Из следственной практики Скотланд-Ярда, стр. 15

– Думаю, что и тебя надо прикончить! А то начнешь звать на помощь и упечешь меня за решетку.

– Я ничего не сделаю против вас, – тихо произнесла Валери, – уезжайте.

Она наклонилась над мертвым, а преступник отошел к машине. С расстояния три метра он начал стрелять. Две пули попали в Валери, и она свалилась рядом с телом Майкла. Прогремели еще три выстрела.

Бандит подошел вплотную к лежавшей и перевернул ее лицом вверх. Она задержала дыхание. Он постоял в нерешительности, потом бросился к машине, завел двигатель и поехал в направлении Лутона. Валери же пыталась ползти к шоссе и потеряла сознание.

Сколько времени пробыла без чувств, она не знала. Солнце уже стояло высоко, когда она пришла в себя. Неожиданно увидела ноги какого-то мужчины на обочине шоссе. Она позвала на помощь, и студент Джон Керр подошел к ней.

Записав показания Валери Джейн Стоури, инспектор Боб Эйкот вернулся в Скотланд-Ярд и обдумал следующие шаги. Исходных данных было очень мало. Он знал тип и калибр револьвера, зато описание внешности бандита было смазанным. На быстроходной машине преступник мог передвигаться так, чтобы в случае погони оторваться от преследователей. Эйкот решил объявить розыск светло-серого автомобиля марки «Морис Майнор».

Отпечатков пальцев не найдено

Через короткое время транспортный отдел Скотланд-Ярда сообщил, что шофер такси Джон Скиллет подал жалобу на водителя серого «Мориса Майнора» с номером BHN 847. Эта машина врезалась в его такси на Восточной авеню в районе Илфорда в семь часов тридцать минут. Чуть позже поступило второе сообщение: «Морис Майнор» найден брошенным в Илфорде. Машина с указанным номером принадлежала Майклу Грегстену.

Спустя сутки к инспектору Эйкоту обратился водитель автобуса маршрута 36А. Водитель прочитал в газетах о кровавом злодеянии близ Лутона и, кроме того, понимал кое-что в оружии. Под сиденьем на втором этаже своего автобуса после рейса из Пекхема в Мейд-Ве йл он нашел 38-калиберный револьвер системы Энфилда. Возможно, это револьвер убийцы. Баллистическая экспертиза подтвердила, что водитель автобуса прав. Скотланд-Ярд получил, таким образом, орудие преступления с доставкой на дом.

В течение двух следующих недель Эйкот не продвинулся ни на шаг. Зато 11 сентября на письменном столе инспектора появилось еще одно вещественное доказательство и снова без всяких усилий с его стороны. Директор отеля принес ему две гильзы от патронов 38-го калибра, найденные горничной в кресле отеля «Вена» на Южной авеню. Директор принес список постояльцев этого номера, и Эйкот взял на заметку имена двух подозрительных лиц: «Ночь с 20 на 21 августа – Й. Райан, Вудлейн, 72, Кингсбери, Лондон» и «Ночь с 21 на 22 августа – Питер Льюис Элфон, Херст-роуд, Хорсхем». До 20 августа номер был снят на целую неделю, а после 22 августа вообще пустовал. Патронные гильзы, как показала экспертиза, были от принесенного револьвера.

Питер Льюис Элфон был известен уголовной поли» ции. В картотеке за ним числилось несколько судимостей. Эйкот велел доставить его в Скотланд-Ярд. В группе из нескольких мужчин его предъявили Валери Стоури. Она не опознала в нем преступника, наоборот, указала на другого человека, который был из числа сотрудников Эйкота и дежурил в ночь преступления в Скотланд-Ярде.

Инспектор, сидя за письменным столом, комбинировал и сопоставлял факты, придя в конце концов к убеждению, что Элфон не мог быть преступником. Мы пока оставим открытым вопрос, имел ли он отношение к событиям. Причины же, которыми Эйкот позднее объяснил свою точку зрения, были настолько неочевидны, что ими мог руководствоваться только дилетант.

Убийца назвал себя Джимом, рассуждал Эйкот. Но Элфона звали Питером. Преступник хотел спать и употребил слово «кемарить». Элфон после длительного допроса не проявил признаков усталости и ни разу не произнес слова «кемарить». Преступник свободно водил машину, а Элфон уверял, что может ездить только на мотоцикле. Неизвестный многократно употреблял блатные словечки, а Элфон говорил на правильном английском языке. Валери Стоури описывала виновного как двадцатипятилетнего человека ростом метр семьдесят, с голу, быми глазами. Элфону был тридцать один год, он имел рост сто семьдесят пять и карие глаза.

Словесный портрет приходилось признать неточным. Валери видела лицо преступника одно мгновение, и неудача в опознании доказала ненадежность ее описания. Было сомнительно, что она способна узнать убийцу.

Тем не менее после сравнения роста, возраста, цвета глаз и манеры говорить Элфона вычеркнули из списка подозреваемых, так и не занявшись изучением его алиби в ту ночь.

На Вудлейн, 72, не было жильца с таким именем. Но у управляющего домом лежало недоставленное письмо, адресованное мистеру Райану на Вудлейн, 72. В письме был счет за прокат автомобиля в ирландском городе Лимерике. Криминалист полетел в Ирландию, и цепь случайностей не оборвалась и там. В Лимерике Эйкот узнал, что человек, назвавшийся Райаном, пользовался в первых числах сентября прокатным автомобилем и был виновен в дорожно-транспортном происшествии. Во время дальнейших поисков криминалист наткнулся на торгового представителя, проживавшего с Райаном в одном гостиничном номере в Дублине. Этот человек сказая инспектору, что Райан повредил себе в аварии правую руку и потому попросил его написать открытку на адрес его матери. Адрес был такой: миссис Хэнретти, Сикомор лейн, Лондон.

Эйкот не верил ушам своим. Ему было известно, что Скотланд-Ярд объявил розыск Джеймса Хэнретти, подозреваемого в соучастии в грабеже со взломом. Этот Хэнретти жил именно на Сикомор лейн. Объявление о розыске прошло раньше по всем газетам. Теперь читателей еще раз просили помочь в розыскной работе. Подозреваемый в грабеже Джеймс Хэнретти, или Й. Райан, говорилось в новом оповещении, может иметь отношение и к убийству на магистральном шоссе А6.

Утром 6 октября, едва Эйкот успел войти в свой служебный кабинет, зазвонил телефон.

– Говорит Джеймс Хэнретти, – раздался в трубке мужской голос. – Я звоню вам, мистер Эйкот, чтобы сделать добровольное признание. В грабеже я участвовал, но к мерзкому преступлению у Лутона я отношения не имею. В Лондоне я провел одну ночь в отеле «Вена» и записался под именем Й. Райан. Оттуда поехал в Ливерпуль. Там встретился с друзьями и провел с ними пять дней в городе и его окрестностях. Друзья это подтвердят. В ночь с 22 на 23 августа у меня есть прочное алиби. Сегодня я еще не могу явиться в Скотланд-Ярд, чтобы рассказать все лично.

Днем позже Хэнретти позвонил еще раз из Ливерпуля и сказал, что просил друзей подтвердить его алиби. Но они отказались впутываться в это дело и не согласились пойти в полицию. Их имен он назвать не может, так как они находятся в розыске. Но он найдет людей, готовых засвидетельствовать его невиновность.

11 октября Джеймс Хэнретти был арестован в Ливерпуле. Эйкот самолично доставил его с английского морского курорта в Лондон. Допросы продолжались не один день, но Хэнретти не хотел признаваться. Инспектор старался запутать его в противоречиях, говорил ему, например, что патронные гильзы были найдены в отеле «Вена», до того как в номере поселился новый постоялец. Он лгал, поскольку Элфон жил там уже на следующий день. Хэнретти не мог объяснить, откуда взялись гильзы, и уверял, что никогда не имел револьвера.

О непричастности Хэнретти говорил тот факт, что ни на патронных гильзах, ни на самом револьвере не было найдено отпечатков его пальцев. В машине «Морис Май-нор» тоже не обнаружили его следов. Убийца носил, правда, нейлоновые перчатки, но перед изнасилованием Валери Стоури снял их. При насильственных действиях и при сопротивлении жертвы в тесном салоне автомобиля следы должны были обязательно остаться. Но такая улика против Хэнретти отсутствовала,

Инспектор стал искать другие улики. Он пристально занялся алиби, которое ив самом деле не выдерживало строгой проверки. Хэнретти показал, что после ночевки в отеле «Вена», 21 августа, он уехал в Ливерпуль, чтобы продать там драгоценности. В приморский город прибыл в шестнадцать часов тридцать минут и спросил в кондитерской, как проехать по нужному адресу. Кроме продавщицы, в кондитерской был еще ребенок. Вечером того же дня на автобусе Хэнретти поехал в Райл. После долгих поисков он нашел в одном пансионе свободную – комнату. Там оставался до 24 августа, включая ночь с 22-го на 23-е число, когда на шоссе А6 произошло убийство.