Враг у порога, стр. 33

– С распростертыми объятиями, генерал, с распростертыми объятиями.

– Тогда мы изучим возможность подобного вторжения. Я уверен, что если британцы, проснувшись однажды утром, увидят развевающийся у них под носом звездно-полосатый флаг по ту сторону узенького моря, не сомневаюсь, что они будут чудовищно огорчены. Пожалуй, настолько огорчены, что забудут о мексиканской авантюре, чтобы заняться защитой своей родины.

Заговор молчания

Генерал Улисс С. Грант вышел из своей палатки, попыхивая первой за день сигарой. Только-только рассвело, и туман все еще стелился по земле между деревьями; на траве блестели бусинки росы. Было довольно прохладно, но генерал знал, что стоит солнцу подняться, как жара возьмет свое. Здесь похуже, чем на Миссисипи летом, – если только такое возможно. Допив чашку утреннего кофе, он поглядел на этого странного латиноамериканца с ирландской фамилией. Вместо того чтобы спать в палатке, тот переночевал на голой земле, завернувшись в одеяло. Уже проснувшись, он беседовал со смуглым мужчиной в национальном костюме, сидя на корточках. Грант подошел к ним.

– Не предстоит ли нам сегодня небольшая прогулка по солнышку? – поинтересовался Грант.

– Непременно, генерал.

– А собираемся ли мы встретиться с кем-нибудь из местных бойцов – как там вы их называете?

– Guerrilleros, – подсказал Амбросио О’Хиггинс. – Они с энтузиазмом дожидаются возможности поработать с нами. По-испански это означает тех, кто ведет маленькую войну – guerrilla. Они присоединятся к нам сегодня, только попозже. Они ведут эту войну в джунглях уже много лет. Нападают на врага там, где он этого не ждет, потом исчезают снова, прежде чем он успевает опомниться и дать отпор. Они весьма поднаторели в этом. Теперь, когда французы разбиты, большинство воинов вернулось на свои фермы, поскольку враг изгнан, основные силы этих бойцов больше не заинтересованы в уничтожении англичан ради нас. Они думают, что выиграли свою собственную войну, и не видят смысла умирать за нас. Но денег в Мексике всегда недостает, и эти молодые люди с радостью подзаработают, помогая нам. У нас на службе осталась только молодежь, сыновья, любящие приключения и не желающие гнуть спину с мачете или awdon – мотыгой. Вдобавок им нужны деньги, поскольку крестьяне в этой стране очень бедны. Идея получить плату американской монетой их восхитила.

– Еще бы! Вы сказали им, что я хочу взглянуть на вражеские укрепления вблизи, прежде чем приведу остаток своих войск?

– Да. Кроме того, я как раз беседовал с Игнасио, – он указал на молодого индейца, сидевшего на корточках, точа свой мачете напильником, – он говорит, что обнаружил отряд лазутчиков по нашу сторону сооружений, и хочет знать, не сможем ли мы их истребить по пути к вражеским позициям?

– Дельная идея. Но мне нужны и пленники – офицеры. Они смогут отличить офицеров от рядовых?

– Конечно.

– Плачу по пять долларов за каждого офицера, которого они захватят.

– Вы воистину щедрый человек, генерал Грант.

– Не забывайте об этом. Пошли.

Армия, вставшая лагерем на прибрежной равнине под вулканами-близнецами – Окотал-Чико и Окотал-Гранде, – осталась позади. Кроме отряда индейцев, с которым им предстояло встретиться, Грант взял с собой стрелковое отделение под командованием лейтенанта. Все они вызвались на эту миссию добровольцами, так что в команду попали солдаты и в серых, и в синих мундирах. А то и в двухцветных, поскольку новое обмундирование мало-помалу сменяло старое, истрепанное на войне. Не прошли они и пары миль, когда Игнасио рысцой припустил к густой рощице. Сложив ладони рупором, он издал весьма натуральный крик попугая. Безмолвная группа людей, вышедшая из-за деревьев, остановилась, поджидая их. О’Хиггинс растолковал им, чего от них хотят. Когда же он упомянул о вознаграждении, которое они получат за захват вражеских офицеров, на смуглых лицах заиграли улыбки.

Потом гверильеро рассыпались и скрылись из виду. А солдаты зашагали следом, вытянувшись в колонну вдоль неровной, петляющей тропки. Из-за зноя они шагали не спеша, опаляемые лучами солнца, почти физически ощутимыми в жарком воздухе. Шли уже около часа, когда в джунглях впереди вдруг затрещали выстрелы.

– Шире шаг! – скомандовал лейтенант. Солдаты, взяв ружья на изготовку, поспешно затрусили вперед. Грант и О’Хиггинс вслед за ними выбежали на лужайку. Перестрелка уже закончилась. Там и тут на земле распростерлись темнокожие солдаты в окровавленных красно-коричневых мундирах. Английский офицер в таком же мундире, но с лейтенантскими нашивками, сидел на земле, поддерживая раненую руку. Позади него стоял улыбающийся мексиканец, занеся над ним окровавленный мачете.

– Лейтенант, – распорядился Грант, – пусть этого человека перевяжут. Назовите мне свое имя и звание.

– Катитесь вы ко всем чертям, – буркнул офицер, пытаясь встать на ноги, но стоявший позади индеец толкнул его на землю и прижал мачете к его горлу. – И вы позволите этому дикарю перерезать мне горло?

– Не исключено, – холодно отозвался Грант. – Имя и звание?

Несмотря на загар, офицер явственно побледнел, в тревоге воззрившись на острый как бритва клинок.

– Лейтенант Фиппс, 22-й Бомбейский.

– Вот так-то лучше, лейтенант Фиппс. Ладно, перевяжите его и отрядите двоих солдат с ним обратно в лагерь. И чтобы никаких инцидентов по пути! Я хочу потолковать с ним сегодня вечером. Ну, давайте посмотрим эту дорогу.

Но самой дороги они так и не увидели. Подойдя к опушке, они узрели стофутовую просеку, заваленную гниющей растительностью, а по ту сторону просеки высился земляной вал с редутами наверху. И стрелками, как выяснилось, когда сквозь листву над их головами просвистела пуля. Не сдержавшись, Грант недовольно замычал.

– И так везде? – поинтересовался он. – Вся дорога?

– Боюсь, что так, генерал, – совершенно по-латиноамерикански развел руками О’Хиггинс. – Сам-то я не видел, но толковал с людьми, прошедшими вдоль всех укреплений. Это весьма отважные люди, но они говорят, что не стали бы пытаться атаковать укрепления. Может быть, ночью, но при свете дня – ни в коем случае.

– Что ж, я хотел бы немного пройтись вдоль них сам, прежде чем мы повернем обратно.

Глядя на свежие земляные укрепления и жерла пушек, Грант понял, что, если атаковать врага здесь, сражение будет долгим и трудным. Нужны пушки, много пушек, чтобы пробить в этой стене брешь. И множество солдат, изрядное множество солдат.

Но как бы хорошо он ни спланировал атаку, когда бы ни решил двинуться в наступление – множество отличных американских парней наверняка уже никогда не покинет эти мексиканские джунгли. Эта мысль повергла Гранта в уныние. Но раз надо – значит, надо.

И все-таки как-то странно сражаться за Америку в чужом краю, так далеко от родины.

В кабинете президента Линкольна собралась небольшая, но весьма избранная компания. Кроме президента, присутствовали Густав Фокс, организовавший встречу, генерал Ли, а также госсекретарь Сьюард и военный министр Стэнтон. Они ожидали, озадаченно храня молчание, пока наконец Николай не распахнул дверь, впустив министра военного флота. Извинившись за опоздание, Гидеон Уэллс занял свое место за столом. Фокс поставил галочку на листке, который держал в руке.

– Вы последний по списку, министр Уэллс. Пожалуйста, заприте за собой дверь, когда уйдете, Джон, – обернулся Фокс к секретарю президента. – Я поставил у двери двух солдат, чтобы они не пускали сюда никого и даже близко не подпускали к двери.

Он подождал, пока не услышал лязг ключа, поворачивающегося в замке, после чего взял со стола стопку бумаг и передал ее генералу Ли. Приняв их, генерал заговорил:

– Нижайше прошу простить нас, джентльмены, за обстановку секретности, каковую вы можете счесть излишней. Но для этого имеются основания, и сейчас я их объясню. – Ли обошел вокруг стола, положив по листу бумаги перед каждым из присутствующих. – Я даю каждому из вас список присутствующих на этой встрече сегодня. Пожалуйста, держите этот список постоянно при себе, поскольку вопрос, поднимаемый сегодня, не должен упоминаться в разговоре ни с одним из лиц, не включенных в этот список. Исключений быть не может. Ради успеха наших планов мы должны поступить точно так же, как это сделал враг. Сохранить секрет.