Американские боги, стр. 8

– Я приношу тебе тело свое, – шепчет он, и она заталкивает его в себя. По лицу его влажно скользят губы, и свет перед глазами меркнет.

Она раскидывается на кровати, как большая кошка, – и зевает.

– Да, милый, – говорит она. – Все так.

«Нокия» разражается высокой электронной модуляцией на тему «Оды к радости». Она берет телефон, нажимает клавишу и подносит трубку к уху.

Живот у нее плоский, половые губы – маленькие и плотно сомкнутые. На лбу и на верхней губе выступили крохотные капельки пота.

– Да-а? – мурлычет она. А потом: – Нет, дорогуша, его здесь нет. Он ушел.

Она отключает телефон перед тем как навзничь упасть на кровать в темно-красной комнате, потом еще раз потягивается, закрывает глаза и засыпает.

Глава вторая

– Я взял на себя смелость, – сказал мистер Среда, споласкивая руки в туалете бара «Крокодил», – и попросил, чтобы мой заказ принесли к твоему столику. В конце концов, нам с тобой столько всего нужно обсудить.

– Это вряд ли, – сказал Тень, вытер руки бумажным полотенцем, скомкал его и бросил в бачок.

– Тебе нужна работа, – сказал Среда. – Кто станет нанимать бывшего зэка? Народ вас шугается, ребятки.

– Работа меня ждет. Хорошая работа.

– Ты, часом, не насчет того места в «Силовой станции»?

– Может, оно и так, – ответил Тень.

– Не-а. Не ждет. Робби Бертон мертв. А без него и «Силовая станция» тоже, считай, накрылась.

– Врешь!

– Причем довольно часто и успешно. Другого такого вруна ты в жизни своей не встретишь. Вот только боюсь, что именно сейчас я говорю чистую правду. – Он сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул сложенную газету и протянул ее Тени. – Седьмая страница, – сказал он, – и пойдем-ка мы с тобой обратно в бар. За столом почитаешь.

Тень толкнул дверь. Воздух был сизым от дыма; музыкальный автомат голосами «Дикси капс» выводил «Айко Айко» 6. Тень улыбнулся уголками рта, узнав знакомую с детства песню.

Бармен ткнул пальцем в сторону столика в самом дальнем углу. На одном его конце стояли миска чили и блюдце с бургером, а напротив, на большой тарелке – бифштекс с кровью и груда жареной картошки.

Тень сел за столик. И отложил газету в сторону.

– Я в первый раз ем как свободный человек. И пока не поем, твоей седьмой страницы читать не стану.

Тень съел свой гамбургер. С тюремными гамбургерами не сравнить. Чили тоже был вполне достойный, хотя, решил он после пары ложек, никак не лучший во всем штате.

Лора готовила изумительный чили. Брала постное мясо, темную фасоль, меленько крошила морковь, потом еще темного пива, примерно бутылку, и жгучий перчик – тонкими ломтиками и прямиком в кастрюлю. Тушила все это какое-то время, добавляла красного вина, лимонного сока, щепотку свежего укропа и, наконец, начинала отмерять и добавлять всякие свои приправы, специально для чили. Не раз и не два Тень пытался понять, как она эта делает: следил за каждым ее движением, начиная с лука, который, нарезав кольцами, она отправляла жариться в оливковом масле на донышке кастрюли. Он даже записал рецепт, ингредиент за ингредиентом, и однажды вечером, в субботу, когда ее не было в городе, решил приготовить себе Лорин чили. Получилось очень даже неплохо – вполне съедобно получилось, но это был не Лорин чили.

В новостной колонке на седьмой странице Тень в первый раз прочитал сообщение о смерти жены. Лора Мун, которой, с точки зрения автора заметки, было двадцать семь, и Робби Бертон, тридцати девяти лет от роду, двигались по федеральной трассе в машине Робби, отчего-то выехали на встречную полосу и столкнулись с тяжелой тридцатидвухколесной фурой. Грузовик всего-навсего задел машину Робби, но она потеряла управление и вылетела в кювет.

Из обломков машины Робби и Лору извлекли спасатели. К тому моменту, как «скорая» привезла их в больницу, оба уже были мертвы.

Тень сложил газету и подтолкнул ее через стол Среде, который жадно уминал бифштекс: бифштекс был такой сырой, и крови в нем было столько, что, казалось, его даже и близко не подносили к сковороде.

– На. Забери, – сказал Тень.

За рулем был Робби. Наверняка пьяный, хотя в заметке об этом ни слова. Тень поймал себя на том, что пытается представить лицо Лоры, когда та поняла: Робби слишком пьян, чтобы вести машину. Сцена сама собой начала разворачиваться у него в голове, и он ничего не мог с этим поделать: Лора кричит на Робби – кричит, чтобы тот съехал с трассы, потом глухой удар – грузовик – и руль вылетает из рук Робби...

...машина в кювете, разбитое стекло сверкает в свете фар как колотый лед, как бриллианты, а рядом натекла рубиновая лужа крови. Из машины вынимают оба тела и аккуратно кладут бок о бок, у обочины.

– Ну? – подал голос мистер Среда. Бифштекс он сожрал до крошки, так, словно умирал с голоду. И набивал теперь рот жареной картошкой, насаживая ее на вилку, как на острогу.

– Ты прав, – ответил ему Тень, – работа мне не светит.

Тень вынул из кармана четвертак: решка. Он подбросил монету вверх, подкрутив ее большим пальцем в момент щелчка, потом поймал и шлепнул о тыльную сторону ладони.

– Орел или решка? – спросил он.

– Какого? – спросил Среда.

– Не хочу работать на человека, которому везет еще меньше, чем мне. Орел или решка?

– Орел, – фыркнул мистер Среда.

– Обломись, – сказал Тень, даже не дав себе труда взглянуть на четвертак. – Решка. Ловкость рук.

– На ловкости рук человек проще всего и ловится. – Среда поводил толстым пальцем из стороны в сторону. – Глянь-ка, на всякий случай.

Тень посмотрел на монету. Она лежала орлом.

– Закрутил, что ли, не так? – озадаченно проговорил он.

– Все ты правильно закрутил, не переживай! – ухмыльнулся Среда. – Просто мне прет, мне всегда прет. – Он поднял голову. – Мать честная, кого я вижу! Бешеный Суини 7. Выпьешь с нами?

– «Сазерн камфорт» 8 с кокой, без льда, – раздался голос за спиной у Тени.

– А ты не хочешь справиться, что буду пить я? – поинтересовался Тень.

– Да знаю я, что ты будешь пить, – ответил Среда и тут же оказался возле стойки. Пэтси Клайн в музыкальном автомате опять затянула «Гуляю по ночам».

«Сазерн камфорт с кокой» сел рядом с Тенью. Короткая рыжая бородка. Джинсовая куртка со множеством нашитых внахлест цветных заплат, под курткой – заляпанная белая футболка с надписью:

ТО, ЧТО НЕ МОЖЕШЬ СЪЕСТЬ, ВЫПИТЬ, ВКУРИТЬ ИЛИ ВДОЛБИТЬ, ОТПРАВЛЯЙ НА ХУЙ!

На голове – бейсболка, тоже с надписью: ЕДИНСТВЕННАЯ БАБА, КОТОРУЮ Я ПО-НАСТОЯЩЕМУ ЛЮБИЛ, И ТА БЫЛА ЗАМУЖЕМ... МАТЬ МОЯ!

Он сколупнул грязным ногтем уголок мягкой пачки «Лаки страйк», вынул сигарету и протянул пачку Тени. Тень совсем уже было собрался вытянуть из пачки сигарету – сам он не курил, но в тюрьме на сигареты можно выменять все что угодно – и тут сообразил, что он уже на воле. И покачал головой.

– Ты, значит, работаешь на нашего старика? – поинтересовался рыжий. Он был уже нетрезв, хотя и пьяным его назвать тоже было нельзя.

– Похоже на то, – ответил Тень. – А ты чем занимаешься?

Рыжий прикурил сигарету.

– Я лепрекон, – ответил он и ухмыльнулся.

– Иди ты, – Тень даже не улыбнулся в ответ. – Тогда тебе, наверное, следовало бы пить «Гиннесс».