Завещание Шерлока Холмса, стр. 13
Лицо Холмса стало очень серьезным.
– Но кому помешали мальчуган, сироты, беззащитная пожилая женщина и супруга добропорядочного банкира?
11
– Миссис Хадсон! – взревел мой товарищ, будто ошпаренный.
Та, к кому он обращался, вздрогнула и выронила стопку бумаг, которую держала в руках. Холмс был крайне раздражен.
– Что это вы делаете? – продолжил он тоном инквизитора, обращающегося к еретику.
Бедная женщина, боясь проронить слово, стояла среди груды бумаг, газет и искромсанных журналов.
– Я… я делаю уборку, мистер Холмс. Я собиралась бросить эти старые бумаги в огонь…
– В огонь? Несчастная, и не думайте об этом! Вы в момент уничтожите недели кропотливой работы.
Она растерянно посмотрела вокруг.
– Но здесь столько бумаг…
– Разве не видно, что это – тематическая классификация?
– Что?
Нет, она этого не видела. Будто извиняясь, она дрожащей рукой протянула моему другу большой конверт, на котором было написано: «Шерлоку Холмсу, срочно».
– Я не собиралась сжигать все. Я хотела положить это вам на стол.
– Где вы это нашли?
– В… тематической куче. Я сразу узнал конверт.
– Это письмо, которое мэтр Олборн оставил для вас. Помните, он очень настаивал на том, чтобы вы прочли его.
Холмс протянул конверт мне.
– В таком случае я сделаю вам подарок, Ватсон. Но я вас уже предупреждал: не надейтесь найти в конверте дело века.
Холмс отпустил миссис Хадсон, поворчал немного и принялся разбирать бумаги, завалив почти весь пол.
Я открыл конверт. В нем лежало вводное письмо мэтра Олборна и экземпляр журнала «Фантастика»… Так вот оно что. Холмс оказался прав.
Журнал «Фантастика» уже много лет пытался конкурировать с журналом «Стрэнд», но безуспешно. В то время как «Стрэнд» имел колоссальный успех благодаря публикации приключений Шерлока Холмса, «Фантастика» пичкала своих немногочисленных читателей вымышленными историями с нездоровой интригой и сомнительной моралью. Я всегда задавался вопросом, кто может читать такую чушь.
Мне стало любопытно. Я пробежал глазами текст, отмеченный мэтром Олборном.
С первых же строк мой интерес возрос. Этот рассказ, хотя и чересчур сентиментальный, имел непосредственное отношение к бегству из Миллбэнк. Может ли идти речь о простом совпадении?
– Холмс, послушайте вот это!
– Эта миссис Хадсон сведет меня с ума. Как я теперь здесь разберусь?
– Журналист опубликовал в форме фельетона повесть, в которой утверждает, что обнаружил новую криминальную сеть.
– Она едва не бросила в огонь бесценные архивы…
– Этот журналист – Реджинальд Фостер! Мой друг прекратил разбирать бумаги.
– Фостер? Где вы о нем прочитали?
– В этом журнале.
Холмс вскочил и вырвал заметку у меня из рук.
– «Фантастика»? Это чья-то глупая шутка.
– Как же объяснить то, что эта шутка была напечатана за месяц до преступлений?
Скорчив гримасу отвращения, он пролистал журнал от начала до конца, затем от конца до начала. Он начал сомневаться.
– Не перескажете ли вы мне вкратце эту статью, Ватсон… прошу вас.
Холмс сел передо мной и сложил свои «бесценные архивы» в центре комнаты. Я начал:
– Фостер вел расследования в течение почти целого года в нижних социальных слоях Лондона. Он утверждает, что работал в непосредственном контакте с секретными службами.
Холмс почесал висок кончиком указательного пальца.
– М-м-м. Это объясняет многое. Продолжайте, Ватсон!
– Фостер упоминает серию чудовищных убийств, которые не раскрыты и по сей день. Журналист считает, что большинство этих преступлений совершены под действием высшей силы. Он считает, что ему удалось раскрыть секрет тайной организации, в которой какая-то женщина играет решающую роль.
Холмс, задумавшись, соединил кончики пальцев.
– Женщина? Фостер сообщил точную информацию, имена, места?
– Нет. Он только описал эту женщину: среднего роста, одета в черное, как вдова, с взглядом пифии. Он, напротив, предупреждает читателей, что изменил имена и названия мест, чтобы не вредить своему расследованию. Ему казалось, что вскоре он сделает очень важные открытия. И вот еще что. Ближайшее убийство должно совершиться в…
Холмс нахмурил брови:
– В тюрьме Миллбэнк?
– Да.
Он поднялся, сложил руки за спиной и принялся мерить шагами гостиную, опустив голову, топча бесценные архивы. Затем он снова сел в кресло, сжимая зубами потухшую трубку.
– Что вы думаете обо всем этом, Холмс?
Он закрыл глаза и не отвечал. Я решил не мешать его размышлениям и в тишине предался своим.
Этот рассказ объяснял многие вещи. Фостер шел по следу Марка Дьюэна и нашел его в тюрьме Миллбэнк. Но почему журналист решил опубликовать свои расследования до того, как завершить их? Он рисковал быть разоблаченным, даже изменив названия и имена. И почему для публикации он выбрал такой посредственный журнал, как «Фантастика»? Знал ли Майкрофт Холмс об этой публикации? Какую роль он сыграл во всей этой истории?
– Я не знаю, Ватсон.
Я подскочил от удивления.
– Холмс! Как вы это сделали? Вы только что прочли мои мысли!
– Вовсе нет, Ватсон, я лишь ответил на ваш вопрос. Вы спросили, что я об этом думаю. Я ответил, что не знаю.
Мой друг встал на колени, собрал устилавшие пол бумаги в мешок и отправил его в огонь без суда и следствия. После этого он с довольным видом потер руки и надел пальто.
– Но у меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать директору «Фантастики».
12
Мы только что покинули широкие улицы жилых массивов и очутились в грязном восточном квартале Лондона. Без всякого перехода мы из сверкающей роскоши попали в самую позорную нищету. Этот контраст всегда шокировал меня. В Лондоне сосуществовали два мира. Два мира, которые ничего не знали друг о друге и никогда не пересекались. Перед лицом этой оскорбительной нищеты мне стало стыдно за то, что я англичанин.
Наш экипаж вскоре остановился из-за непреодолимого препятствия, возникшего на дороге, и мы продолжили путь пешком. Это дало нам возможность наблюдать за отчаянной картиной улицы. Выкрики, удары хлыста и грохот упряжек давили на наши барабанные перепонки. Дети в лохмотьях бежали за нами, выпрашивая милостыню. Проезжавший мимо кучер взмахнул хлыстом над их головами, и они разлетелись в разные стороны, как стая воробьев.
Под темным, как антрацитовый уголь, небом и тусклым светом газовых рожков у меня было впечатление, что я попал в ад. Улицы, казалось, смыкались над нами. Около лачуг с облупившимися фасадами возвышались груды помоев и мусора. В них изголодавшиеся собаки искали сгнившую пищу. Из окон свисали гроздья серого заплесневевшего белья. Пошел мелкий ледяной дождь.
Различие между Лондоном богатых и Лондоном бедных было не только визуальным и слуховым. Здесь, несмотря на холод, отвратительно пахло и было нечем дышать. Я не замедлил обратить на это внимание Холмса.
– Какая вонь! Грязеотделители, судя по всему, нечасто заезжают в этот квартал.
– И не только они, Ватсон. Даже полиция не отваживается проникать на некоторые из этих улиц. Разврат и разбой распространяются тут без помех.
– Так же, как холера и тиф.
Запах стал невыносимым. Я зажал нос платком.
– Я начинаю сомневаться, что прийти сюда было хорошей идеей.
– У нас нет выбора. Если мы хотим продолжить расследование, нам необходимо расспросить директора «Фантастики» и попытаться как можно больше узнать о Фостере и его знаменитом расследовании. Но будьте уверены, средь бела дня тут с нами ничего не случится. И мы в состоянии защитить себя.
– Мой страх не столько связан с этим местом, сколько с тем, куда мы направляемся. Не забывайте, что директор «Фантастики» завидует успеху «Стрэнда» и не питает к нам теплых чувств. Вот почему я боюсь, что он не примет нас с распростертыми объятиями.