звездой. Что-то уже предполагалось и даже вырисовывалось, но… интуиция, нахлынув волной на песчаный берег, смыла все песчинки и соринки, державшиеся непрочно – вошла в меня и осела уверенностью знания.
«БЕДА! Моей любимой угрожает опасность… Только что её жизни угрожала реальная смертельная опасность! Обошлось ли? Или же это был последний импульс-агония?!
ЧТО?! Что же делать? Куда бежать? КАК ей помочь? Или же… не доведи господь! – КОМУ МСТИТЬ???»
Небо висело над головой. Земля лежала под ногами. Всё будто бы оставалось таким, как прежде. Вот только мне они казались плоскими, нарисованными. Сам я был не больше, чем нарисованный солдат, бессильный сделать даже шаг.
Мой двойник также молчал, как будто его никогда и не было во мне. Ещё бы. Нарисованный солдат не может быть личностью!
Тем более – страдать её раздвоением.
…Импульс! Сравнимый разве что с теоретически возможной атакой из Запредела.
Этот всплеск энергетической активности Космоса зафиксировали буквально все наблюдательные системы Локоса.
Возмущения с подобным коэффициентом ещё не было за всю историю существования…
Словно ураган пронёсся в незримом гигантском просторе, вызвав колоссальные погрешности текущих взаиморасчётов энергетических комплексов, обеспечивавших планетарные нужды. И сразу же…
Сбой функций в самых надёжных цепочках. Лавина всё усиливающихся помех. Непредсказуемые реакции аппаратуры, превысившей все возможные пиковые перегрузки. Цепь аварийных отключений. И паника, паника среди многочисленных команд персонала, обслуживающих терминалы в разных точках мира.
Ещё один импульс!
Сразу же ёмкость глобального энергетического резервуара начала необратимо таять! Словно гигантский клещ, присосавшись, ежеминутно поглощал невероятные количества энергии. Она уходила, не успевая восстанавливаться. Вот она приблизилась в минимальной отметке…
Ещё один!
Минимальная отметка осталась позади. Остатки энергии исчезали, поглощаемые неведомым бездонным потребителем. Какая же мощность, какое устройство способно вот так…
Уже пройдена аварийная отметка. Ещё немного и приблизится критическая точка – предел, за которым, как минимум, – энергетическая катастрофа…
В большом крахе никто не считает маленьких смертей и мелких поломок. И всё же, если бы кому-нибудь в этот судьбоносный момент целого мира было дело до частных моментов, – он бы всё равно отталкивался от себя и судеб своих близких. Если бы этим «кем-то» был Алексей Алексеевич Дымов, ничтожная мыслящая пылинка, занесённая ветром обстоятельств с далёкой планеты… Если бы он хоть немного был посвящён в суть происходящих событий… если бы он совместил некоторые из них на оси Времени…
Получилась бы фатальная накладка. Произойди импульс-пожиратель энергии на двадцать одну минуту раньше… Погуляй Амрина по городу Фемискира на двадцать одну минуту больше… И уже никакая защита «от пули-дуры» не сработала бы. Ей просто неоткуда было бы брать энергию – всё пожрал бы убийственный импульс.
Значит, копьё пронзило бы живую плоть, а не воздух.
Впрочем, уже не было никакой разницы – спаслась бы она или нет. Судя по всему, подобное незримое копьё безжалостно пронзало сейчас всю её цивилизацию… И никто из локосиан не знал, чем это кончится и во что выльется. Мир Локос уже около получаса находился в оцепенении.
Официальные источники молчали, никак не объясняя происходящее. Но уже мчались во все стороны вольные трактовки наблюдаемого «вступления в апокалипсис». Слухи плодились. Пожирали сами себя. Возникали вновь с удвоенной, утроенной, удесятерённой силой… Лейтмотивом было одно слово: «Нашествие!».
Нашествие!!
НАШЕСТВИЕ!!!
Неужели… ЭТО началось? В реальность «этого» не верилось, ведь апокалиптическая перспектива предсказывалась на далёкое будущее, а нынешнему человечеству твёрдо обещалась уйма времени, которого «на наш век хватит!». И всё же…
Неужели Тьма уже дотянулась своими чёрными всепоглощающими лучами-щупальцами?! Что для НЕЁ какая-то энергосистема какого-то крохотного мира?
Неужели… неужели Чёрные Звёзды вдруг оказались на дистанции прямого удара?!!
Совершили внезапный атакующий прыжок, не прогнозируемый и не предвиденный никем, и широко распахнули свои пасти???
Чёрные, естественно.
Два слова сменили единственное, бывшее лейтмотивом первые полчаса после начала светопреставления.
«КОНЕЦ СВЕТА».
Не спастись. Тьма сильнее. Пустота небытия, из которой почти на сто процентов состоит Вселенная, яростно противится любой попытке наполнить её бытием.
Глава пятнадцатая
Гой еси, добры молодцы!
Когда-то Велес чтился как авега* Всевышнего.
Рождён он был Небесной Коровой Земун от бога Рода,* который протёк от белой горы Солнечной Сурьей, Ра-рекою.*
И потом Велес умирал и рождался много раз. Он был и Доном, сыном Дану, и Рамной, сыном Ра, и тавром, также Асом-Асилой, Астером. И тьма* сменяла тьму, и сотни раз возрождалась Русь – и сотни раз бывала разбита от полуночи до полудня.
Но, каждый раз, упорно вставала с колен. Отряхивалась от пепла. «Не сдавайся!» – бросала клич. И брала в руки железо, а в глаза впитывала огонь.
Встала и в этот раз. И всё чаще говорили в последние годы: потому и восстала из праха Славянская Традиция, что опять родился Велес на многострадальной земле. Воспрял к жизни в лице своей новой ипостаси, звать которую на этот раз: Святополк Ветрич. Более вeдомый под именем Святополк Третий. Миллионы же соотечественников называли его проще и смачнее. АВЕГА.
Авега Велеса…
Развевалась на зелёно-красном знамени Святополка знаменитая надпись, выполненная древними знаками: «Будьте сынами своих Богов, и сила их пребудет в вас до конца!». И многие видали знамя это – кто в страшных снах, а кто в ежедневных молитвах.
И шептали: сгинь!
И шептали: да пребудет!..
Ветерок трогал соломенного цвета пряди, спадавшие до плеч. Добирался ко лбу, где они были схвачены плетёным ремешком из сыромятной кожи, и начинал заново. Не играл – признавал за своего, пытался поделиться силой – авось ему сейчас нужнее! Ещё бы – Ветрич. «Признанный Ветром». А может, «Сын Ветра»?..
Стальные глаза с осадком усталости и раздражения. Самую чуть раскосые. И брови, разлетающиеся в стороны, как взметнувшиеся крылья. Полные губы. Литой волевой подбородок на мощной шее. Вот беглый портрет стосорокадевятилетнего полководца. К себе он относился с уважением и иронией одновременно. Не уважать то, каким он вылепил себя из обычного с виду юноши, и то, что он сделал для своей Родины, – было несправедливо. Посмеиваться же над собой изнутри – просто необходимая черта характера, чтобы после всего свершённого не возомнить себя, как минимум, полубогом.
Авега…
Он усмехнулся – время разберётся.
Был Ветрич среднего роста, самую малость не дотянул до двух метров. Зато необычайно крепок. Тело в сплошном корсете мышц – результат поистине фанатичных занятий боевым фехтованием. И дело вовсе не в моде на прикладные исторические забавы. Для него не была пустым звуком фраза: «Дань славному прошлому далёких предков». Эту дань он отдавал щедро и вовремя. Ещё в Академии Военно-космического Братства не было равных курсанту Святополку, когда выходил он в круг и брал в руки меч. И это притом, что весь его багаж на ту пору состоял из базовой защитной техники «Железная рубаха» да стандартной боевой школы «Удар богов». Это потом уже начались углублённые изыскания и выработка собственного неповторимого стиля. Но для этого мало безупречной техники, мало невероятного чувства клинка. Нужно было поистине неземное наитие, а как следствие этого – общение с мечом, словно бы тот является живым существом. И однажды оно пришло…