Стальную крысу в президенты!, стр. 29

На близнецах были желто-серые ливреи, которые подчеркивали пышность нарядов маркиза и моего: шляпы с перьями, расшитые золотом жилеты, широкие плащи до колен, ботфорты. Именно так, по мнению крестьян, одеваются вельможи. Наши глупые наряды, без сомнения, произведут на столичных бюрократов впечатление, да и оружие скрывают великолепно.

Как ни гордился де Торрес старыми технологиями, вертолет у него был новый, современный и, что приятно, без гидравлических излишеств. Взвыли мощные двигатели, и мы, молниеносно набрав высоту, понеслись к восточному побережью.

— Если мы опустимся на пригородном аэродроме, проникнуть через городские стены и попасть в Пресидио, где регистрируют кандидатов, будет чрезвычайно сложно, — вслух рассуждал маркиз.

— А что собой представляет этот Пресидио?

— Старый форт, традиционное местопребывание правительства королей Параисо-Аки. Сейчас, увы, форт занят узурпатором.

— А может, приземлимся прямо в форте?

— Это запрещено… Хотя вертолет Сапилоте постоянно садится перед Пресидио на площади Свободы.

— То, что годится ему, годится и нам. В худшем случае нас оштрафуют за посадку в неположенном месте.

— В худшем случае нас застрелят, — мрачно изрек де Торрес.

— Выше голову, маркиз! — Я указал на кейс на своих коленях. — Там кроме необходимых для регистрации документов еще и оружие. Да и мои сыновья неплохо экипированы.

— Именно. — Боливар приподнялся с сиденья и похлопал себя под мышками и по бедрам.

— Конечно. — Джеймс повторил действия брата. — А перекусим мы до или после операции?

— Если хотите, прямо сейчас. — Я передал им пакет с сэндвичами из кухни замка. — Обертки по кабине не разбрасывать.

— Да, — пробормотал де Торрес, думая о своем. — Приземлимся мы на площади, там нас меньше всего ждут.

— А нас ждут?

— Несомненно. Если их радары еще не засекли наш вертолет, то засекут в самое ближайшее время.

— Тогда усложним им жизнь. Как бы мы добрались до Пресидио, если бы приземлились, как обычно, на пригородном аэродроме?

— Я бы заранее сообщил о прибытии по радио, и у посадочной площадки нас встречала бы машина с шофером.

— Так дайте такое сообщение. Автомобиль отправится на аэродром, противник — за ним, а мы тем временем без помех сядем на площади. Как только мы выберемся из кабины, пилот поднимет машину и перелетит на аэродром. Войска уже оттуда отбудут, пилот спокойно приземлится и отошлет автомобиль за нами к Пресидио.

— Гениальный план! — де Торрес тут же схватил микрофон рации и отдал распоряжение.

Делать больше было нечего, и я задремал в кресле. Не то чтобы я демонстрировал крепость своих нервов, вовсе нет. Просто прошлой ночью я почти не спал и без помощи прогнозирующего компьютера знал, что нынешний день выдастся суетным.

— Отец, через минуту приземляемся.

— Спасибо, Джеймс.

Я открыл глаза, зевнул, потянулся. Под нами проплывал пригород большого города, справа виднелась размеченная белым посадочная полоса. Вдалеке я заметил городскую стену, пронзенную сейчас автострадой. На вид — все спокойно. Возможно, чересчур спокойно.

— Когда скажу «давай», разворачивай и жми на газ, — приказал пилоту де Торрес. — Давай!

Пилот заложил крутой вираж, и мы стрелой помчались над островерхими крышами. Несколько секунд безумной гонки — и вертолет плавно опустился на площади перед большущим мрачным фортом и, разок-другой подпрыгнув, замер; немногочисленные прохожие шарахнулись в стороны. Едва полозья коснулись брусчатки, близнецы выскочили с двух сторон и, дождавшись, пока вылезли мы с маркизом — старики в их понимании, — захлопнули дверцы. Вертолет взмыл в небо и через мгновение скрылся за зданиями. Зеваки еще стояли, открыв рты, а наша процессия с маркизом во главе промаршировала к входу в Пресидио.

У нижней ступеньки нас поджидала первая, весьма незначительная помеха

— молоденький тщедушный офицер полиции в парадной форме.

— Посадка летательных аппаратов на площади запрещена. Вы отдаете себе отчет, что ваши действия…

— С дороги, малявка. — В голосе де Торреса звучало наработанное десятками поколений предков презрение к простолюдину.

Офицер застыл, его лицо вытянулось, побледнело. Мы беспрепятственно проследовали мимо. Поднялись по истертым ступеням, вошли в просторный холл. При нашем появлении чиновник за столом у входа вскочил на ноги.

— Где регистрируют кандидатов в президенты? — спросил де Торрес.

— Не знаю, ваша честь.

— Срочно выясни.

Де Торрес придвинул стоявший на столе телефон к чиновнику. Выбора у того не было, и под грозным взглядом маркиза он быстро добыл нужную информацию.

— Третий этаж, ваша честь. Лифт там…

— Лестница там, — перебил его я. — С лифтами случаются аварии, бывает, отключат энергию, и часами сидишь между этажами.

— Бывает, — подтвердил маркиз, и мы зашагали через две ступеньки.

Мы нашли нужный кабинет, получили бланки, и я уже заполнял их, когда прибыла оппозиция. Хлопнула дверь, и внутрь хлынула толпа негодяев в черной форме, черных фуражках и темных очках, — без сомнения, наводящие ужас ултимадо. Головорезы диктатора выстроились у двери, вперед вышел пузатый офицер — морщинистое лицо багрово от ярости, желтые пальцы на ручке пистолета в расстегнутой кобуре.

— Всем оставаться на местах! — рявкнул пузатый.

Маркиз нарочито медленно повернулся к нему, на губах — холодная улыбка.

— Кто вы такой? — спросил он с оскорбительной смесью превосходства и скуки в голосе.

— Вам прекрасно известно, де Торрес, кто я такой! — завопил Сапилоте, открывая лягушачий рот не в такт словам. — Чем занят бородатый недоумок, что рядом с вами?

— Этот джентльмен — мой внучатый племянник, сэр Гектор Харапо, Рыцарь Алой Розы, и он заполняет бланки как претендент на пост президента республики. У вас есть по этому поводу возражения?

Генерал-президент Сапилоте вовсе не случайно правил все эти годы целой планетой. Он открыл было рот, но тут же, овладев собой, закрыл. Краска сбежала с его лица, гнев в глазах уступил место более для нас опасной расчетливости.