Большое кино, стр. 90
— Боже! — Арчер схватился за голову, словно боясь, что она не удержится на плечах.
— Я твоя дочь, дядя Арчер, а не его. И все гадости, к которым ты, Раш, меня принуждал, теперь уже не выглядят такими отвратительными. Как будто всего этого вообще не было.
— Что ты с ней делал? Зачем, сукин ты сын? — Голос Арчера стал неузнаваем. Подскочив к Рашу, он сгреб его за лацканы пиджака и двинул об окно, едва не высадив стекло. — Сумасшедший! — Его лицо пошло пятнами, глаза наполнились слезами. — Когда-то мне казалось, что мы с тобой как братья. Как назвала нас Либерти? Кастор и Поллукс… Она и не догадывается, насколько была права!
Боясь, что окно не выдержит, Верена с криком подбежала к мужчинам, но им было не до нее.
— Мало того, что ты столько лет тешился иллюзиями насчет Кэсси… — Рейсом позволил Рашу медленно сползти на пол. — Ты еще сделал жертвой своего извращенного воображения это невинное создание… — Он обернулся к Верене и, придерживая одной рукой Раша, убрал с ее лица волосы, открыв синяк. — До чего же ты мне мерзок! бросил он Рашу.
— Дурак! — Раш вырвался, встал и заправил в брюки рубашку. Теперь уже оба противника принялись описывать вокруг друг друга круги, как два диких зверя, запертых в одну клетку. Казалось, Раш снова овладел ситуацией. — Неужели ты так и не догадываешься?
— О чем?
— Что я состою в заговоре с эмиром Ахмедом.
— Не понимаю. — Движения Арчера стали медленнее. — Говорю тебе, Алварро все мне рассказал.
— Ну нет, не все. Он не сказал тебе, что, обретая дочь, ты сразу ее теряешь.
Арчер замер:
— Это что еще за чертовщина?
— Это реальность в лице Кит, дубина! «Кузины» Кит.
— Очередная шутка сумасшедшего?
— Китсия с восхитительной ловкостью столько лет выдавала Кит за дочь араба и таким образом спасала ей жизнь, а потом Кит сама навлекла на себя беду, позволив Бику Кроуфорду сделать фотографии.
— Что ты болтаешь, черт возьми?
— Послушай, когда-то на Зваре ты не просто ранил сына эмира — ты его убил! Не намеренно, но это ничего не меняет. Твоему папаше в отличие от Китсии не было известно, что эмир решил перенести месть на твое потомство. Теперь этой крышка, — Раш указал на Верену, — а Кит и подавно: Ахмед о ней давно знает.
— Так вот оно что…
— Старуха никому не говорила правды, за исключением, быть может, одной Кэсси. — Раш схватил Арчера за плечи и стал свирепо трясти. — Если б не ты, Кэсси бы осталась жива!
Арчер дважды ударил его по лицу. Утерев окровавленный рот, Раш осклабился.
— Хочешь помериться силой. Арчи? Изволь. — Он закатал рукава.
— Прекратите! — крикнула Верена.
— Надо сначала думать, а потом болтать… — прохрипел Раш, набрасываясь на Арчера.
Было похоже, что противники решили драться до победы.
Потные, окровавленные, они не давали друг другу пощады. Верена испуганно метнулась к двери:
— На помощь! Откройте дверь!
За ее спиной трещала мебель, звенел сокрушаемый хрусталь. Раздался звук падения, удар затылком об пол. Она боялась оглянуться.
— Где чертова кнопка? Да откройте же дверь! — Звон стекла стал оглушительным. — Это же смертоубийство! — Она не жалела кулаков, молотя по двери.
За спиной раздался отвратительный металлический скрежет.
Верена обернулась в тот самый момент, когда дерущиеся, опрокинув ограждение, провалились в дыру лестничного пролета.
Она подбежала к винтовой лестнице и стала спускаться в черный зев, откуда доносились стоны, но тут зазвонил телефон. Она бросилась обратно, хватаясь за испачканные кровью перила. Упав грудью на стол, Верена с трудом дотянулась до белой трубки.
— Помогите! — крикнула она в трубку. — Они сейчас убьют друг друга!
Глава 26
Брендан сидел за столом в ее кабинете и наблюдал за грозой.
— Ведьма! — произнес он, не оборачиваясь, как только Кит вошла. — Ты все знала с самого начала. Ты знала, что эта девчонка просто рождена для роли Лейси. — Он резко оглянулся и прожег ее взглядом.
— Откуда, по-твоему, я могла это знать?
— Знала, не отпирайся.
— Все, что я тебе говорила, — правда, все от начала до конца. Это был шантаж.
Брендан задумчиво глядел на нее, поглаживая усы.
— На шантаж ты бы не поддалась, ведь ты сильная!
Кит достала из сейфа бутылку виски и рюмку, наполнила ее до половины, сделала маленький глоток и поискала глазами содовую. Так и не найдя сифон, она села на диван, держа рюмку в руке.
— Брендан, у меня не хватило сил.
— Знаю.
— Неужели? Что-то сомнительно.
Он отвернулся к окну, словно гроза интересовала его больше всего остального. Кит захотелось привести его в чувство криком, но она сдержалась, сказав себе, что наилучшее оружие — откровенность. Иначе все бессмысленно.
— Я очень устал, — неожиданно произнес Брендан. — Я чувствую себя стариком. Во время нашей последней ссоры я испугался, что у меня будет сердечный приступ. Не могу дышать, и все тут! Я думал, ты вернешься и мы все обсудим, но ты не вернулась.
Знаешь, каково чувствовать себя старым и одиноким?
— Прекрати!
— Странно, как иногда все разом проясняется. Живешь и не знаешь, что видишь все вокруг себя как в тумане; а потом — раз! — Он хлопнул в ладоши. — Человек внезапно прозревает.
Возможно, к нам прозрение пришло слишком поздно. Мы причинили друг другу столько боли! Не важно, что мы этого не хотели, — факт налицо.
— Наверное, ты прав. — Кит опустила голову.
— Я думал, у нас все получится. Мы жили вместе в «Кларе», вместе ужинали, пользовались одной ванной. Только сейчас я понял, что все это было для меня испытанием.
— Поверь, и я… — начала она.
— Тоже сейчас? А тогда? Ты же ненавидишь подобные разговоры! Ненавидишь людей, не дотягивающих до твоей стадии совершенства. Знаешь, в чем корень твоего совершенства? В отсутствии чувств. Ты умертвила их непосильным трудом. Всякий раз, когда ты уже готова сдаться, возникает что-то еще, и в голове у тебя опять звенит колокольчик…
— Не начинай все сначала, Брендан. Я бесконечно сожалею…
— Черта с два! Если бы не вмешалась она, возникла бы еще какая-нибудь помеха. Ты никогда не желала признать, что мы — хорошая пара.
— Пожалуйста, только не сейчас…
— Ты до сих пор не понимаешь! Ты действительно считаешь, что мне важно, к каким гадостям тебя принуждал Бик Кроуфорд? Думаешь, из-за этого я тебя меньше люблю? Господи, Кит, неужели ты воображаешь, что я ничего не знал? Не все, конечно, без этих тонкостей, без игрушек и фотографий… Но ты и представить не можешь, какие до меня доходили слухи!
Про тебя и Бика болтали вовсю, несли всякую дрянь еще до того, как мы познакомились.
Кит захотелось забиться куда-нибудь в сугроб, чтобы больше ничего не слышать. До чего у него громкий голос!
— Думала, это секрет? Хорош секрет! Почему ты скрывала от меня, почему не рассказала сразу?
По щекам Кит бежали слезы.
— Не знаю. Всю жизнь я руководствовалась стремлением быть… принятой другими. Китсия наплевала на респектабельность, ей было все равно, что о ней скажут. Я совсем другая.
Мне это важно, даже слишком, и я боялась признаться тебе, стыдилась. Можешь считать это детством.
Брендан подошел к ней и опустился на колени.
— Кит, я люблю тебя! Ты обязана мне верить.
Она поглядела в его глаза — такие дорогие, покрасневшие от переживаний — и снова зарыдала.
— Я хочу этого больше, чем чего-либо еще.
Брендан забрал у нее виски, и она вытерла глаза.
— Арчер меня уволил.
— Что?!
— Уволил несколько минут назад.
— Что он сказал?
— Что я не гожусь в руководители.
— Я не об этом. Что он сказал о «Последнем шансе»?
— Что фильм будет закончен. Он назначил меня продюсером и собирается раздобыть средства на доработку. Сегодня я без тебя не обойдусь — нам надо будет обсчитать «Последний шанс».
— Господи, получилось! Вы с Ренсомом — молодцы! — Он схватил ее за руки, чмокнул в лоб. — Представляю заголовки: