НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21, стр. 12
2.
Как только сообщили, что катер поднялся с планеты, Павлыш поспешил к переходнику. На то, чтобы выгрузить раненного и взять Павлыша, было шесть минут. Бауэр шел сзади, катил контейнер с медикаментами и вещами, нужными на станции, и вслух завидовал. Следом вышагивал Милош и повторял, как урок: «Второй ящик слева, в правом углу… «Он не столько опасался, что забыл, как лечить, страшнее было забыть, где что лежит.
– Он тебе поможет, если что, - сказал Павлыш, не оборачиваясь.
– Кто?
– Твой пациент. Он же медик.
… Когда люк отошел в сторону и два человека в потертых, голубых когда-то комбинезонах вкатили носилки, Павлыш с первого взгляда понял, что этот пациент еще не скоро начнет подсказывать Милошу, как его лечить.
В белой массе бинтов была широкая щель - глаза, и узкая щель - рот. Глаза были открыты и застыли, будто в испуге. Павлыш провел над ними ладонью - показалось, что человек мертв. Но узкая щель в бинтах дрогнула, человек заметил жест Павлыша.
– Ничего, - сказал он тихо, - ничего…
Капитан наблюдал эту сцену с мостика, по телесвязи. Он понял, что Павлышу трудно ступать в проход, в катер и оставить больного.
– Иди, Слава, - сказал капитан. - Если надо, вызовем базу.
Носилки стояли в проходе. Люди, вкатившие их, ждали.
– Там, - начал доктор. Он был в сознании, но говорить ему было больно, а удерживаться в сознании невероятно трудно. Он будто цеплялся за край действительности, висел на нем, держась кончиками пальцев, хотел сказать что-то важное…
– Пошли, - сказал один из людей с планеты. Он был очень велик. - А то не успеем.
– Тут письмо, - второй человек, ниже ростом и, видно, очень худой
– комбинезон на нем висел - протянул Милошу большой синий конверт. - Мы только это успели подготовить. Здесь отчет и данные наблюдений.
Милош взял конверт, но вряд ли сообразил, что делает. Бауэр отобрал конверт у него.
Павлыш положил руку на плечо Милошу.
– Приступай, - сказал он.
Раненный был без сознания.
3.
«Наверно, эти люди очень устали, - думал Павлыш. - Или я им не понравился». Катер вошел в высокие облака. Громоздкий человек управлял машиной. Он был сказочно грязен. И хоть второй человек, худой, тоже был сказочно грязен, все-таки, если устраивать между ними соревнование, выиграл бы пилот. Павлыш подумал, что не иначе как у пилота на планете есть коварный враг, который утром окунул его в болото. А может быть, у них нет воды и притом разбились все зеркала.
Словно догадавшись, о чем думает новый доктор, пилот обернулся.
– Дикое зрелище, правда? - Голубые глаза на буром лице казались фарфоровыми.
Павлыш не посмел оспаривать его мнение.
– Мы не познакомились. Я - Джим, - сказал громоздкий пилот.
– Лескин, - отозвался худой. Он полулежал в кресле, закрыв глаза.
– Владислав Павлыш. Слава, - и сказав, Павлыш подумал, что поспешил приглашать собеседников к интимности.
– Доктор Павлыш, - сказал Лескин. - Что ж, очень приятно.
– Что с больными? - спросил Павлыш.
– Разное, - ответил пилот Джим. Лескин снова закрыл глаза. - У Леопольда сломана нога. У Татьяны-большой лихорадка. У остальных - что придется. На вкус, на цвет товарищей нет.
– А у вас? - сразу перешел к делу Павлыш.
– У меня? - Пилот в затруднении повернулся к Лескину, но поддержки не получил. Тогда он отпустил штурвал и закатал выше локтя рукав. Там обнаружился глубокий еще не заживший шрам, словно по руке ударили топором. - А лихорадкой я уже два раза болел, - поспешил он успокоить Павлыша.
– Джим, не запугивай доктора, - сказал Лескин. Голос у него был высокий и чуть капризный.
– Как спустимся, я вами займусь, - сказал Павлыш. - Через два дня и следов не останется.
При этих словах Лескин окончательно проснулся и сказал назидательно:
– Вы нетактичны, молодой человек. Стрешний - замечательный врач.
– Я не хотел поставить под сомнение…
– А я повторяю, что Стрешний - отличный врач и делал все, что было в человеческих силах. Вы же, не зная наших условий…
Павлыш хотел было огрызнуться, потому что считал себя тоже неплохим врачом, но сдержался. Лескин, вернее всего, ревновал. Стрешний был его другом. А Павлыш выступал в роли безусого лейтенанта, которого прислали во взвод, где вчера ранили любимого командира.
У Лескина было длинное мятое лицо с мягким, обвислым носом, но большего разобрать было нельзя: лицо было разрисовано грязью, словно у индейца, вышедшего на тропу войны.
– Рация у нас слабенькая, - провел отвлекающий маневр пилот Джим, который явно был человеком миролюбивым, что вообще свойственно гигантам. - Экспедиционная, второй вариант. Мы уж обрадовались, что вы к нам идете. Очень боялись, что доктор не выдержит. А этот юноша у вас толковый?
– Он третий механик, - сказал Павлыш. - По второй специальности - хирург.
Павлыш не стал сообщать новым знакомым о своих сомнениях и тревогах.
4.
Катер замер. Кресло снова прижалось к спине. Павлыш нащупал на груди пряжку. Лескин протянул руку в серой перчатке, чтобы помочь. Пилот Джим уже поднялся и опустил шторку на пульт.
– С приездом, - сказал он. - К счастью, моросит…
Рядом с ним Павлыш чувствовал себя недомерком.
Лескин подобрал сумку Павлыша.
– Не спешите, - сказал он, - нас встретят.
В дверь постучали. Три раза. Джим пробрался назад, чтобы открыть грузовой люк. Лескин сказал:
– Не задерживайтесь.
Павлыш шагнул через порожек, и Лескин, поддерживая его под локоть, настойчиво, словно хотел посекретничать, потащил к вездеходу, стоявшему в трех шагах от катера. Люк вездехода был распахнут, перед ним стоял мальчишка, измазанный, как и остальные, глядел на небо и не обратил на Павлыша никакого внимания. Джим вытаскивал контейнер, Павлыш хотел было ему помочь, но здесь это было не положено - Лескин втолкнул его в вездеход, в обычный экспедиционный вездеход, обжитой, словно дом. Павлыш даже кинул взгляд на второй от люка крюк, где должна была висеть его камера, как еще в прошлом году.
Джим и мальчишка вталкивали в люк громоздкий контейнер, и это было не просто. Они торопились. Лескин уселся у открытого верхнего люка, глядел наружу и молчал.
Когда погрузка закончилась, маленький водитель обернулся к Павлышу и сказал глубоким, красивым голосом:
– Здравствуйте, доктор. - Я - Татьяна-маленькая.
Павлыш представился, еле удержавшись от желания сообщить, что никогда еще не видел столь грязной женской физиономии.
Татьяна-маленькая уверенно уселась на место водителя и рванула вездеход так, что Павлыш чуть было не врезался головой в свой любимый крюк. Он подумал, что не успел даже заметить, какая здесь погода. Вездеход подкидывало на ухабах. Они не удосужились сделать дорогу.