Искатель. 1986. Выпуск №5, стр. 12

Бени, Тимофей и Зо Мьин, вскочив, принялись поспешно свертывать свои постели. Ла Тун сел, потянулся, зевнул и лениво сказал:

— Ну, вот видите, как все хорошо получается.

— Надо искать машину! — взволнованно заговорил Тимофей. — Я побегу!

Один только профессор Боост лежал не двигаясь, закинув руки за голову, с выражением «ниль адмирари» на лице.

— Подождите, господа, — сказал он, — еще неизвестно, как решат власти.

Слово «власти» («оторитиз») он произнес особенно внушительно.

11

Но решение местных властей оказалось оптимальным. Вероятно, ви-ай-пи, уезжая, узнал о нашем сидении и рекомендовал быть с нами полюбезнее, потому что ровно через полчаса два нанятых за счет муниципалитета «джипа» стояли у ворот гест-хауза, и добрая дюжина невесть откуда взявшихся подростков суетилась у нас в номере, собирая наши пожитки. Мы с Инкой, Володей, Тимофей и Тан Тун сели в первый «джип», остальные — во второй, и колонна тронулась.

— Ура! — закричали мы хором.

Во втором «джипе» молчали: там собрались более степенные люди.

Но еще около полутора часов мы колесили по городу, закупая продукты. «Кто знает, — бормотал Ла Тун, загружая свободное пространство у нас в ногах бесчисленными свертками из зеленых банановых листьев (в них здесь заворачивают продукты), — может быть, там, в Маумагане, нет ничего, кроме рыбы». Заботу о желудках профессуры он считал своей священной обязанностью.

Инка сидела в кабине и вела беседу с водителем, неизвестно на каком языке, а я, пользуясь частыми остановками и отсутствием поблизости слайдофоба Хагена, щелкал фотоаппаратом, снимая уличные сценки: разносчиц с бамбуковыми подносами на головах, монахов в оранжевых рясах с черными горшками для сбора подаяния, велорикш и торговцев сладостями и лотерейными билетами.

Солнце стояло уже высоко, когда мы наконец выехали из Тавоя и покатили в сторону моря. Дорога шла вдоль скалистой стены серо-желтого цвета, обильно поросшей сверху ползучей зеленью.

— Затерянный мир, — проговорил Володя и тоже расчехлил свой фотоаппарат.

Слева от нас, за невысоким каменным парапетом, разверзалась зеленая пропасть. И начались такие виражи, что Володя забыл о своем слайдмейстерстве и только успевал, хватаясь за сиденье, произносить: «Ух ты! Во дает!» Холмы внизу были до самого горизонта мягко укрыты зеленой всклокоченной шубой, меж ними вдали, извиваясь, поблескивала река.

Ниже начались каучуковые рощи, сероствольные, как наши осины, только более корявые. Кое-где на перекладинах из жердей развешаны были полотнища сырого каучука, заскорузлые, как застиранные полотенца. Еще ниже дорога забежала в гогеновскую синюю тень, под широкой листвой — домики на сваях, зеленая вода у крылец, смуглые женщины, голые детишки.

Мы проехали предостаточно, и уже впереди за холмами засинел океан, но тут второй «джип», следовавший за нами метрах в пятнадцати, начал судорожно клаксонить и замедлять ход. Место для остановки было совершенно непригодное, впереди и сзади — крутые повороты, здесь на нас легко могли наскочить. Но делать нечего, остановились и мы, подъехали задним ходом, спешились, разминая затекшие ноги, сошлись. Бени, Ла Тун и Зо Мьин переругивались по-бирмански, Хаген сохранял невозмутимость.

— Сумку потеряли, — скорбно сказал мне Ла Тун.

— Если это имеет значение, — усмехнувшись, отвечал Хаген, — то выпала сумка вашего друга.

— Моя? — возмутился Володя. — Но как это могло случиться? Почему у нас ничего не выпало?

— Если бы у вас выпало, — возразил Ла Тун, — мы бы увидели. Кроме того, наша машина больше загружена.

Мы с Володей обошли задний «джип», заглянули вовнутрь: в самом деле, вещи были навалены там горой, троим сидеть среди сумок и баулов было неудобно, мы как-то об этом не подумали. Впрочем, всей погрузкой распоряжался Ла Тун, он же и курировал наши пожитки.

— Выкинули нарочно, — сквозь зубы сказал мне Володя.

— Держи себя в руках, — посоветовал ему я.

— Она сверху лежала, — принялся объяснять, подойдя к нам, Ла Тун, — я все руку на ней держал, потом как-то отвлекся, смотрю — а ее уже нету. Главное, представить себе не могу, когда это могло случиться.

У него был вид провинившегося мальчишки, и Володя пожалел толстяка.

— Бог с ней, с сумкой, — великодушно сказал он. — Вряд ли она станет дожидаться нас на дороге.

— Нет, вы не правы! — горячо возразил Ла Тун. — Местные никогда не тронут. Разве что городские, но машины не прошло ни одной. Надо вернуться.

— Это плохая примета, — сказал Володя без особой, впрочем, убежденности в голосе. Видно было, что об этой пропаже он не перестанет горевать.

— А что там у тебя в ней? — спросил я Володю.

В ответ он с досадой махнул рукой

Я озадаченно огляделся. Хаген стоял в стороне, у откоса, с видом человека, которого ничто не касается. И формально он был прав: он ведь сидел в кабине рядом с шофером и не обязан был следить за грузом Инка, подойдя, принялась вполголоса утешать Володю, а бирманцы, включая и Бени, столпились вокруг обоих шоферов и взволнованно обсуждали случившееся. Мы с Ла Туном присоединились к этой группе.

— Они наотрез отказываются развернуться, — сказал мне, послушав, Ла Тун. — Просто наотрез. Говорят, здесь нет места.

И в самом деле, дорога тут была слишком узка: с одной стороны — зеленый обрыв, с другой — каменистая стена.

— Я думаю так, — сказал по-английски Бени. — Мы втроем виноваты — вы, я и Зо Мьин, — мы и пойдем пешком.

— Зачем же пешком? — возразил Зо Мьин — Зачем пешком, когда есть машины? Я сейчас покажу парням, как это делается.

Он что-то коротко сказал водителям, и они после некоторого колебания пошли за ним к нашему «джипу». По команде Зо Мьина принялись разгружать машину.

— Чтобы не рисковать вещами, — пояснил нам Зо Мьин. — Я поеду один.

— Нет, мы поедем вместе, — быстро проговорил Бени. — Если вы, конечно, сможете это сделать

Зо Мьин холодно посмотрел на француза.

— Я смогу это сделать, профессор, — ответил он. — Но не ставя под угрозу вашу драгоценную жизнь.

Бени пожал плечами и, буркнув что-то себе под нос, отошел к Хагену. Да, сейчас Зо Мьин взял серьезный реванш за все прошлые выпады Бени.

Между тем водители разгрузили нашу машину, перенесли вещи к обочине, мы тоже все отошли в сторону, чтобы не мешать Зо Мьин сел в кабину, снял очки, положил их на свободное сиденье, уверенно включил мотор, дал задний ход и почти уперся бампером в каменную стенку. Затем осторожно двинул машину вперед, круто выворачивая руль.

— Э! Э! — закричали мы, когда передние колеса оказались на краю пропасти и «джип» завис почти над верхушками растущих внизу деревьев.

Не глядя на нас, Зо Мьин осторожно отвел машину от опасной черты. Этот маневр он повторил еще дважды, затем мотор победно взревел, и «джип», чиркнув правыми колесами по краю обрыва так, что вниз посыпались камешки, сорвался с места и на бешеной скорости скрылся за поворотом,

— Так здесь не ездят, — осуждающе покачав головой, сказал Ла Тун.

— Но каков мастер! — с восхищением проговорил герр Боост. — Жаль, что он занимается мелким промыслом, из него вышел бы первоклассный каскадер.

Мы ждали минут двадцать. «Джип» выкатил из-за поворота — на этот раз с выключенным мотором, обогнул вторую машину и остановился почти у наших ног. Зо Мьин улыбался нам из кабины, Володина клетчатая сумка, целехонькая, лежала на переднем сиденье.

— Браво, старина, браво, — сказал Хаген, когда ювелир вылез из кабины и, надевая на ходу очки, направился к нам — Но выключать двигатель на спуске — это безумие.

Володя вытащил свою сумку, осмотрел.

— Где вы ее нашли?

— Внизу, в километре отсюда, как раз посреди деревни, — ответил Зо Мьин. — Дети стояли вокруг и смотрели на нее так, как будто она упала с неба. Надеюсь, там нет никакого стекла? Что-то будто звенит.

— Пусть звенит, — с деланной беспечностью сказал Володя. — Теперь уже поздно.