Пожиратель Пространства, стр. 47
– Ага, Лопец! Так бы ей и вду—ул! – раздался в ответ второй голос, ещё более низкий, грубый и хриплый, чем первый. – Хоть лысая, а жопа шо на—адо! Во пу—ута! У меня аж волосья торчат в стояке!
«Неужто у меня и вправду настолько соблазнительно колышутся при ходьбе груди и моя корма выглядит настолько сексапильной?!» – подумала Номи, медленно разворачиваясь.
О подобных положительных характеристиках собственной внешности она, в общем—то, подозревала. Но чтобы – настолько?!!
«Обожателей», появившихся откуда—то из бокового ответвления, было трое. Третий голоса не подавал. Однако Номи безошибочно определила с первого взгляда: если кого и следует опасаться, то молчащего. Пара громогласных воздыхателей: неимоверно волосатый, похожий на ригеллианина человек и физиологически «почти человек», обросший густым мехом ригеллианин, – так, обычное хулиганистое жлобьё. Люмпенские подонки общества, непременные атрибуты любой станции или планеты, это самое общество имеющей. Когда есть поверхность, обязательно должно быть дно.
А вот третий… Третий выглядел как хищная рыба, обитающая между поверхностью и дном, в мутной воде. Очень—очень хищная и опасная рыба.
– Га—а! – в восторге оглушительно хлопнул себя по мощным бёдрам, едва прикрытым подобием повязки, человек. – И я грю, Фернандец, пу—ута какая!! Ля—аля…
«Исторгнутое со страстным придыханьем словечко „ляля“, видимо, является для него, – с отвращением подумала Номи, – чем—то вроде лингвистического отображения наивысшего сексуального вожделения…»
– Закройте пасти, придурки, – негромко скомандовал третий на спаме, и его моментально послушались. Виновато покосились и скоренько отодвинулись в арьергард. Номи очутилась лицом к лицу с ним.
А он молчал. Мерзкий тип… Узенькое, хищное, явно нечеловечье, хотя Номи затруднилась бы определить, к какой расе принадлежащее, лицо. Безрукавка из серого материала, очень длинные руки, все в странновато смотрящихся продольных жгутах мышц; у человеков анатомия сходная, но всё же не совсем такая… И тонкая полосочка рыжеватого волосяного покрова над верхней губой. Особенно противной, отталкивающей Номи почему—то показалась именно эта полосочка, хотя у Янычара также имелись тонкие усики.
– С нами идёшь, – не скомандовал, а как—то так, буднично констатировал, мерзкий тип. Голос его, звучный баритон, был спокоен и скучен.
Номи внутренне содрогнулась и медленно повела головой слева направо и обратно. Отрицая. Нет, дескать. Яростная попытка закоротить терминалы насильников не удалась; то ли Номи вконец обессилела, то ли воля её столкнулась с неведомой силой неизвестного ей происхождения.
Сила эффективно препятствовала мысленному вторжению в схемы…
– Меня не слушаешь, его послушаешь, – и в жилистой руке молниеносно, словно из ниоткуда материализовавшись, возникло странное оружие. Номи едва узнала древний огнестрельный… как же они звались—то… кажется, пистал… ага, ревалвер. – Вспомнила Номи.
И поразилась собственному спокойствию. Абсолютно ничего, кроме безмерной, подкашивающей ноги усталости, она уже не ощущала. Страх куда—то испарился, то ли растворился в усталости, то ли улетучился в эфир, выпущенный—излучённый «нервами—извилинами», обеспечивающими сверх—восприятие.
Жилистый хищник приблизился и наставил свой архаичный ревалвер Номи в грудь. «И чего они все к моим грудям—то цепляются? – холодно подумала Номи. – От обилия комплиментов – того и гляди возгордятся, разопрёт их, а куда больше?.. И без того из курточки норовят вывалиться.»
– Он проделает в тебе такую дырку, что я просуну голову, – проинформировал усатенький (брррррр!) хищник. – Ты идёшь?
– Когда приглашают, по крайней мере, сообщают, куда. – Спокойно произнесла Номи.
– В гарем Ивони Дормалея тя беруть, ля—ярва! – не выдержал, выступил, брызжа слюной, обожатель «сись». – Не боись, лупить не буим! Вдуем по паре разов и отведё…
– Рот, – коротко бросил главарь, и человек захлебнулся слюнями на полуслове. Ригеллианин оказался умнее, пасть не распахивал.
– Давай, – так же коротко бросил главарь Номи, и сделал ревалвером указующий жест, – качнул вправо. Вновь нацелил оружие в грудь девушки… Номи медленно подняла руку (хищник спокойно следил глазами за этим движением), и поднесла её к древнему оружию. Плавно взяла двумя пальчиками ствол, принаклонилась и весьма эротично, как ей казалось, примерно так, как это делали исполнительницы в разнузданных порнухах, взяла кончик ствола в рот. Вкус оказался – кошмарный!..
Усталость буквально выворачивала суставы наизнанку, однако Номи уже приняла твёрдое решение: ЭТИ меня женщиной не сделают.
«Только разве что труп мой… С этими – НЕ ХОЧУ, – подумала Номи, – не желаю поступать мудро, как и полагается женщинам, оказавшимся жертвами сексуального насилия, то есть – расслабиться и получать удовольствие! Было б мне всё равно с кем, давно бы скурвилась, хотя бы одного зулуса черномазого да уговорила бы польститься на беломазую полукровку…»
«Пусть обмануло предчувствие, но – если суждено вернуться на корабль, девушка вернётся нетронутой», – подумала девушка, уже страстно желающая оставаться таковой впредь… с нарочитым плямканьем облизывая кончик ствола, Из последних сил послала своему терминалу команду – передать по Сети космобазы на «Пожиратель» экстренный сигнал. Ситуация ИВРО!!!
«А пока – тянуть время, тянуть, тянуть, сколько можно, сколько успеется… тянуть!!!»
– Ты… сумасшедшая сука, – голос усатенького существа впервые, с намёком на присутствие эмоции, чуть дрогнул, – ты что делаешь?
Краем глаза Номи вдруг уловила чёткую надпись на стене коридора, на уровне половины роста среднего человека: «Превратим мир – в сортир!». Не выпуская ствола из зубов, она отстранённо подумала о том, что желание превратить в сортир то, что уже давным—давно сортиром стало – это уже диагноз.
Сортир в сортир. В этом проглядывается особая извращённость, патологическое пристрастие к «заднице» и её производным, как отображению всех самых низменных…
– Отпустила, – приказал главарь, и таким он тоном приказал, что Номи поняла: лучше отпустить. И потянуть время другим способом… Выпрямилась и открыто взглянула врагу в узкое костлявое лицо.
Глаза у хищника были очень светлые, без радужной оболочки, белый—пребелый белок и желтоватый, едва различимый овальный зрачок. Кошмарные, белёсые, нечеловеческие глаза… «Приснятся такие, – подумала Номи изнурённо, – обязательно с криком просн… у—у…»
…и вдруг ощутила, как воздух, наполняющий коридор, странно задрожал, тычась в кожу открытых частей её тела мягкими прикосновениями. Зрительно воспринимаемая реальность словно поплыла, как запорченная помехами прохождения голограмма… картина мира поплыла, резко вздрогнула и вернулась в положенную ипостась.
Поплывшая реальность не сопровождалась акустическими и эфирными изменениями, и Номи на долю секунды показалось, что это просто галлюцинация от переутомления и перенапряжения.
Перед нею вновь возникли отвратительные бельма, они отодвинулись, отдалились, и в поле зрения вместо них и обслюнявленного ствола ревалвера появились узкие жёлтые пальцы. Они держали какой—то невзрачный зернистый камешек неправильной формы, то ли кусочек гранита, то ли комочек…
И воздух вновь толчками сдавил тело. Визуальное изображение, передаваемое в мозг зрительными нервами, сдвинулось. Бинокулярная стереокартинка вспухла, отдельные фрагменты смазались, особенно внизу поля зрения, а отдельные выпятились, особенно вверху… один плафон освещения едва не врезался в нос, а другой убежал куда—то за километр.
И где—то там, и откуда—то оттуда, из немыслимой дали, вдруг они возникли, чтобы скачкоообразно впрыгнуть прямо в глаза Номи…
Лицо человека и физиономия флоллуэйца.
12: «Новобранец»
– …Дубль—Сеть—Один? – спросил Фан. – Прошу предоставить мне информацию о состоянии основной корабельной Сети Вольного Торговца «Пожиратель Пространства». Также выявить причины отсутствия связи с пойнтами, находящимися вне корабля, и с пойнтом «Биг Босс», находящимся внутри.