Пожиратель Пространства, стр. 35

8: «Как новичок в клубе»

…и вновь броуновские перемещения в потоках тел, составляющих толпу существ, откуда только ни прибывших на ярмарку.

Номи как раз проходила мимо хлипкого лотка живого торговца порнографическими мультикристаллами, когда стайка вездесущих уличных детёнышей набросилась на него. Хулиганящая группа состояла из двух девчонок—человеков, совсем крохотного мальчугана—мальнаранца и нескольких лисоподобных пышнохвостых бетельгейзианочек. Они с хохотом, повизгиванием и рычанием опрокинули неустойчивый столик, и кристаллы брызнули во все стороны.

Товар посыпался прохожим под ноги, лапы, щупальца и прочие органы передвижения. Продавец—человек пронзительно закричал, выхватил нейропрессер и прицелился в юркого мальнаранчика.

– Эй, чел!! – испуганно заверещала на интерлогосе одна из фиолетовых «лисичек». – Ты чего, мы же прикалываемся!

Метрового росточка мальнаранчик не двигался с места, мелко подёргиваясь, с зажмуренными от ужаса нижними глазами. Третьим глазом, расширившимся от ужаса же, малыш уставился на громадного в сравнении с ним чернокожего «чела». Номи уже знала, что именно так существа иных рас пренебрежительно зовут её соплеменников.

Бетельгейзианка схватила мальчишку за плечико, намереваясь дёрнуть и уволочь в толпу, а палец торговца в это же мгновенье начал вдавливать спусковую клавишу…

Номи прыгнула наперерез. Одновременно, мощнейшим энергетическим усилием, она послала в процессор страшного оружия направленный пучок электронной воли. Прыгнула же Номи просто для подстраховки, но не зря – как выяснилось тотчас же.

Прессер был очень старый, с полувыгоревшей начинкой, но ещё действующий. Широкая волна наводок, сокрушающих импульсы в нервах живых существ, уже почти начала выплёскиваться из широкого раструба, когда была остановлена волей Номи. Однако, пока—а—а до управляющего процессора «дошло», что поступила команда «СТОП», – часть смертоносных наводок успела выплеснуться…

Всё это заняло дольку секунды времени. Воле Номи её хватило для остановки нейроудара, но не хватило телу Номи, чтобы выбить оружие из громадного иссиня—чёрного кулака, сжимающего рукоять… Девушка успела лишь изменить угол наклона раструба. И наводки поглотились покрытием пола.

Лисичка уже уволакивала мальнаранчика в толпу, кто—то из близидущих существ заорал на «чела»: «Ты чего, ублюдок, очумел, пресом поливать?!!», – а Номи, не удержавшись на ногах, летела кубарем, сминая столик и сшибая прохожих…

Сквозь рёв порноторговца и возмущённые крики толпы она отчётливо расслышала три слова: «Запомнить – её – запах», – произнесённые на косморусском звонким девчоночьим голосочком, и тут же вскочила, готовая драться с чёрным насмерть. Но им уже занялись какие—то дюжие существа из толпы, возмущённые прилюдным использованием «преса». Оружия, смертельно опасного для всего живого, обладающего нервной энергией.

И Номи сочла благоразумным скоренько убраться восвояси, чтобы снова отправиться в «плавание» по Танжер—Бете. Убравшись, она продолжила экскурсию, меряя шагами покрытие улиц и площадей мира, в котором никого не удивишь и не разъяришь иным цветом волос и иным оттенком кожи.

…ходила, ходила, ходила и до того доходилась, что у неё ноги подкосились от изнеможения. Голова распухла от боли и превратилась в мелко вибрирующую, звенящую от ударов ложки кастрюлю. Заорал отчаянное «Мэйдэй!!!» мочевой пузырь, гибнущий от переполнения. [2] От скрещения чувства одиночества с пронзительным ощущением собственной ничтожной малости пред бесконечно многообразным ликом Вселенной – в душе зародилось ужасное предчувствие.

Но прежде чем осмыслить его и оформить в нечто удобопонятное, Номи настоятельно требовалось посетить заведение для дам—человеков. Она затравленно озиралась, не имея представления, где таковое разыскать. Она даже не представляла, как вообще на Танжер—Бете производится сегрегация по способам и методикам испражнения отходов разнообразнейших, как сама Вселенная, метаболических процессов. Неизбежном итоге обменов веществ, наверняка протекавших в организмах существ, которые собрались в бурлящую толпу на этом космическом перекрёстке.

Озиралась Номи, изнурённо прислонившись к стене. Судорожно сжав бёдра, застыла она у мозаично вспыхивающего уличного автомата, предлагающего «за смешную цену, всего два с четвертью эква, бокальчик самого лучшего в Освоенных Пределах, изготовленного по древнейшей баварской технологии ПИВА!!!». Рекламный призыв автомат исторг бодрым тенорком прямо в уши потенциальной покупательнице, затормозившей перед ним.

Уловив смысл, Номи не вынесла издевательства. Прянула от пивного садиста прочь, с твёрдым намерением вломиться в любое заведение. Пусть даже чисто ассоциативно напоминающее отхожее место, или в первый же по ходу движения бар. Пускай он хоть для омнидов предназначенным окажется, существ, исключительно вонюче испражняющихся «по—маленькому» сквозь поры на груди и животе…

И уткнулась взглядом в яркую надпись, потрясающую наплевательской откровенностью.

Вывеска подмигивала над проёмом, завешенным радужно—переливающейся псевдоатласной занавесью. Вход вёл куда—то в недра базы, предлагая возможность покинуть гигантский, размером с верфь для постройки звездолётов, Бартер—холл.

Вызывающе вопрошала надпись, и в голове у Номи как будто солнышко зажглось, мгновенно рассеяв мглу отчаяния. Словно в спасительный люк «Пожирателя», успевшего сделаться ей родным домом, ринулась Номи в проём, открывшийся ей между двумя расступившимися нишами—витринами.

В нишах мерцали голограммы Розы Векторов. Эта эмблема всенепременно составляла компанию названиям, нанесённым на борта любого из корыт, числящих себя Вольными Торговцами.

Радужная занавесь разомкнулась посерёдке снизу, и образовавшаяся прорезь устремилась вверх… Она удлинялась, пригласительно открывая расширяющийся треугольный вход.

Девушка поспешно нырнула внутрь.

– Доброго базара! – приветствовал Номи женский голос, хрипловатый, будто после только—только выпитого стакана ледяной си—пи—колы. – И вольного полёта! С прибытием, «Пожиратель Пространства»! Рейс был удачен? Переход гладок?

– Откуда… – начала было изумлённо спрашивать Номи, на миг позабыв о своём бедственном положении. Однако голос властно прервал её и приказным тоном скомандовал:

– Гальюны налево. А ну живо!

И Номи метнулась налево.

У—у—уфф. «Какие мы всё—таки, человеки, уязвимые существа», – подумала она, изнеможенно обмякнув и откинувшись на спинку.

Кабина была просторная, хоть три сантехприбора ставь, но абсолютно голая, функциональная. Унитаз, подставка с гигиеническими средствами, биде, мойка—сушилка, зеркало.

Однотонно—белые стены. И – неожиданное яркое пятно! – единственное граффити, прямо над головой.

Напылённое червонным золотом:

«Посмотри сюда.

Пронзи глазами души Своей вещество, словно и нету его.

Что же увидишь Ты, встретившись взглядом со звёздами, глазами Моими, для взор в бесконечность, внутрь тела Моего?

Ты увидишь и познаешь душу Мою.

А познав её, поймёшь – смотрелся—то Ты в зеркало.»

И знак, выведенный красивым, плавным чёрным росчерком: симметрично обвивающие друг дружку то ли змейки, то ли шланги.

«А—а—а, эти вездесущие боконисты!», – подумала Номи, прочитав текст и идентифицировав логотип. Припомнила древнее: «Нету бога, кроме человека. Бог не во вне, в во мне. Человек = Бог». И честно попыталась пронзить глазами потолок.

Напрямую нервами (или извилинами?) – пожалуйста, сколько угодно. Видно насквозь: только броуновский бардак. Сразу же, и везде: что по эту сторону, что по ту, что внутри вещества…

Но глазами смотря – потолок как потолок, обычное белое покрытие, и золотисто—чёрная заповедь на нём. «Может, со мной что—то не то?», – спросила девушка себя (значит, и Бога?..). Опустила глаза и уставилась в зеркало.