Золотой лотос. Сборник научно-фантастических повестей и рассказов, стр. 33

Я сел, положил голову на колени, стараясь ничего не ждать, ни о чем не думать. Но вот я услышал журчанье ручья. Я обследовал, куда он течет, — он устремлялся под завал. Я заметил над водой слабое сияние. Вгляделся — сияние не пропадало. «Наверное, от напряжения», - подумал я и закрыл глаза.

Сияние исчезло. Открыл — появилось вновь.

У ручья остался сток. Набрав воздуху, я лег в воду, чтобы осмотреть подводную расселину. И далеко, бесконечно далеко увидел смутное мерцание дня.

Взяв ледоруб, я просунул его под глыбу, пытаясь расширить трещину, но тщетно: порода очень твердая, от нее не отбить и пластинки…

Прежде чем погибнуть здесь, я решил отправить эти записи. Я вложу тетрадь во флягу и опущу в поток под скалу. Догорает мой фонарик, запасной батареи нет.

Может быть, люди узнают, что я совершил преступление. Да, да! Это больше, чем ошибка. Я обманул коллектив, отдалился от друзей. Я пошел один, пренебрег вами, мои товарищи, и бесславно погиб. Мечты не достигнешь в одиночку. Сейчас набросаю свой маршрут и план пещеры. Между страницами положу цветок лотоса. Вот и все. Прощайте, товарищи! Прощайте, друзья! Прощайте, Александр Гурьевич! Прощай, дорогая моя Рая!..

А цветы лотоса кружатся уже почти на уровне глаз. Мерцание их загадочно, таинственно… Но ведь они есть, есть! Не теряйте надежды, друзья, вы их найдете! Я кладу цветок между страницами…

Прощайте, дорогие, любимые…»

8. ИСКАТЬ НЕМЕДЛЕННО!

На этом рукопись Анатолия кончилась. Меж листами я нашел тонкий узор пепельно-серых жилок- все, что, осталось от чудесного цветка. Щепотка золы.

— Искать! — распорядился я.

— Искать немедленно! — подтвердил по радио Сергеев.

Но плохо начерченный маршрут Анатолия на последнем листке записей оказался прижатым к стенке фляги, и вода, проникшая внутрь, размыла фиолетовый карандаш, превратив чертеж в сплошное пятно.

Смутно угадывались отроги Сарыкольского хребта, и лишь в нижнем правом углу отчетливо сохранились очертания нагорья и отметка, откуда Анатолий видел три зубца. Ребята, работавшие с ним, узнали то место. Было решено начать поиски оттуда.

На следующее утро все самые крепкие парни вышли на плоскогорье к пункту, отмеченному Анатолием. Через три дня они возвратились. Ни зубцов, ни красных скал в бинокль не обнаружили: очевидно, землетрясение, центр которого находился в Сарыколе, изменило вид местности.

Тогда мы кинулись, исследовать речку Киик-Су и все притоки. С обеих сторон в нее вливалось несколько десятков ручьев, были — и такие, что несли воду лишь во время дождей, а в остальные дни были сухими. Обследовали и их. Много раз останавливались перед разными красными скалами, но ни пещеры, ни ручья не находили. Шли дальше, встречали потоки, бьющие из-под скал, уходящие под землю. Дошли до самого истока Киик-Су. Все тщетно.

Из всех предположений, которые можно было принять, наиболее правдоподобным казалось одно: ноток, который вынес флягу в Киик-Су, был, очевидно, одним из тех подземных ручьев, которые уже встречались нам. Но какой?

Двенадцать дней бились мы и не нашли ничего.

Нам прислали вертолет, но и он не помог.

Мы сделали все, что могли.

Сейчас я с нетерпением жду следующей экспедиции на Памир.

ВЕЛИКИЙ КРИ

А. СТРУГАЦКИЙ, Б. СТРУГАЦКИЙ

Научный поселок Джакой располагался в тени черных акаций с кронами поперечником в сорок-пятьдесят метров. Поодаль, на берегу глубокого озера с синей прозрачной водой, белели развалины фермы какого-то древнего переселенца. Вода в озере даже с воздуха представлялась холодной до ломоты в зубах. А за озером снова начиналась саванна — знойная голубоватая саванна Западной Австралии.

Женя Славин облетел вокруг акаций, выбирая место поближе к поселку. В полдень обычно саванна пуста, все живое прячется в тени, поэтому Женя очень удивился, когда вдруг заметил в полукилометре от поселка необычайное оживление. Сначала ему показалось, что там играют в регби. В траве шевелилась и перекатывалась куча черных и белых человеческих тел. Из кучи неслись неразборчивые азартные возгласы. «Отлично сыгрались, — подумал Женя. — И как это им не жарко?» Тут куча распалась, открыв что-то округлое и блестящее, один из игроков кубарем покатился в сторону, упал и остался лежать, скорчившись и держась руками за живот. Крики усилились.

«Э, нет, — подумал Женя. — Это не игра». Из-под акаций вынырнули еще трое, на ходу сбрасывая куртки. Женя стремительно пошел на посадку.

Когда он спрыгнул в траву и освободился от крыльев, скорчившийся человек уже сидел и, по-прежнему держась за живот, хрипел:

— Не подходите сзади! Эй! Берегитесь задней ноги!

Женя рысью пробежал мимо него. В копошащейся куче кричали по-русски и по-английски:

— Лапы к земле! Прижимайте к земле!

— Антенны не трогать!

— Пабло! Он уходит, Пабло!

— Зарывается в землю!

— Не пускать! Держать за бока! Еще немного, ребята…

«Поймали какого-то ящера», - мелькнуло в голове у Жени. И тут он увидел заднюю ногу. Она была громадная, черная, с острыми зазубринами, похожая на ногу исполинского жука. Она со страшной силой скребла по земле, оставляя глубокие борозды. Было там еще много других ног — черных, коричневых, белых, — которые тоже ерзали, дрыгали и упирались, но то все были обыкновенные человеческие ноги. Задняя нога была одна, и несколько секунд Женя ошеломленно наблюдал за нею. Она раз за разом складывалась, глубоко зарывалась в землю и с натугой распрямлялась, и каждый раз груда тел перемещалась метра на полтора.

— А ну! — воскликнул Женя, обеими руками вцепился в заднюю ногу у сустава и рванул на себя.

Послышался отчетливый хруст, и Женя опрокинулся на спину.

— Не сметь ломать! — загремел яростный голос.

Женя полежал немного, сжимая заднюю ногу в объятьях, затем медленно поднялся.

— Еще немного! — гремел тот же голос, покрывая все остальные голоса. — Hold on a shake [2], Джо! Еще чуть-чуть… Ага! Вот где ты, голубчик!

Что-то жалобно зазвенело, и наступила тишина.

Груда тел застыла, слышно было только тяжелое, прерывистое дыхание. За, тем люди разом заговорили и засмеялись, поднимаясь, вытирая потные лица. В измятой траве остался большой неподвижный черный бугор. Кто-то разочарованно сказал:

— Опять семиножка!

— Да, септопод…

— А где задняя нога?

Все взоры обратились на Женю. Женя смело сказал:

— Вот задняя нога. Она оторвалась. Я никак не ожидал, что она так легко оторвется.

Его обступили, с любопытством разглядывая. Громадный полуголый детина с копной растрепанных светлых волос протянул могучую исцарапанную руку:

— Дайте-ка сюда.

В другой руке детина держал обрывок блестящего провода. Женя с радостью отдал ногу.

— Моя фамилия Славин, — сказал он. — Я корреспондент Европейского Информационного Центра. Нам сообщили, что здесь интересно.

Все заулыбались. Детина несколько раз с задумчивым видом согнул и разогнул черный коленчатый рычаг. Задняя нога в суставе попискивала.

— Что именно заинтересовало Европейский Информационный Центр?

— КРИ, — быстро ответил Славин. — Коллектор Рассеянной Информации. Машина-археолог. И еще. Уродцы. Знаете, странные аппараты…

— Знаю, — сказал детина. Он отбросил проволоку, переложил заднюю ногу в левую руку, а правую протянул Жене. — Я заместитель директора КРИ, инженер-кибернетист Павел Руда. А это, — он ткнул рычагом в сторону остальных, — наша команда, рабы Великого КРИ. С ними вы познакомитесь после, когда они отнесут септопода в лабораторию.

— Стоит ли, Пауль? — спросил маленький курчавый австралиец. — Пусть уж валяется здесь. У нас есть два таких же…

— Не таких, Парнкала, — сказал Руда. — У этого задняя нога имеет всего один сустав.

— Правда? — Парнкала выхватил у Руды ногу и тоже несколько раз согнул и разогнул ее. — Да, действительно… Жаль, что она обломана.