Казино "Палм-Бич", стр. 42

– Что? Повторите!

Телефонная кабина была без кондиционера, и Прэнс-Линчу приходилось рукой разгонять дым, от которого становилось трудно дышать.

Эмилия с подозрением посмотрела на него, когда во второй раз в течение часа он попросил у нее разрешения пойти помыть руки. Из-за помех на линии и посторонних шумов Гамильтон плохо слышал голос Фишмейера.

– Ален Пайп всего лишь мелкий служащий, мистер Прэнс-Линч. Мы ошибочно кредитовали его на 1 170 400 долларов.

– Как ошибочно, Абель?

Гамильтон вспомнил, как американец бросал жетоны на стол. Этот мерзавец играл против него деньгами банка «Бурже», иначе говоря, его собственными деньгами!

– Двадцать второго июля от фирмы «Хакетт» поступило заявление о перечислении. Компьютер допустил ошибку, и два последних нуля не были отделены запятой. На самом деле на его счет следовало зачислить 11 704 доллара. Я не могу связаться с людьми «Хакетт», чтобы узнать причину перечисления. Там уже никого нет…

Неожиданно Гамильтон почувствовал чье-то присутствие рядом с собой. Он обернулся: рядом с кабиной стояла Эмилия и смотрела на него уничтожающим взглядом. Ревность ее была чудовищной, но не по причине большой любви, а потому, что она не могла себе представить, что принадлежащее ей существо может дышать, не находясь рядом с ней.

– Секундочку, Абель, не кладите трубку…

Не успел Гамильтон произнести слово, как Эмилия уже находилась в кабине.

– С кем вы разговариваете?

– С Фишмейером,- ответил он, прикрывая ладонью микрофон.

– Правда? Дайте-ка трубку, я хочу сказать ему несколько слов. Она взяла трубку, расстреливая его глазами.

– Алло!..

По ее разочарованному виду он понял, что она узнала голос управляющего банком.

– Как дела, Абель? Да… да…

Наглотавшись дыма, она начала сильно кашлять, и Гамильтон поспешил открыть дверь кабины. Зло взглянув на него, она дала понять, чтобы он закрыл дверь.

– Да, Абель, да… Рада была вас услышать! Передаю трубку мужу.

Сунув трубку ему в руку, она проговорила раздраженным голосом:

– Поторопитесь, я хочу домой. Я жду.

Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не затерялась в толпе.

– Вы слышите меня, мистер Прэнс-Линч?

– Да, Абель.

– Я сейчас же заявлю в полицию!

Гамильтон натянулся, как струна.

– В полицию? Зачем? Вы что, сумасшедший?

– Но, мистер, сделать заявление просто необходимо!

Начисление денег прошло все инстанции, и он в любой момент может выписать чек.

– Оплачивайте!

– Мистер Прэнс-Линч, я не понимаю! Речь идет о ваших деньгах!

– Если кто-то и виноват, то только – вы, а не он. Вы хотели бы, чтобы у этой истории выросли длинные ноги и на каждом углу говорили, что «Бурже» – помойка?

– Миллион сто семьдесят четыре тысячи долларов!!!

– Я знаю, что делать! Если начнут поступать чеки, оплачивайте их. Передайте Вленски, чтобы держал язык за зубами и ничего не предпринимал. Ждите моих указаний! Вам ясно?

– Слушаюсь, мистер Прэнс-Линч.

– Никому ни слова. Вы меня слышите?

– Да, мистер.

– Прекрасно, Абель! Завтра я вам перезвоню.

Он резко опустил трубку на рычаг, вытер пот со лба и от окурка прикурил очередную «Мюратти».

Какое-то время он неподвижно стоял в кабине, сдерживая желание закричать от радости. Выйдя из кабины, он не закрыл за собой дверь и быстро направился в зал. При небольшом везении он выкарабкается из катастрофы.

План действий в общих чертах был уже составлен.

«Роллс» затормозил у ступенек, ведущих к входу в казино.

– «Палм Бич», мистер,- сказал Норберт.

Была половина шестого. Невесть откуда взявшийся лакей открыл дверцу, и Надя, выбравшись из машины, потянулась, подставляя лицо первым солнечным лучам.

– Я одна из тех счастливчиков, которые ежедневно наблюдают восходы и заходы солнца.

Она рассеянно взяла Алена за руку.

– Я сплю тогда, когда все работают. Ты идешь?

Бессонная ночь никак не сказалась на ней: и намека на

синеву не было под ее фиолетовыми глазами.

– Я хочу возвратиться к себе…

Чтобы не мешать разговору, Норберт предупредительно отошел в сторону. Как и все на Лазурном берегу, он знал Надю Фишлер и теперь переживал за своего хозяина – уж очень быстро она его окрутила. Он симпатизировал этому Пайпу, который явно чувствовал себя не в своей тарелке во всей этой истории. Фишлер раскрутит его до последнего цента, и парень останется без штанов.

– Ален? Ты шутишь?- воскликнула Надя.

– Я выдохся,- признался он.

– Ты же не бросишь меня, когда начинается самое интересное? Норберт!

– Мадам!

– Машину на стоянку! Мы продолжаем!

Она достала из сумочки оставшиеся деньги и вложила в руку Норберта. Он быстро спрятал их в карман.

– Слушаюсь, мадам.

Надя уцепилась за руку Алена и повела его в холл казино.

– Только три ставки. Выиграли или проиграли. Банк. Удачу надо уметь использовать.

Зал был погружен в полумрак. Игра шла только за одним столом, стоявшим в углу. Все стулья вокруг него были заняты.

– Джованни, это ограбление. Деньги!- бросила она голосом, в котором слышалось хорошее настроение.

– Все?

– Да. Я сейчас пущу вас по миру…

Неожиданно она ожила, стала веселой, обаятельной, соблазнительной, полной энергии: щеки ее порозовели, глаза заискрились.

– Ален, хочешь кофе?

Ферреро подвинул ей впечатляющую стопку жетонов.

– Семьдесят тысяч франков я высчитал за самолет.

– Квитанцию выписывать на двоих?

– Плачу сама,- ответила Надя, ставя свою подпись на розовом листочке бумаги.

Ферреро отошел в глубь комнаты и подумал, что этот парень не вырвется из коготков Нади. Сейчас он начнет играть и все проиграет. Если бы добрая фея дала ему такую удачу – стать обладателем 1 200 000 франков, он без всяких угрызений совести всадил бы пулю в затылок Наде.

– Пошли!- возбужденно сказала Надя.

Нагрузившись жетонами, она направилась к играющим.

Подходя к столу, Надя еще не знала, какая сумма поставлена на игру, но ноздри ее расширились, и она крикнула:

– Банк!

– Банк,- как эхо повторил крупье.- Два миллиона франков в банке, господа!