Приговоренные к войне, стр. 100
Изревевшись до одури, Амрина сначала даже не поняла – снятся ли ей эти прикосновения или же… На всякий случай не шевелясь, она приходила в себя, гадая о реальности касаний. Пока эта нежная рука не коснулась её волос!
– А-лень-кий… – не веря ещё в это предположение, прошептала-выдохнула она.
– Амри…
Голос. В нём – нежность. В нём…
– Алень… – она встрепенулась, приподнимаясь, и… застыла потрясённо.
– Амрина, здравствуй…
На неё в упор смотрели переполненные болью глаза родного отца.
– Папа?! – она резко закрыла веки и мгновенно разрыдалась.
«Ну почему, почему, почему?!»
Это не было разочарованием или же явным нежеланием видеть именно его. Это была истерика истрёпанной психики.
– Ну почему ты так?! Почему ты за мной неотступно следишь? Почему от тебя никуда не скроешься? Почему ТЫ… По-че-му-у-у-у?!
– Потому что я… твой папа, моя девочка.
– У-у-у… как же я… как же я тебя… – она набросилась на него, беспорядочно шлёпая ладошками, задевая плечи, лицо, руки и, заходясь в рыданиях, повалилась ему на грудь. И, затихнув на родной отцовской груди, прошептала. – …как же я тебя… люблю.
…Митрича она ещё позавчера переправила в расположение земных тыловых частей. Лишь на первый взгляд казалось, что сделать это будет неимоверно трудно. Трудно, если быть полностью незнакомым с разветвлённой сетью Узловых терминалов особого назначения, к которым и в военное время не имела доступа даже армия Локоса, что уж говорить об остальных. Амрина рассчитала всё: и время, и точку высадки, и свой имидж, представ перед солдатами тыловой части, как один из пехотинцев армии самого Святополка Третьего. Светлое свободное одеяние смотрелось на ней убедительно, да ещё и Митрич подыграл так, что никаких сомнений не возникло – побратим доставил своего сотоварища до самого санбата. Напоследок он, уже не для чужих глаз, уже не играя, – так пронзительно и жалостно посмотрел на Амрину, что у неё занемел затылок. И сказал: «Амринка, ты это… Лексея-то непременно сыщи… А ежли на свадьбу старика не покличете, ей-богу, раньше положенного на тот свет отправите… обидите до смерти!»
Митрича в её убежище уже не было. Лишь тишина да безмолвные тени, да беспощадные мысли. И сама судьба послала родного отца!
Сегодня, после двух потрясений, она спала мирно, как ребёнок в колыбели. Прижала к своей груди отцовскую ладонь, словно детскую игрушку, да так и заснула.
А Инч Шуфс Инч Второй всю ночь просидел рядом со спящей дочерью. Слушал её дыхание. Думал о прожитой жизни. В голове его проносились картины прошлого, неспешно раскручивалась спираль былого. И даже вспомнился целый куплет колыбельной. Той незатейливой песенки про медленную глуншу, которая всё никак не могла доползти, чтобы погасить фонарик, и он светил всю ночь, как звёздочка. Когда-то давным-давно он пел её вот этой самой девочке. А она шмыгала носиком. И улыбалась во сне…
Улыбалась, как сегодня.
Та девочка ещё не ведала истинной картины бытия.
Эта – уже ведает.
Но ещё не заглядывала на обратную сторону холста.
Глава двенадцатая
Откровения от Семиарха
– Замки и засовы на дверях нынешнего твоего убежища были самым легкопреодолимым препятствием на пути к тебе. Я их не взламывал, я знал все коды… Давно знал, ещё с момента, когда ты приобрела эти помещения через подставных лиц. Поэтому просто открыл и вошёл.
– Так это что же получается? – притворно нахмурилась Амрина. – Ты не только следил за мной всё это время, но и…
– Нет, – покачал он головой. – Не следил… Вернее, не так. Сначала следил, а потом, когда ты мне напомнила о «санкции на побег» – перестал. Просто – знал. Каждый день знал, где ты находишься и что делаешь. И от этого знания мне было легче… За исключением того страшного периода, когда ты попала на Фьоллу. Дочь, ты даже не представляешь, какие возможности у семиарха! Почти неограниченные.
– Вот именно, почти… И ты почти все эти возможности направил на то, чтобы ЗНАТЬ обо мне всё?
– Ну, скажем так, большую часть. Ведь необходимо было ещё контролировать ситуацию на Локосе…
– Отец! – перебила она его, чтобы задать один из самых волнующих её вопросов. – Если ты контролировал ситуацию, скажи… Почему Высшая Семёрка ТАК себя ведёт?! В смысле, никак не…
Инч Шуфс Инч Второй мрачно усмехнулся.
– Она себя ведёт именно так, как может. Это поведение – истинное отображение сущности того, что представляют из себя эти люди на самом деле. В смутное время перемен… когда нужно принимать непростые решения. Локос получил то, что заслужил. Тысячелетия мира и покоя… отомстили.
– Хочешь сказать, что ты точно такой, как они? Ведь ты тоже…
– …бездействую? – семиарх закончил фразу за неё. – Нет, я не сижу сложив ручки и очистив мысли. Все подвластные мне структуры ежеминутно собирают информацию, все анализирующие комплексы её перемалывают и ежечасно шлют сжатую сводку на мой мнемопорт. И как только я узнал о том, что земляне пытаются приостановить боевые действия… понял, что наконец-то произошло нечто экстраординарное. Тогда я отложил все дела и сопоставил имевшуюся у меня на тот час информацию со свежими агентурными донесениями. Результаты оказались потрясающими! Реальность пополнилась существованием целого Фронта Сопротивления и Обороны, сокращённо ФСО, как его называют в калейдоскопе инфоматриц. Далее, я обнаружил факт негосударственной инициативы, который в мирное время однозначно трактовался бы, как предательство. А в военное называется… э-э… сепаратные переговоры с врагами государства. Я даже установил поимённо каждого из двенадцати участников делегации от ФСО… И когда я узнал, что в конце переговоров там появилась ещё и ты… Я не мог, знаешь ли, по-прежнему оставаться наблюдателем.
– Может быть, ты заявишь, что тебе ведомы не только имена этих смелых людей, но и все слова, которые ТАМ прозвучали?
– Не скажу. Я очень многое могу, но увы, не всемогущ. Я не знаю, о чём там говорилось, и почему земляне пошли на контакт с представителями «подземки». Это я рассчитывал узнать от тебя, дочь.
– Так вот почему ты явился на самом де…
– Помолчи! – он судорожно прижал её к себе. – Не говори в порыве эмоций. Слова, будучи сказанными, обретают реальную силу… Как ты можешь сомневаться в искренности моих чувств? Ведь, если даже и были моменты, когда я тебя использовал «в тёмную» – я мучился невообразимо. Ты даже не представляешь, что это такое – послать на риск самого дорогого для тебя человека… Послать только лишь потому, что больше не вправе никому доверить даже эту толику того страшного знания, которым обладаешь. Амринка, пойми и поверь – всё, что я делал до сих пор, пропитано лишь двумя большими чувствами. Любовью к тебе и любовью к Локосу…
– Постой! – отстранилась Амрина от отца. – Но тогда почему ты хотел меня задержать на том портале, куда меня выбросило после срабатывания защиты? Ведь из-за тебя… из-за тебя я была вынуждена УБИТЬ этих людей!
– Было… Мне очень нужно было с тобою поговорить о деле. Я не хотел тебя захватывать силой, просто хотел, чтобы они долго тебя восстанавливали. И намеревался сделать так, чтобы мой визит был приятной неожиданностью для тебя. Я не учёл только, что исполнители окажутся никудышными, впрочем, не их вина… и что ты… ты настолько быстро адаптируешься к условиям военного времени. Я предполагал, что это случится, я этого… хотел, ты сама знаешь, но не понимал, что адаптация может быть столь скорой. Видимо, и вправду, чтобы уцелеть в борьбе за выживание, человек способен буквально на всё…
– Ты всё-таки был уверен, что я адаптируюсь? Тебя не удивили мои… э-э… властно проявившиеся способности настоящего воина?
– Не-ет, – с грустно улыбкой покачал он головой. – Не удивили. Помнишь, я говорил тебе тогда о хроносомах… Я знал, что они сработают, что им для этого нужно только наступление «своего времени».
– Та-а-ак! – глаза Амрины сузились. – А ты не хочешь ускорить процесс поумнения глупой девочки? Не по капле в меня вливать эликсир прозрения, а дать выпить его залпом, из горлышка?