Запад Эдема, стр. 7
– Извини меня, высочайшая, я не знала. Потрясение, эти смерти…
– Ты в ответе за них. Где ты была?
– В городе, я ходила за пищей и новой сменой.
– Сколько времени ты отсутствовала?
– Всего три дня, высочайшая, как всегда.
– Как всегда? – Вейнте душила ярость. – Я не понимаю твоих слов. Почему ты морем отправилась в город? Где же терновая стена, где линии обороны?
– Они еще не подросли, высочайшая, и ненадежны. Реку уже очистили и углубили, но еще не совсем освободили от опасных зверей. Решили безопасности ради родильные пляжи временно оставить на берегу океана.
– Безопасности ради? – Более Вейнте не могла сдержать гнева… Показывая на трупы, она завопила: – Вот они – все убиты! Ты виновата! Лучше бы ты погибла вместе с ними. За это величайшее из преступлений я требую самого строгого наказания. Ты изгоняешься из города, из числа говорящих, будь среди безъязыких! Долго ты не проживешь, но пока жива, будешь помнить, что твоя собственная ошибка, твоя безответственность, уклонение от обязанностей навлекли на тебя наказание!
Вейнте шагнула вперед и, большими пальцами схватившись за металлическую эмблему высокого поста, сорвала ожерелье с эсекасак. Затем, бросив ожерелье в прибой, она затянула литанию деперсонализации:
– Я лишаю тебя поста! И все присутствующие лишают тебя поста за безответственность. Каждая жительница Инегбана, города нашего и дома, каждая живущая иилане лишает тебя гражданства. А теперь я забираю твое имя, никто из живых не произнесет его, но все будут помнить тебя, злую тьму. Возвращаю тебя к безымянным и бессловесным! Ступай!
Вейнте указала на бушующий океан, ужасающий своим гневом.
Деперсонализированная эсекасак рухнула на колени, распростерлась на песке у ног Вейнте. Слова ее едва можно было понять.
– Нет, только не это, умоляю! Не моя вина, это Диисте приказала, она заставила нас. Рождений не было, но она не укрепляла сексуальную дисциплину. Меня в этом нельзя винить, иначе не было бы рождений. В случившемся виновата не я…
Голос ее постепенно слабел, судорожные движения конечностей замедлились и остановились.
– Поверните ее! – приказала Вейнте.
Эрефнаис сделала знак двум членам экипажа, которые перевалили обмякшее тело на спину. Глаза умирающей еще глядели, но дыхание затихло. Она умирала. Правосудие свершилось. Вейнте одобрительно кивнула и тут же забыла о несчастном создании – оставалось еще столько дел.
– Эрефнаис, останешься здесь и проследишь, чтобы тела убрали, – распорядилась она, – а потом веди урукето к городу. Я отправлюсь в этой лодке. Хочу видеть эту эйстаа Диисте, которую я должна сместить.
Когда Вейнте забралась в лодку, охранница, находившаяся возле нее, смиренным жестом попросила разрешения заговорить.
– Встретиться с Диисте невозможно. Она мертва уже много дней. Лихорадка… Она умерла в числе последних.
– Значит, мое прибытие слишком запоздало.
Вейнте уселась, а стражница, склонившись к уху лодки, отдала приказ. Лодка задрожала и выбросила струю воды.
– Расскажи мне о городе, – попросила Вейнте, – но сперва назови свое имя.
Она говорила спокойно и доброжелательно. Стражница не виновата в несчастье, дежурила не она. Вейнте должна найти в ней союзницу, должна думать о городе.
– Я – Инленат, – отвечала та уже не таким испуганным голосом. – Город будет уютным. Мы все этого хотим. И мы усердно работаем, хотя у нас много трудностей и проблем.
– И Диисте была одной из вас?
Инленат спрятала руки, чтобы не выдать себя.
– Не мне говорить. Я прожила в городе недолго.
– Но если ты живешь в городе, ты принадлежишь ему. Можешь говорить: я – Вейнте, и я – эйстаа. А потому ты принадлежишь и мне. Задумайся, потрать немного времени. Вся власть в моих руках. Ко мне будут идти со всеми проблемами. От меня будут исходить решения. Теперь ты понимаешь свою ответственность. Говори, правдиво отвечай на мои вопросы.
– Повинуюсь твоему приказанию, эйстаа, – преданно отвечала Инленат, приспосабливаясь к новому порядку.
Постепенно тщательными и осторожными расспросами Вейнте удалось выяснить последовательность событий в городе. Стражница занимала слишком низкое положение и не знала, что происходило среди высочайших, но результаты их действий она знала прекрасно. И они не обнадеживали.
Диисте не любили, это было очевидно. Она явно окружила себя группой приживалок, почти не выходивших на работу. И все указывало на то, что именно они утратили чувство ответственности, не обратились к другим способам получения удовлетворения, когда пришло время откладывать яйца, а воспользовались самцами, хотя родильные пляжи еще не были готовы. И если это так, правду несложно было выяснить, даже не стоило тратить силы на публичный суд. Преступниц следовало направить на работу вне города, чтобы они трудились, пока не свалятся мертвыми или не попадут в зубы местным хищникам. Иного они не заслуживали.
Впрочем, не все новости были так плохи. Уже были расчищены первые поля, город вырос почти наполовину и развивался по плану. Когда победили здешнюю лихорадку, прочих медицинских проблем уже не возникало – случались только травмы, обычные при тяжелой работе.
Когда лодка вошла в устье реки, Вейнте в основном представляла себе, что придется делать. Конечно, она проверит слова Инленат, это естественно, но предчувствие говорило ей, что простодушное создание и впрямь выложило все городские проблемы. Конечно, вперемешку со сплетнями, но в основном все подтвердится.
Солнце опускалось в облака, лодка скользнула между водяными корнями города и оказалась в гавани. Вейнте машинально набросила на плечи один из плащей: становилось прохладно. Плащ кормили хорошо, и он грел, к тому же скрывал ее ранг, и это было неплохо. Если бы не трагедия на пляже, она настояла бы на официальной встрече урукето. Но теперь торжественность была неуместной. Вейнте тихо вступит в Алпеасак, так, чтобы, когда слухи о случившемся проникнут в город, она могла бы правильно использовать их. О гибели стражницы иилане не позабудут, но вспоминать об этом будут как о конце неурядиц, начале доброй поры. И она пообещала себе, что теперь все будет иначе, совершенно иначе.
Глава 4
Прибытие Вейнте не осталось незамеченным. Еще издали она увидела на причале фигуру в плаще, явно дожидавшуюся ее прибытия.
– Кто это? – спросила Вейнте.
Инленат проследила за ее взглядом.
– Я слыхала, что ее зовут Ваналпе, ранг ее – высочайшая. Она никогда не разговаривала со мной.
Вейнте знала о ней из ее отчетов. Деловые и формальные, ни слова о личностях или трудностях. Она была эсекаксонка, буквально – «меняющая форму вещей». Она принадлежала к тем немногим, кто умел изменять растения и животных, создавать новые полезные виды. Именно она отвечала за проект города и его выращивание. Вейнте была эйстаа, предводительница поселения, распоряжающаяся всеми его жительницами; Ваналпе полностью отвечала за физическую форму самого города. Вейнте попыталась скрыть внезапную скованность: важна первая встреча, она покажет, как сложатся отношения. А от них зависят судьба и будущее самого Алпеасака.
– Я Вейнте, – произнесла она, ступая на сырые доски причала.
– Приветствую тебя и приглашаю в Алпеасак. Одна из фарги заметила урухето и приближающуюся лодку и доложила мне. Больше всего я хотела, чтобы это оказалась именно ты. Мое имя Ваналпе, услужающая, – вежливо проговорила она, делая жест подчинения.
Она сделала его в старомодной манере, дважды широко поведя рукой, а не коротко, как было принято теперь. Она стояла, расставив ноги, крепкая, готовая повиноваться. Вейнте сразу же почувствовала к ней расположение и по-дружески взяла за руку.
– Я читала твои отчеты. Ты хорошо поработала для Алпеасака. А скажи, больше фарги ничего не рассказывала… о пляже не вспоминала?
– Нет, просто доложила о твоем прибытии. А что случилось на пляже?
Вейнте открыла было рот, но поняла, что не может говорить. После той короткой вспышки гнева она держала свои чувства под строгим контролем. И теперь ощутила, что, если заговорит об убийстве самцов и молодняка, гнев и ужас вновь овладеют ею. А в нынешнем положении это будет ошибкой, ибо нарушит вид холодной рассудительности, с которым она всегда появлялась публично.