Сапфир, стр. 23

– Да нет, конечно.

– Приятно слышать, черт возьми.

Какое-то время они молчали. «Галатея» медленно продвигалась от шлюза к шлюзу. Солнце палило нещадно, и даже широкополая шляпа не защищала от его лучей. Регине казалось, что с каждой минутой становится все жарче и воздух делается все более влажным.

Она вытерла лоб носовым платком. Брайан засмеялся.

– Это отчасти из-за влажности, – сказал он. – Чем ближе к Индии, тем жарче припекает солнце и влажнее воздух.

– А может, следовало бы отправиться в это путешествие в другое время года?

Брайан отрицательно покачал головой:

– Нет. По двум причинам. Во-первых, я хочу добраться до мест, которые показал мне на карте мой друг, как можно быстрее, пока об этом месторождении никто не знает. И кроме того: нам нужно добраться туда и выбраться оттуда до начала сезона дождей, который длится с июня по сентябрь. В сезон дождей там невозможно передвигаться. Но в Кашмире будет прохладнее, чем сейчас, – высокогорье.

– Очень надеюсь. Эта жара просто убивает меня.

– Потому-то в моем списке значится и весьма легкая одежда. В какой-то момент станет еще хуже, чем сейчас, поверьте мне.

Предсказание Брайана сбылось. Когда они наконец-то миновали канал и вышли в Индийский океан, где воздух был совершенно неподвижен, жара сделалась удушающей, убийственной. Потом они столкнулись с явлением, которое Брайан назвал «юго-восточным пассатом», – с прохладными ветрами, дующими целый день и ослабляющими зной.

Когда же они вошли в бомбейский порт и подошли к причалу, опять воцарилась жара.

Брайану не удалось выиграть пари, он ошибся почти на двенадцать часов, что заставило Регину с усмешкой заметить:

– Не такой уж вы опытный морской волк, Брайан. Он с улыбкой ответил:

– Разумеется. Ведь нельзя же быть на высоте везде и всюду.

Когда они сошли на берег, Регина поняла: вонь – еще большая напасть, чем жара. Вонь же была поистине ужасной: запахи гниющих плодов, специй, чая, человеческой плоти и тухлой рыбы – все это било в ноздри и вызывало позывы тошноты. Регина с Брайаном сразу же оказались в чудовищной давке – их обступили отвратительно грязные мальчишки, они протягивали руки с криками: «Рупию, мэм-саиб!»

– Не обращайте внимания! – прорычал Брайан. – Если вы дадите хотя бы одному из этих мерзавцев монетку, мы никогда от них не избавимся.

Увидели они и других нищих – безруких, безногих, слепых, немощных; зрелище было настолько душераздирающее, что Регина едва удерживалась – хотелось расплакаться.

Между тем многие люди, стоявшие на пристани, были хорошо одеты, и выглядели они весьма респектабельно. Одеты же были по-разному: и в европейские костюмы, и в сари, и в халаты. Регина изумилась, увидев, что у нескольких смуглых молодых женщин на лбах горят рубины, а у некоторых рубины были вставлены в ноздри.

Заметив ее удивление, Брайан усмехнулся:

– Да, рубины здесь – отличительный знак. Эти красивые и богатые женщины принадлежат к высокой касте.

Регина слышала разноязыкую речь, понять которую было невозможно, за исключением отдельных английских слов и выражений. Однако девушка была разочарована: выяснилось, что Бомбей они почти не увидят. Как только их багаж выгрузили на пристань, Брайан нанял экипаж, чтобы отправиться прямо на вокзал.

– Но, Брайан, – запротестовала Регина, – разве мы не остановимся здесь хотя бы на ночь? Нам нужно отдохнуть!

– Мы только и делали, что отдыхали, пока плыли сюда. Теперь, когда мы здесь, надо поторопиться. – Он усмехнулся. – Вот найдем камни – тогда и отдохнем самым наилучшим образом, я полагаю.

Два часа спустя они сели в поезд, направляющийся в Дели. Ехать им предстояло двадцать четыре часа.

Стемнело. Вскоре окраины Бомбея остались позади. Регина очень огорчилась, что ничего не увидит в темноте.

– У нас не увеселительная поездка, моя милая, – проговорил Брайан. – Мы здесь по делу.

– Не понимаю – почему нельзя сочетать дело с осмотром окрестностей? Мне бы все же хотелось увидеть эту страну.

– Я думаю, девочка, что ко времени нашего отъезда вы будете сыты этой страной по горло. А теперь меня заботит только одно: моя карта, где обозначено месторождение. И вам, полагаю, лучше подумать об этом.

Глава 8

Регина едва не засыпала; все тело ее ныло и болело от многодневного путешествия верхом. Она ехала, держась обеими руками за луку седла, и поняла, что мул Брайана, шедший впереди, остановился, лишь когда ее собственный мул наткнулся на него. Регина подняла голову, потому что ирландец протянул вперед руку и вскричал:

– Вот она, девочка! Долина Кашмира!

Она посмотрела туда, куда он указывал, и громко вскрикнула от изумления. Они находились на высоте девять тысяч футов, на самой высокой точке перевала Банихал. Глазам их открылось удивительное зрелище. Вся долина была в свежей зелени – перед ними раскинулись рисовые поля и рощи фруктовых деревьев. Вдали же виднелись величественные вершины Каракорума, покрытые снегом и возвышавшиеся на несколько тысяч футов.

Глядя на высокие скалистые пики, Регина почувствовала почти мистический ужас и восторг.

– Ничего подобного в жизни не видела! – воскликнула она. – Кажется, они так близко, что до них рукой можно дотронуться.

– На самом деле эти пики удалены от нас более чем на восемнадцать миль. – Брайан поерзал в седле. – Иногда Кашмирскую долину называют Счастливая долина, иногда – Восточная Венеция. Но все сходятся в одном – это красивейшее место в мире. Когда-то эти места называли просто Парадиз, то есть Рай.

– Ничего удивительного. – Регина с подозрением взглянула на Брайана. – Вы, кажется, слишком много знаете об этих местах, а ведь вы здесь никогда не бывали.

– Верно, не бывал. Но прежде чем покинуть Лондон, я прочел о Кашмире все, что смог найти. К любой экспедиции нужно готовиться как можно тщательнее.

– А когда я читала, вы смеялись.

– Я просто пошутил, девочка. Что ж, поехали дальше. Дорога долгая. До столицы, Сринагара, около семидесяти миль, а на карте моего друга отмечено, что сухое русло реки, где он нашел камни, находится у подножия холмов, по меньшей мере в трех днях пути от Сринагара.

Он ударил каблуками в бока мула, который с жалобным ревом медленно побрел по тропе. Тяжело вздохнув, Регина двинулась следом. Брайан находился в своей стихии, он получал огромное удовольствие, «объезжая» мула. Регина же никогда прежде не ездила верхом, да еще на муле, и для нее это была настоящая пытка. Брайан уверял, что со временем она привыкнет, но она еще не привыкла и чувствовала себя ужасно. Не помогло и то, что, выехав из Джаммы, они по ночам спали под открытым небом. Регина обнаружила, что спать на земле – не самый лучший способ отдохнуть, в особенности если все тело у тебя болит и ноет после дня, проведенного в седле.

По крайней мере здесь было гораздо прохладнее, как и обещал Брайан. Первые дни, которые они провели в поезде, было жарко и душно. Ко всем неудобствам добавилось еще одно: от здешней кухни у Регины постоянно болел желудок. Индийская пища была горячей, обильно приправленной пряностями; обычно они ели кэрри из курицы, барашка или рыбы. В Индии нельзя было выпить даже обычного чая – в него добавляли шафран, кардамон и миндаль. Брайан сказал, что кэрри – отнюдь не самое острое из индийских блюд.

– И скажите спасибо за чай. Нравится он вам или нет – но этот напиток хорошо помогает при нарушении пищеварения.

Регина в ужасе смотрела, как Брайан набрасывался на еду, причем ел с огромным удовольствием. Даже жара не отбивала у него аппетит.

В Джамме железнодорожная ветка кончилась, и Брайан купил трех мулов – для Регины, для себя и для перевозки поклажи.

Первый день верхом да еще в юбке был сплошной пыткой. Проснувшись на следующее утро с затекшими конечностями, Регина дождалась, когда Брайан уйдет разводить костер, чтобы приготовить завтрак, и быстро переоделась в мужское платье, купленное в Лондоне. Сначала она собиралась переодеться для того, чтобы меньше привлекать к себе внимание – чтобы люди принимали ее за мужчину или мальчика; но теперь она радовалась этому костюму по другой причине. В брюках ехать верхом оказалось гораздо удобнее.