Каникулы Уморушки, стр. 13

– А что? – спокойно ответил Гвоздиков. – Не гожусь в артисты? Я в молодые годы кучу грамот насобирал за участие в любительских спектаклях!

– А вы роль знаете? – спросила Маришка. – Один день до смотра остался!

– Знаю, – успокоил ее Иван Иванович. – Вот костюм подойдет ли – это вопрос…

Гвоздиков примерил костюм Кота и вздохнул тяжело: «Как в воду глядел… Не лезет костюм, на мальчишку сшито было…»

– А мы новый сошьем! – бодро предложила Маришка. И тут же осеклась. – А из чего? Ткани-то больше нет…

– А я знаю, что делать надо! – Уморушка была рада, что наконец-то может предложить свои услуги. – Шкуру наколдовать – пустяки. Только надо не костюм шить, а Ивана Ивановича самого в кота превратить! Он повыступает-повыступает, а потом обратно в человека обратится. Ну как, здорово я придумала?

– Здорово… ничего не скажешь… – Иван Иванович вдруг пошатнулся и быстро сел в кресло: ноги почему-то отказались ему служить.

Маришка посмотрела на подругу и покачала укоризненно головой: да разве же можно ТАКОЕ предлагать пожилому человеку!..

Уморушка почувствовала, что ляпнула не совсем то, что нужно и виновато сказала:

– Не хотите – как хотите, можно и костюм пошить.

– Не пошить, а сшить! – по старой учительской привычке поправил Уморушку Иван Иванович. – Только кто тебе сказал, что я не хочу в кота превращаться?! Я, кажется, не говорил.

– Я сама вижу, как вы обрадовались… Еле в кресло сели.

– Да, немного подкосило меня твое предложение, уж очень оно неожиданное. Ну и что? Может быть, в самом деле стоит попробовать?

– А если не получится? – спросила Маришка.

– Не получится – не стану котом.

Маришка недовольно поморщилась:

– Да нет… Я другое имела в виду… А вдруг НЕ ПОЛУЧИТСЯ?.. Получится, но что-нибудь другое…

– Это у меня-то не получится? – обиделась Уморушка. – Да я с пяти лет тайком колдую!.. Да у меня по основам колдовства одни пятерки!.. Да я…

– Погоди-погоди! – остановил ее Иван Иванович. – Верю, что получится. Разве я против? Я согласен!

– А Иван Иванович говорить сможет? Коты ведь не разговаривают, – спросила Маришка юную колдунью.

– Сможет! – махнула рукой Уморушка. – Разговорчивый кот у нас получится!

– Не разговорчивый, а говорящий, – снова поправил ее старый учитель. – Это ты у нас разговорчивая.

– А мы сейчас без лишних разговоров… – буркнула обиженно Уморушка. Она подняла руки вверх и, глядя своими изумрудными глазенками в голубые глаза Гвоздикова, громко произнесла: – Абрус-швабрус-кадабрус!.. Анды-шаланды-баланды!..

Иван Иванович хотел было подняться из кресла, но не успел. Он вдруг быстро, за какую-то долю секунды, растворился в воздухе, а на его месте, точнее на том месте, где он сидел, Маришка и Уморушка увидели большого серо-дымчатого кота в чуть заметную темную полоску.

– Вот это да… – побледнев, ахнула Маришка.

– А я что тебе говорила… – гордым, но тоже дрожащим голосом ответила ее подружка. – У меня по основам хвастовства одни пятерки…

Уморушка даже не заметила своей оговорки, впрочем, не заметила ее и Маришка. До того ли им было, когда на старом продавленном кресле лежал их старший друг и наставник, краса и гордость пятнадцатой школы Иван Иванович Гвоздиков, и от волнения бил влево и вправо пушистым хвостом!

Глава пятая,

в которой Маришка и Уморушка узнают о великом реформаторе сцены и его системе

«Кажется, получилось…» – это была первая мысль, пришедшая Ивану Ивановичу в голову, когда он вдруг увидел себя В ТАКОМ ПОЛОЖЕНИИ. [3] Некоторое время время он лежал молча, опасаясь, что вместо членораздельной речи у него может невольно вырваться кошачье мяуканье.

«Только не волноваться… получше сосредоточиться… Подумаешь – в кота превратился… Со Змеем Горынычем обнимался и то ничего…» – пытался успокоить себя старый учитель. И это ему частично удалось сделать. Уже минуты через две после чудесного превращения Гвоздиков взял инициативу в свои руки (точнее, лапы).

– Вы почему стоите столбом? – спросил он весело Маришку и Уморушку. – Кто теперь нам будет готовить ужин?

– Мы… – робко ответила Уморушка.

– Я… – тихо сказала Маришка.

– Правильно: вы! Но под моим чутким руководством, – Гвоздиков сладко потянулся в кресле и несколько раз запустил коготки в подушку. – Мне с этого вечера тяжело будет возиться с кастрюлями и сковородками.

– Да, конечно, мы еды наготовим! – оживилась Уморушка. – Хотите, картошки нажарим?

– Или отварим в мундире и – с селедкой? А? – предложила Маришка, вспомнив про любимое папино блюдо, которое она умела уже готовить.

Но Иван Иванович почему-то от картошки отказался.

– А не зажарить ли нам курицу? – преложил он юным поварихам. – А можно и рыбу отварить. Как вы думаете?

– Что-то вас на кошачью еду потянуло, – удивилась Уморушка. – Курица, рыба… Чего доброго, еще за мышами бегать начнете!

При упоминании о мышах Иван Иванович невольно вздрогнул, глаза его загорелись, а уши встали торчком.

– Иван Иванович, вы что? – удивилась Маришка. – И правда, за мышами бегать хотите?

Гвоздикову стало стыдно и он сказал:

– Минутная слабость… Вживаюсь в образ… Как учил великий реформатор…

– Кто учил за мышами бегать? – не поняла Уморушка. – Какой реформатор?

– Да не за мышами бегать, а в образ вживаться учил! Станиславский! Великий реформатор сцены! Понятно?

И Гвоздиков стал рассказывать подружкам о великом русском режиссере Станиславском и его системе обучения актеров.

– Для того, чтобы зритель поверил артисту, – объяснял Иван Иванович, – нужно актеру как следует вжиться в образ персонажа. Вот, например, я буду изображать Кота в сапогах…

– Вы его уже изображаете, – подсказала Маришка.

– Только внешне, – ответил тут же старый учитель. – А внутренне? Я должен показать повадки кота, его походку, его привычки… Вот тогда зритель мне окончательно поверит.

– У котов привычка по крышам лазить, – сказала Уморушка. – Вы что: тоже полезете?

– Деваться некуда – полезу, – развел передними лапами по старой привычке Гвоздиков. – Я всегда в любительских спектаклях действовал по системе Константина Сергеевича, и она меня никогда не подводила. У меня всегда был огромный успех.

Иван Иванович поднялся, и, уже стоя на четырех лапах, снова сладко потянулся, запуская в подушку свои острые коготки:

– Готовьте, что хотите, а я пойду разомнусь. Только будьте осторожнее с газом.

– Я всегда обед сама себе грею, – сказала Маришка. – Что-что, а газом я умею пользоваться.

Уморушка открыла дверь и выпустила Ивана Ивановича на лестничную клетку.

– Мальчишек нет – это хорошо, – сказал, довольно покачивая хвостом, Иван Иванович. И быстро шмыгнул вверх: туда, где находился чердачный люк.

– Не задерживайтесь долго, Иван Иванович! – крикнула ему вдогонку Уморушка. – И не деритесь там с другими котами, а то еще свалитесь с крыши!

И, захлопнув за собой дверь, Уморушка вернулась в квартиру помогать Маришке готовить ужин: картошку в мундире с селедкой иваси.