Ваниль и шоколад, стр. 78

– Тетя София была бы мне настоящей крестной, если бы ты дал меня окрестить. Но она мне все равно что вторая мама, нравится тебе это или нет.

– Ладно, не будем спорить, пойдем лучше поедим. Позови своих братьев, – велел дочери Андреа.

– Лука и Даниэле еще не вернулись, – сказала Присцилла.

– Но ведь уже полвторого! – встревожился Андреа. – Куда они подевались?

Лючия сбегала в комнату братьев и вернулась с запиской, оставленной на письменном столе. В ней сообщалось: «Я выдержал экзамены. Мы с Лукой едем навестить маму. Всем привет. Даниэле».

Чезенатико, 15 июня

Дорогой Андреа!

Твое последнее письмо пришло в особенно тяжелый для меня момент. Я отложила его, чтобы прочесть в более спокойную минуту, но теперь, когда я стала его искать, письмо куда-то запропастилось. Мне очень жаль, ты даже не представляешь, насколько жаль. Я не хотела больше видеть тебя и говорить с тобой, но письма – это совсем другое дело. Это единственный способ нормально беседовать на расстоянии и сказать друг другу то, о чем мы молчали на протяжении восемнадцати лет семейной жизни.

Несколько дней назад я была в Бергамо у Раймондо Теодоли. Визит получился краткий и мучительный. Я знала, что все эти годы он продолжал ждать меня, и хотела сказать ему, что нет ни единого шанса возобновить наши отношения, потому что семья для меня важнее всего. Я нашла страдающего, тяжело больного человека и ничего ему не сказала. Я была просто убита. Больше я его никогда не увижу.

Я вернулась сюда поздней ночью и была не в том состоянии, чтобы прочесть твое письмо. Я его отложила. На другое утро оно исчезло. Я искала повсюду, но так и не нашла. Мне очень жаль.

Знаю, что ты, мой отец и дети отлично справляетесь без меня. Это меня утешает.

Я начинаю верить, что нам был необходим разрыв, чтобы между нами наступила наконец ясность. Не знаю, есть ли у нас общее будущее. Зато я твердо уверена, что у моих детей будет более разумная мать. Я тоскую без них. Напиши мне.

ПЕНЕЛОПА

5

Пенелопа отослала письмо мужу. Потом она пошла в магазин. Сложив покупки в багажник велосипеда, она села в седло и не спеша направилась к дому. Проезжая мимо отеля «Пино», Пенелопа заметила катившую ей навстречу престарелую синьорину Леониду, и та начала жать на звоночек, приветствуя ее. Поравнявшись, обе женщины остановились.

– Боже милостивый! Я не знала, что ты здесь уже давно! Как же так? Почему ты до сих пор не объявилась? – затараторила старая дева, получившая в городке прозвище «Устная газета Романьи».

– Дорогая синьорина Леонида, вы даже не представляете, сколько у меня было дел! – улыбнулась в ответ Пенелопа и, перегнувшись через руль велосипеда, чмокнула старуху в морщинистую щеку.

– Знаю, знаю. Как раз позавчера я была в Сант-Арканджело и встретила позолотчика Маффеи. Он мне сказал, что ты отреставрировала английскую гостиную Диомиры. Знаешь, пока у меня не отберут лицензию, я так и буду сновать между Салой, Сант-Арканджело, Гамбеттолой и Каннучето. Господи, да мне же скоро стукнет семьдесят пять! Представляешь? Но работа не дает мне стареть. Вот совсем недавно Бруно, ну ты его знаешь, так вот, Бруно мне сказал: «Синьорина Леонида, у вас по-прежнему самые красивые ножки во всем Чезенатико!» Да, вот эти самые ножки и вскружили когда-то голову Артемио Сантамарии, упокой господь его грешную душу. Хотя, конечно, если уж говорить о красивых ножках, тут твоя мамочка всех обошла, никому за ней не угнаться. Да, Ирена всегда была хороша, как картинка, просто загляденье. А знаешь, говорят, недавно ее видели в Форли и с кем бы ты думала? С этим Ромео! Неужто правда?

Леонида отчаянно хотела узнать у Пенелопы, правду ли говорят в Форли о бегстве ее матери с Ромео Оджиони. Всем сердцем осуждая безумный поступок Ирены, Пенелопа все же не захотела подогревать сплетни.

– Синьорина, не слушайте все, что болтают люди. Мама была здесь по делам. Вы же знаете, мастерская в пригороде Форли принадлежит ей. – Потом она снова перегнулась через руль и нежно поцеловала старую женщину. – Загляните ко мне как-нибудь. У меня будет счастливый случай угостить вас чашкой чая в английской гостиной.

Вернувшись домой, Пенелопа услышала телефонный звонок. Звонила ее мать.

– Где ты? – спросила Пенелопа.

– В Риме, в отеле «Англетер». Мы здесь немного задержимся, потому что у Ромео назначено несколько деловых встреч. А я пока пройдусь по магазинам. По вечерам мы ужинаем в лучших ресторанах. Словом, хоть и не медовый месяц, но что-то в этом роде, – сказала Ирена.

– Ты позвонила, чтобы все это мне сообщить? – сухо осведомилась Пенелопа.

– Я хотела спросить, как дела у твоего отца.

– Почему бы тебе не обратиться прямо к нему?

– Ты же прекрасно знаешь, у меня духу не хватает. Я часто его вспоминаю, – призналась Ирена.

– Почему? Ты скучаешь по нему? – предположила дочь.

– Этого я не говорила.

– В городе ходят слухи о тебе и Оджиони, – сказала Пенелопа.

– Меня это совершенно не волнует. Мы с тобой всегда были выше сплетен, не так ли? Как поживают твои дети?

– Надеюсь, хорошо. Я страшно тоскую без них.

– Я тоже по ним соскучилась. Я вообще растеряла все свои прежние ориентиры, старых подруг, старые привычки. Знаешь, в моем возрасте непросто начинать новую жизнь, – вырвалось невольное признание у Ирены. – Но ты меня, конечно, не поймешь, – добавила она со вздохом.

Она ошиблась, Пенелопа ее прекрасно понимала. Понимала ее трудности, разочарование в любви, которая в течение тридцати лет была мечтой, а на деле оказалась несостоятельной в сравнении с семейными ценностями, придающими жизни смысл. Она понимала, что ее мать остро ощущает отсутствие мужа.

– Я передам папе, что ты его вспоминаешь, – обещала Пенелопа.

Повесив трубку, она собрала свои покупки и отнесла их в кухню. Прежде всего надо было приготовить еду для кошки. Покормив кошку, Пенелопа вышла в сад, села на скамейке возле веранды и открыла книгу, которую недавно начала читать. Время от времени она прерывала чтение и уносилась мыслями к Мортимеру. Он сейчас в своем городском доме на улице Сан-Барнаба, за ним ухаживают мать, брат, слуги. И конечно же, он думает он ней. Но он не захотел, чтобы она была рядом. Пенелопа понимала, почему он этого не захотел, и уважала его решение. Вдруг ей послышался детский голос, звавший ее:

– Мама, мама!

Сердце у нее подпрыгнуло и было готово выскочить из груди. Бросив книгу, Пенелопа побежала по садовой дорожке к калитке и за прутьями изгороди увидела Даниэле и Луку. Она остановилась, схватившись за сердце.

– Мама, мы здесь! – крикнул Лука, размахивая рукой в воздухе.

Она распахнула калитку, раскрыла руки им навстречу и почувствовала, как из сердца к самому горлу поднимается горячая волна.

6

Пенелопа улыбалась, как в детстве после грозы, когда видела на горизонте над бескрайними полями Романьи раскинувшуюся широкой аркой радугу. Однажды она бросилась бежать по лугу вдоль берега реки.

– Пепе, куда ты? – звал ее отец.

– Хочу поймать радугу! – крикнула она на бегу, смеясь от радости.

Радугу она не поймала, но до сих пор помнила охватившее ее тогда ощущение чистейшего счастья.

То же самое ощущение она испытывала сейчас, обнимая своих сыновей и засыпая их вопросами. Ей хотелось все узнать о них и о Лючии, об их отце и дедушке. Тем временем телефон в доме надрывался от звона, но Пенелопа не обращала на него внимания.

Пришлось Даниэле подняться в дом и снять трубку.

Звонил Андреа. Он был вне себя от ярости. Их поступок он назвал непродуманным и непростительным.

– Уж если я созрел до того, чтобы сдать экзамены и перейти в следующий класс, значит, имею право съездить проведать маму, – спокойно ответил мальчик.

– Мало ли что могло случиться! И что бы ты тогда сказал своей матери? – спросил отец.