Возвращение в Эдем, стр. 31

Только ей – или всем другим? Мысль о возможном кровопролитии заставила Фар' забиться в агонии. Глаза ее закрылись, тело обмякло. Недвижная и невозмутимая Амбаласи наблюдала за нею.

– Мертва, – с отвращением бросила Ланефенуу, когда эсекасак разжала пальцы и тело Фар' повалилось на землю. – Теперь мы ничего не узнаем.

Акотолп подошла к трупу, толкнула его ногой и поманила к себе ближайшую фарги.

– Произведем вскрытие, эйстаа. Может быть, она заболела, схватила какую-нибудь мозговую инфекцию – только так можно объяснить ее странное поведение.

Ланефенуу дала знак, и тело утащили прочь. Большинство зевак разбежалось: эйстаа еще кипела гневом и негодованием и явно была не расположена к беседам.

Про Амбаласи забыли, и та ушла со всеми, не желая попадаться на глаза эйстаа. Вокруг в темноте суетились фарги, отыскивая удобное место для сна, и она осталась с ними. Ночью они не обращали на нее никакого внимания.

Выспавшись – насколько это было возможно на жесткой земле, – она с первыми же лучами света устремилась к морю. Миновав привязанного к причалу урукето, она вышла на край причала. И стала ждать, заставив себя окаменеть в невозмутимом молчании. Очень скоро из морского тумана вынырнул урукето, и Амбаласи с облегчением заметила Элем на его плавнике. Прибывший урукето ничем не выделялся среди других. Иилане" из экипажа помогла ей подняться на плавник, и Амбаласи приказала немедленно отплывать.

– В твоих жестах тревога, большие неприятности, – заметила Элем.

– У меня есть на то причины. Потом расскажу. А сейчас у тебя и у экипажа нет времени на разговоры – нужно торопиться, чтобы как можно скорее добраться до пляжа.

Четыре Дочери Жизни и жавшиеся друг к другу перепуганные фарги ждали на песке. Фарги с трудом удалось загнать в воду и растолковать, что надо плыть к урукето. Но, оказавшись в море, они быстро добрались до живого судна, поскольку только что вышли из воды. Поднявшись на урукето, они испуганно озирались по сторонам, в то время как Дочери еще одолевали водное пространство.

Первой выбравшись из воды, Сатсат немедленно предстала перед разгневанной Амбаласи.

– Что здесь произошло? Что случилось с этой дурой Фар'? Знаешь ли ты, что она натворила?

– Знаю. Мы не могли отговорить ее. Она сказала, что наши дела здесь закончены, ведь мы говорили с фарги и кормили их. Те, кто нас понял, остались, а йилейбе разошлись. Те, кто узнал об Угуненапсе, теперь с нами. Наш город будет процветать и расти…

– Не отвлекайся! Говори о Фар'!

Сатсат с грустью посмотрела на фарги, карабкавшихся на плавник урукето, и постаралась привести свои мысли в порядок.

– Она сказала, что теперь у нас есть новые Дочери Жизни – но только Дочери… Чтобы город рос и процветал, необходимы самцы – она без конца это повторяла. Мы просили ее не ходить, уговаривали, напоминали об опасности, но она не послушала нас.

– Могу в это поверить.

– Она пошла на смерть, но по собственной воле. Ей казалось, что, если хотя бы один самец разделит мудрость Угуненапсы, никакие жертвы не покажутся малыми. И она оставила нас и не вернулась. Ни вчера, ни сегодня утром.

– Она сделала, что хотела, – хрипло выговорила Амбаласи. – И исполнила свое желание – умерла. Она умерла, чтобы не заговорить. Разумнее этого она еще ничего в жизни не делала.

Отвернувшись от потрясенной Сатсат, Амбаласи отправилась внутрь урукето и забралась в самый темный угол. Там она провела почти весь обратный путь, ни на кого не обращала внимания, мало ела и много спала. Впрочем, изредка разговаривала с фарги, неторопливо и спокойно, без обычных резкостей. А потом снова спала.

Вернулись они в полдень. Амбаласи первой спустилась на берег, приказав начинать разгрузку. Их заметили уже на реке, и весь город собрался встречать.

– Глядеть – не работать… Дочери Несогласия в своем репертуаре. – Проигнорировав почтительное приветствие Энге, Амбаласи обратилась к своей помощнице Сетессеи: – Уверена, что пока меня не было, случилось множество бед.

– Несколько несчастных случаев…

– А со смертельным исходом?

– Ни одного.

– Очень плохо. Но город растет?

– Растет.

– Ну, хоть на это я могу рассчитывать. – Амбаласи повернулась к Энге с жестами, требующими внимания и покорности. – Давай пройдемся по берегу, где нет Дочерей и не слышны мысли Угуненапсы.

– С удовольствием. Фарги приехали, значит, все в порядке.

– Не сказала бы. Одна осталась в Алпеасаке. Фар'.

– Не поняла. Почему?

– Ей не из чего было выбирать – она умерла.

Амбаласи сказала эти слова не без злорадства, а потом долго молчала, пока Энге приходила в себя. Потом Амбаласи изложила события в своем понимании – коротко и грубо.

– Она умерла по собственной глупости, другого объяснения нет.

– О мертвых либо хорошо, либо ничего, Амбаласи. Впредь она уже не будет досаждать тебе. Она умерла, чтобы жил город. И мы долго будем сожалеть о ее смерти.

– Я бы предложила вам возрадоваться: если бы Фар' не умерла, всем нам пришел бы конец. Ее новообращенные тоже не доставят вам особой радости. Я поговорила с ними и нашла, что они только начинают становиться иилане", к тому же невероятно глупы. Просто дрессированные животные. И они ничего не знают об Угуненапсе, даже не думают о ней. Просто заучили несколько фраз. Потому что за это им давали еду.

– Но они научатся понимать.

– Да хоть и не научатся, руки-то нужны. Но больше попыток обращения не будет. Приближаться к другим городам слишком опасно. Придется искать другой путь к выживанию. Перебери-ка заново все ваши восемь принципов.

– Попробую, но попозже. Скорбь о погибшей сестре переполняет меня. Я знаю, Амбаласи, – не надо мне напоминать об этом, – она была глупа и своенравна. Но свой поступок она совершила для нас, и ее следует оплакать.

– Как хотите. А мне нужно изучать новый континент. Я вновь отправлюсь вверх по реке, как только завершу все приготовления.

Энге с уважением распрощалась. Трудно было даже представить, что она больше не увидит Фар'. С грустью она вспоминала их размолвки. Смерть Фар' оставила пустоту, которую нечем заполнить.

Впрочем, печалиться некогда. Перед Энге стояла одна из новоприбывших и с нескрываемым удивлением смотрела на новый город. Энге приблизилась к ней с приветственным жестом. Фарги отшатнулась.

– Не бойся. Вокруг тебя – Дочери Жизни, они не причинят тебе зла. Есть ли у тебя имя?

Фарги смотрела на нее, медленно двигая челюстями.

– Ты понимаешь меня? – Реакции не последовало. – Хорошо, я научу тебя говорить. Ты узнаешь всю истину, открытую нам Угуненапсой…

– Первый принцип, – вдруг медленно заговорила фарги. – Мы упираемся в пальцы Духа Жизни, Эфенелейаа.

– Значит, ты не йилейбе и уже успела ознакомиться с мудростью…

– Второй принцип. Все живут в Городе Жизни. Третий принцип. Дух Жизни, Эфенелейаа – высшая эйстаа…

Фарги умолкла, вероятно забыв, что там дальше. Пытаясь припомнить, она дергалась всем телом и двигала челюстями. Ничего не вспомнив, она завела снова: – Первый принцип…

– Довольно, остановись.

– Еда-еда-еда! – закончила фарги и широко открыла рот, как птенец в гнезде.

Взяв ее за руку, Энге направилась к чанам с едой. Она приуныла. Амбаласи, как всегда, оказалась права. Фарги только повторяют звуки и жесты, не понимая их смысла, чтобы получить пищу. Дрессированное животное, а не иилане". И Фар' умерла…

Энге отогнала отчаяние. Еще так много предстояло сделать.

Глава 17

Херилак шел по тропе впереди саммадов, зорко вглядываясь в лесную чащу. Он переступил через дерево, лежавшее поперек тропы, – саммад уже проходил этим путем. В кустах что-то зашевелилось, он остановился и пригляделся, но ничего не увидел. В ветвях над головой кричали птицы. Вдруг невдалеке резко щелкнула стреляющая палка.