Дар, стр. 35
И он сдержал свое обещание. К тому времени, когда они оказались в постели, она уже молила его довести до конца сладострастную муку.
Вспыхнувший в ней огонь страсти не поддавался уже контролю. Натан сделал ей больно, когда овладел ею. Он почувствовал, как плотно она его обхватила, какой горячей она была. В блаженной агонии он растягивал удовольствие. Зная, что она очень чувствительная, он пытался быть нежным любовником и не шевелился до тех пор, пока она сама не стала извиваться под ним.
Она получила удовлетворение раньше, чем он, и передавшийся ему от нее трепет вызвал его собственный исход. За все это время он не произнес ни одного слова, она же все время что-то говорила. Сара без конца произносила нежные слова любви, некоторые из них звучали совершенно бессмысленно.
Когда он, обессиленный, обмяк на ней и наконец обрел способность думать, он увидел, что она плачет.
– Боже, Сара, я опять сделал тебе больно?
– Самую малость, – смущенно пролепетала она. Он приподнял голову и заглянул ей в глаза:
– Тогда почему ты плачешь?
– Не знаю, почему, – прозвучало в ответ. – Было так удивительно, и я была так…
Он поцелуем остановил поток ее слов. Когда он снова заглянул ей в глаза, то улыбнулся. Она выглядела совершенно ошеломленной.
Внезапно он понял, что эта крошка может завладеть его сердцем. Свисток, объявивший о смене вахты, прозвучал для Натана предупреждением. Быть так привязанным к своей жене было слишком опасно, глупо… безрассудно, наконец. Он знал, что любовь к женщине сделала бы его уязвимым. Если он чему-нибудь и научился во время своих эскапад, так это тому, что он должен быть защищенным со всех сторон.
Любовь могла бы погубить его.
– Почему ты хмуришься, Натан?
Он ничего не ответил, просто встал с постели, оделся, не глядя на нее, и вышел из каюты. Дверь за ним тихо закрылась.
Сначала Сара опешила и никак не отреагировала. Муж от нее буквально сбежал. Было такое впечатление, что за ним гнался дьявол.
Неужели заниматься любовью с ней так мало для него значило, что он так поспешно ее бросил? Сара разразилась слезами. Ей нужны были слова любви, а он обращался с ней так, словно она была средством удовлетворения его страсти. Страсть была быстро удовлетворенной, а она – быстро позабытой. Про себя Сара подумала, что, вероятно, с уличной женщиной обращаются лучше, чем с ней. Женщины на одну ночь по крайней мере зарабатывают шиллинг или два.
Она же не заслужила даже слов прощания.
Когда слезы иссякли, она перенесла свою обиду на все, что было на постели.
Она сжала кулаки и, представив, что это была голова ее мужа, ударила в самую середину подушки Натана. Это доставило ей огромное удовольствие. Потом она сжала подушку и крепко прижала ее к груди. Наволочка еще хранила запах Натана.
Ей не понадобилось много времени, чтобы понять, какой она была жалкой. Тогда она отшвырнула подушку в сторону и принялась убирать в каюте.
Остаток дня она никуда не выходила. Когда каюта стала чистой, она снова надела все то же голубое платье, уселась на один из стульев, раскрыла свой альбом и углем стала набрасывать рисунок корабля.
Рисование помогло ей отвлечься от мыслей о Натане. Мэтью оторвал ее от занятия, когда постучал в дверь и спросил, когда она желает пообедать – с первой или, второй сменой вахты. Она ответила, что предпочла бы подождать и разделить трапезу с тетушкой.
Саре не терпелось узнать, что же команда скажет о ее супе. Аромат, когда она высыпала приправы, был просто чудесным. Она подумала, что суп должен иметь замечательный вкус, поскольку долго парился на медленном огне.
Еще немного, и матросы станут приходить и выражать ей свою благодарность. В ожидании этих визитов она переоделась и причесала волосы.
Очень скоро ее люди станут преданными ей. По крайней мере приготовление супа было крупным шагом в этом направлении. Что ж, с наступлением ночи все они будут считать ее очень и очень достойной женщиной.
Глава 7
С наступлением ночи они все думали, что она собиралась их отравить.
Часы показывали шесть пополудни. Несколькими минутами позже первая смена ввалилась на камбуз, чтобы забрать свой обед. Позади у людей был трудный рабочий день. Палубы были надраены, гамаки вытрясены, сети починены, а половина пушек снова тщательно выдраена. Моряки устали и очень проголодались. И, чтобы насытиться, большинство охотно съели по две тарелки приятно пахнувшего супа.
Им стало плохо, когда и вторая смена съела свой обед.
Сара не имела представления о том, что люди заболели. Поскольку никто из них не пришел, чтобы выразить ей свою благодарность за прекрасно выполненную работу, она начала терять терпение.
Когда в дверь настойчиво постучали, она опрометью бросилась ее открывать. На пороге стоял Джимбо и хмуро смотрел на нее. Улыбка застыла на ее губах.
– Добрый вечер, Джимбо, – начала она. – Что-то случилось? У вас такой несчастный вид.
– Вы ведь еще не отведали супа, леди Сара? – спросил он.
Его очевидная озабоченность была ей непонятна.
– Я собираюсь обедать вместе с Норой, – пояснила Сара. – Джимбо, что за ужасные звуки я слышу?
Она выглянула за дверь, чтобы понять, откуда они исходят.
– Команда?
– Команда.
Внезапно за спиной Джимбо вырос Натан. Выражение лица мужа заставило ее затаить дыхание. Он выглядел совершенно разъяренным.
– Что случилось, Натан? – с нескрываемой тревогой спросила она. – Что-то не так? Нора? С ней все в порядке?
С Норой все в порядке, – вставил Джимбо.
Натан подал Джимбо знак посторониться и вошел в каюту. Сара продолжала от него пятиться. Она увидела, что его челюсти крепко сжаты, а это было дурное предзнаменование.
– Ты чем-то огорчен? – спросила она Натана слабым шепотом.
Он кивнул.
Она решила уточнить:
– Ты расстроен из-за меня?
Он снова кивнул и закрыл дверь ногой.
– Но почему? – спросила она, изо всех сил стараясь не показывать ему своего страха.
– Суп. – Голос Натана звучал гневно. Его ответ больше ошеломил ее, чем напугал.
– Команде не понравился суп?
– Это было не преднамеренно?
Так как она не представляла, что он имел в виду, то не ответила. В ее глазах он видел смятение. Он закрыл глаза и посчитал до десяти.
– Значит, ты не хотела убить моих людей? Она судорожно сглотнула.
– Конечно, я не пыталась их убить. Как ты мог сделать такое дикое предположение? Команда – это теперь часть моего персонала, и само собой разумеется, что я никогда не причиню им ни малейшего вреда. И я очень сожалею, что им не понравился мой суп. Я и не подозревала, что они такие разборчивые едоки.
– Разборчивые едоки? – Он не произнес, а прорычал эти слова. – Двадцать человек из моей команды свесились за борт, и их рвет супом, который ты сварила для них. Еще с десяток человек в агонии корчатся в своих гамаках. Они еще живы, но с уверенностью можно утверждать, что они предпочли бы умереть.
Его слова напугали ее.
– Я ничего не понимаю, – выкрикнула она. – Не хочешь ли ты сказать, что мой суп никуда не годен? И люди больны из-за меня? О Господи, я должна пойти и успокоить их.
Он схватил ее за плечи, когда она попыталась обойти его.
– Успокоить их? Сара, по меньшей мере двое из них скорее успокоят тебя, выбросив за борт.
– Они не могут выбросить меня за борт, я их госпожа.
Ему хотелось закричать на нее, и тут он понял, что уже делает это. Потом он перевел дыхание.
– Да, черт возьми, они не станут кидать тебя за борт, – произнес он.
Натан подтащил ее к кровати и швырнул на разноцветное одеяло.
– А теперь, жена, ты мне расскажешь, как ты варила этот чертов суп.
Она разрыдалась. Натану понадобилось целых двадцать минут, чтобы выяснить причину несчастья, но не Сара все ему объяснила. Айван вспомнил о подпортившихся кусках мяса, которые он оставил на буфете. Он также вспомнил, что не сказал Саре о том, что оно было негодным.