Кремлевское дело, стр. 41

«…Конечно, сейчас могут найтись демагоги и заявить: неужели нельзя было работать без взяток, как работает большинство советских людей. Отвечу так на этот вопрос: большинство советских людей действительно не занимались взяточничеством, а вот должностные лица республики почти поголовно погрязли во взяточничестве. Не заниматься этим можно было при одном условии, уйти с поста и работать рабочим на заводе или хлопкоробом в поле. А на всех этажах служебной лестницы у нас в республике коррупция была повсеместной. Это я заявляю со всей ответственностью, как очевидец случившегося и информированный человек.

Последний раз мы встречались со Щёлоковым Н. А. в июне 1979 г ., когда решался вопрос о моей отставке. Точнее, вопрос этот уже был решён. Я уже подал рапорт об отставке по болезни, и он был удовлетворён. Мы сидели с ним часа два, долгий, хороший разговор состоялся. Щёлоков вспоминал нашу совместную работу, убеждал, чтобы я смирился и не вступал больше в схватки с большими людьми, чтобы принял отставку как должное. Предупредил меня о том, чтобы я держал язык за зубами по поводу тех взяток, которые я ему передал. Ему не хотелось, чтобы я шумел, боролся за свой пост, привлекал внимание к этому вопросу. Во время этой беседы я вручил Щёлокову последнюю взятку в виде четырёх ниток жемчуга стоимостью 3 333 рубля. Этот жемчуг я ранее в виде взятки получил от Махамаджанова Якуба – начальника Наманганского УВД. Щёлоков принял у меня этот жемчуг и поблагодарил. От него всё ещё много зависело и в плане пенсии, решении других вопросов моей судьбы, хотелось, чтобы у него осталась хорошая память обо мне. Всего за эти годы я передал Щёлокову денег 72 000 руб., также продукты, золотые изделия, промышленные товары, а всего взяток на общую сумму 105 953 руб.

Все эти взятки передавались Щёлокову для того, чтобы иметь его поддержку в работе. Такую поддержку я от него имел. После каждой моей поездки в Москву и каждой взятки МВД УзССР вовремя и в необходимом количестве получало служебный и специальный транспорт. При распределении общих штатов удовлетворялись все мои заявки. Оперативно-технический отдел получал технические новинки, дефицитные химикаты. Мы первыми получили для ГАИ 40 пистолетов-скоростемеров. Своевременно получали обмундирование, хотя в других местах это было проблемой. Он давал возможность поездок сотрудников министерства по стране для обмена опытом, увеличивал нам лимиты поступающих в Академию МВД СССР. Мы в нужном количестве обеспечивались путёвками в ведомственные санатории и дома отдыха. Помог решить вопрос об открытии в Ташкенте Высшей школы МВД СССР. Положительно с его помощью был решён вопрос и об открытии Высшего пожарно-технического училища. И масса других вопросов из-за того, что Щёлоков оказывал мне поддержку и покровительство. После 1979 г. мне с ним больше встречаться не приходилось.»

«С Юрием Михайловичем Чурбановым я впервые познакомился в г. Ташкенте в июне 1976 г ., когда он являлся начальником политуправления Внутренних войск МВД СССР и имел звание генерал-майора. Ещё до приезда Чурбанова меня прямо из дома вызвал к себе в кабинет первый секретарь ЦК КП Узбекистана Рашидов и предупредил о приезде Чурбанова – зятя Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева, чтобы я сам его встретил, оказал максимум ему внимания, позаботился о хороших подарках для него.

5 июня 1976 г. я выезжал в аэропорт Ташкента встречать Чурбанова. Разместили его и помощников в резиденции ЦК КП Узбекистана по ул. Шелковичной (ул. Лопатина). На другой день вместе с Чурбановым, моим заместителем Давыдовым Г. И. и командиром дивизии внутренних войск Сираждиновым Б. Х. побывали в ЦК КП Узбекистана в кабинете у Рашидова, где состоялась беседа. В дальнейшем показали Чурбанову достопримечательности Ташкента, музеи, научно-исследовательский институт садоводства и виноградарства им. Шрейдера, выезжали в Ташкентскую область в колхоз им. Ленина, где было организовано угощение. Чурбанов лишь на день вылетел в Бухарскую область, остальное время провёл в Ташкенте, мы вместе завтракали, обедали, ужинали, разговаривали, поближе узнали друг друга. Никаких служебных вопросов с ним не решали…

Для Чурбанова были приготовлены: сюзане – декоративный настенный ковёр стоимостью не менее 200 руб.; красивой расцветки ковёр 2x3 м стоимостью не менее 250 руб., с учётом невысоких в то время цен на ковры; два чайных сервиза по 16 руб. каждый; два столовых сервиза по 24 руб. – все красиво расписаны национальным узбекским рисунком и, несмотря на невысокую стоимость, смотрелись они очень нарядными. Помимо сервизов, сюзане и ковра были также отрезы ткани стоимостью не менее 100 руб.

За день-два до отлёта Чурбанова в Москву рано утром я провёл его в комнату и показал все эти веши для него. Чурбанов воспринял всё как должное и выразил удовлетворённость подарками. Сказал, что его жена Галина Леонидовна будет довольна. После осмотра подарков мы наедине разговаривали с Чурбановым. Он сам завёл разговор о том, что в Москве жить не так просто, как кажется, очень много расходов. Я понял, что следует дать деньги. Кроме того, видел, как благосклонно Чурбанов отнёсся к приготовленным для него вещам. Я и раньше хотел дать ему деньги, но были сомнения: дать ли сразу или позднее, если дать, то какую сумму. Чурбанов сам вывел меня из затруднительного положения, и я решил окончательно вручить ему деньги. Решил для себя, что хватит суммы в 15 000 руб.: это и немало и не слишком много, для первого знакомства достаточная сумма… Улучив удобный момент, когда мы находились одни в помещении, я отдал свёрток с деньгами в руки Чурбанову и сказал, что это ему на память об Узбекистане. Чурбанов ответил: «Хорошо», и тут же положил свёрток в карман брюк. Потом мы пообедали и дальше всё шло по порядку.

Или после обеда в тот день, или вечером Чурбанов похвалил узбекские фрукты. Я его намёк понял и изъявил желание посылать ему фрукты. После отъезда Чурбанова для него регулярно направлялись коробки с овощами и фруктами в свежем и сушёном виде, виноградом, винами, коньяком. Стоимость отправленных коробок за эти годы составляет не менее 2 500 руб.

С приходом Чурбанова на пост заместителя министра внутренних дел СССР по кадрам я оказался уже и в служебной зависимости от него. Для укрепления наших с ним отношений в январе 1978 г. в Москве я передал очередную взятку не только Щёлокову, но и Чурбанову. С 23 по 26 января 1978 г. в Москве в здании Академии МВД СССР было проведено совещание по итогам года, а в последующие дни проводилась учёба руководящих кадров. Для Чурбанова я захватил с собой 10 000 руб., свёрток имел при себе. Чурбанов вёл группу министров союзных республик, и туда входили начальники ГУВД Москвы и Ленинграда. В здании Академии у Чурбанова имелся отдельный кабинет. Занятия заканчивались около 16 часов, и после этого я зашёл к нему в кабинет. Разговаривали мы с ним наедине, не более 10 минут. Он расспрашивал о работе, говорили на другие темы. Перед уходом я вынул из кармана свёрток с деньгами и положил на стол перед Чурбановым. Сказал: «Это вам». Он улыбнулся, взял свёрток и положил в ящик стола. Попрощались, и я ушёл. Таким образом, всего я дал Чурбанову взяток на общую сумму 28 230 руб. в Москве и Ташкенте.

…О привлечении Чурбанова к уголовной ответственности я узнал лишь в апреле 1987 г. 20 апреля между нами была проведена очная ставка, во время которой Чурбанов сам рассказал о фактах получения от меня взяток и в основном всё правильно. Я напомнил ему лишь некоторые детали, уточнили суммы взяток».