Изменяющие облик, стр. 1

Дженнифер Робертсон

Изменяющие облик

ЧАСТЬ 1. ПЛЕННИЦА

Глава 1

Она сидела у ручья, полускрытая высокими травами, старательно вплетая пурпурные и алые цветы в темную косу, босые ноги ее были по щиколотку в воде, по подолу простого желтого платья рассыпаны бутоны и стебли цветов, кое-где прилипли комочки влажной земли. Но ей до этого вовсе не было дела — она была слишком сосредоточена на своем занятии и старалась ни о чем не думать. Потому что, задумавшись, она оказалась бы во власти веры, ожидания и надежды. Надежды на то, что он все еще может прийти.

Подала голос какая-та певчая пташка, и девушка обернулась на голос, улыбаясь нежной мелодии. Но тут она заметила всадника — и забыла обо всем, кроме него. Убранная цветами коса змеей выскользнула из тонких пальцев, словно обретя собственную жизнь.

…Гнедой конь казался огненно-рыжим в солнечных лучах, солнце яркими искрами вспыхивало на золоте упряжи. Всадник, еще не замечая девушки, беспечно ехал по заросшим цветущими травами лугу.

Она подтянула колени к груди и обхватила их руками, склонив голову. Ее переполняло изумленное восхищение, жаркая солнечная радость, но она попыталась справиться с собой: нельзя, нельзя, чтобы он видел ее чувства — чем она тогда будет отличаться в его глазах от всех окружавших его женщин, с которыми он не считался вовсе, от всех этих восторженных красоток, готовых повиноваться легчайшему мановению его руки?..

А я хочу, чтобы он считался со мной, решительно сказала она себе.

Темно-золотые волосы всадника разметались по плечам, взгляд голубых глаз был рассеян. Молодой человек одет был в охотничий костюм черной кожи — темно-зеленый плащ отброшен за спину, на левом плече шерстяная ткань плаща сколота его любимой брошью, сверкавшей в лучах солнца — изумруды в золотой оправе. На поясе всадника висел тяжелый двуручный меч с поблескивающей золотом и алым рукоятью.

Горделиво тряхнув гривой, гнедой конь ступил в неглубокий ручей, на девушку обрушился водопад сверкающих капель. Она усмехнулась, предвкушая то, что должно было сейчас произойти, и стремительно выпрямилась во весь рост, стряхивая с загорелой кожи жемчужины воды.

— Вот уж не думала, что ты приедешь, — ей с трудом удалось перекричать шум и плеск воды.

Благородное животное весьма живо отреагировало на ее неожиданное появление: конь скакнул в сторону, пытаясь выбраться на берег, но поскользнулся на глинистом склоне и снова съехал в воду. Всадник, не менее ошеломленный, выругавшись, придержал коня и оглянулся, но мгновением позже лицо его просветлело:

— Аликс! Ты что, хочешь окончательно выбить меня из седла?

Она усмехнулась и покачала головой, наблюдая за тем, как всадник пытается успокоить своего скакуна. Конь все никак не мог спокойно встать: скользкое дно ручья — ненадежная опора. Наконец, снова выругавшись, всадник вывел коня на берег и, не спешиваясь, пристально взглянул на девушку.

— Значит, тебе захотелось посмотреть, как хомейнский принц будет принимать ванну прямо в одежде? — в его вопросе звучала угроза, но глаза смеялись.

— Нет, благородный господин, — учтиво и совершенно серьезно ответила она, но потом снова усмехнулась.

Молодой человек тяжко вздохнул и прекратил разговор ленивым жестом — на указательном пальце правой руки сверкнула рубиновая печатка, напомнив ей о его положении и о том, что его присутствие здесь — невероятное чудо.

Боги, мысленно прошептала она, он ведь принц этих земель и он приезжает сюда только затем, чтобы увидеть меня!

Принц вопросительно взглянул на нее, приподняв бровь:

— И что же ты тут делала — собирала урожай цветов? Тебя и не видно из-под них…

Аликс поспешно стряхнула со своей юбки бутоны и стебли и начала вынимать их из волос — но прежде, чем успела избавиться ото всех цветов, принц быстро спешился и, опустившись на колени, порывисто схватил ее за руки:

— Я же не сказал, что ты непривлекательна или некрасива, Аликс, — он широко улыбнулся. — Просто сейчас ты больше похожа на лесную нимфу, чем на человека.

Она попыталась высвободить свои руки из его пальцев, покрытых старыми шрамами и мозолями от меча:

— Господин мой…

— Кэриллон, — твердо поправил ее он. — Между нами — никаких титулов. Рядом с тобой я такой же мужчина, как и все.

Но ведь на самом-то деле ты не такой, рассеянно подумала она, заставив себя улыбнуться. Отнять руки она уже не пыталась. Через мгновенье Кэриллон отпустил одну из рук и поднял девушку на ноги. Он повел ее по берегу ручья, стараясь соразмерять свои шаги с ее поступью. Для женщины она была довольно высокого роста, но он был выше большинства мужчин и гораздо шире в плечах, несмотря на свои восемнадцать лет. Кэриллон Хомейнский, будь он даже одет, как простой крестьянин, Оставался принцем до мозга костей.

— Почему ты думала, что я могу не прийти? — спросил он. — Я ведь обещал, а если я обещаю, то прихожу всегда.

Аликс опустила взгляд, разглядывая свои босые ноги, не желая встречать твердый взгляд голубых глаз принца. Но честность победила смущение, и она ответила прямо:

— Я — только дочь фермера, а ты — наследник Мухаара Шейна. С чего бы ты должен был приходить?

— Я же сказал, что приду. Я никогда не лгу.

Она дернула плечом:

— Мужчины говорят много ничего не значащих слов. И это — необязательно ложь. В конце концов, я не из тех женщин, с которыми обычно имеют дело принцы.

— Мне просто и легко с тобой, Аликс. Есть в тебе что-то, отчего мне становится уютно и спокойно.

Она бросила, на него искрящийся смехом взгляд:

— Мужчины не ищут покоя. По крайней мере, не в разговорах с женщиной.

Кэриллон рассмеялся ей в ответ и крепче сжал ее руку:

— Ты не ведешь со мной бесполезных учтивых бесед. Но мне это даже нравится. Это одна из причин, по которой я ищу твоего общества.

Аликс резко остановилась — Кэриллон невольно сделал то же самое — и, подняв голову, встретилась с ним глазами:

— И каковы же остальные причины, господин мой принц Хомейны?

На его мальчишеском лице отразилась быстрая смена чувств. Для своих восемнадцать Кэриллон был на удивление открытым человеком, к тому же Аликс легче угадывала его настроения и мысли, чем многие другие.

Но реакция Кэриллона была вовсе не той, какую она ожидала и внутренне страшилась увидеть. Ни смущения, ни снисходительности, ни обычной для мужчин самонадеянности и гордости, он просто снова рассмеялся и положил руки ей на плечи:

— Аликс, если бы я хотел сделать тебя своей любовницей, отвести тебе покои в Хомейне-Мухаар и все такое прочее, я нашел бы какой-нибудь другой способ сказать тебе об этом. И для начала я бы спросил, хочешь ли ты этого,

— он улыбнулся, видя, как удивленно расширились ее глаза. — Не думай, что ты мне безразлична — ты привлекаешь меня, как женщина. Но прихожу я к тебе потому, что с тобой я могу говорить открыто, не заботясь о том, что мои слова прозвучат слишком откровенно и мне придется потом о них пожалеть. Могу не опасаться, что потом они будут пересказаны тому, для кого не были предназначены. Ты не такая, как все, Аликс.

Она почувствовала, что эти слова почему-то задели ее.

— Ну, да, — согласилась она, — Я всего лишь необученная деревенская девчонка, не умеющая красиво говорить. Я не похожа на изысканных придворных дам, к которым ты привык.

— Боги дали свое место каждому мужчине и каждой женщине в мире. Не злись из-за этого, так ли уж плохо то место, которое занимаешь ты?

Она нахмурилась:

— Человеку твоего положения легко говорить такое, господин мой. Но как же быть с теми бедняками, которые живут на улицах Мухаары, с крестьянами и фермерами, полностью зависящими от благорасположения своих господ? И как быть с Чэйсули — какое место отвел им Шейн?

Он сжал ее плечи.

— Не говори мне об этих оборотнях. Они — демоны. Мой дядя истребит их всех и избавит Хомейну от их черного чародейства.