Вася Кочкин, человек лет двенадцати, стр. 3

От всех этих переживаний свихнуться можно. Между прочим, мама его предупредила: «Ты, Васька, свихнешься!»

Давно это было, и не имеет никакого отношения к тому, что произошло в субботу, когда Вася после школы смотрел вторую серию фильма «Приключения Электроника», а мама стирала белье.

Продолжение главы «Темная жизнь В. Кочкина»

Именно в это время, в субботу, раздался звонок. Мама открыла дверь, и на пороге появилась старшая вожатая Тамара Трошина. Мама вначале спросила:

— Что вам, девушка?

Девушка сказала, что она — старшая вожатая. Мама тут же засуетилась.

— Вася, Вася, к тебе пришли! — как-то испуганно закричала она.

— Нет, я к вам, — сказала Тома Трошина.

— Что случилось? — шепотом спросила мама.

Тамара сказала, что ничего не случилось, она пришла узнать о бытовых условиях Васи Кочкина, познакомиться с семьей.

— Проходите, проходите! — мама не знала, что и делать.

Тамара сняла свою голубую болоньевую курточку и вошла в комнату, где Вася смотрел телевизор. Фильм только что кончился.

— А мы вас давно ждали! — сказал Вася.

— Меня? — удивилась Тамара.

— Вас! Мама даже чай поставила.

Мама вздохнула, поперхнулась глотком воздуха, закашляла.

— Как у вас красиво! — сказала Тамара, оглядывая комнату.

Стены комнаты были завешаны пейзажами и натюрмортами, которые писал Васин папа. Он был сугубо реалистом.

Тамара, сцепив за спиной руки, стала рассматривать все это, как будто пришла в галерею. Особенно долго она стояла у портрета Владимира Высоцкого, которого папа срисовал с фотографии.

— Очень похож, — заметила Тамара. — Как жаль, что он умер.

— А у нас есть все его записи, — похвастал Вася. — Поставим?

— В следующий раз, — сказала Тома.

На этом светская часть визита была закончена. Тут вожатая сообщила, что она просто удивлена, что в такой, можно сказать, интеллигентной семье растет не пионер. Мама поразилась и стала доказывать, что Вася — пионер.

— Я цветы покупала, когда его приняли в пионеры! — воскликнула она взволнованно.

— Вася, что это значит? — спросила Тамара.

Вася опустил голову.

— Меня принимали, но не приняли, — тихо произнес он. — Я маме об этом не сказал, чтоб не расстраивать.

— Как это не приняли? — у мамы просто ум за разум зашел, она ничего не могла сообразить.

— Сказали, не достоин… Пионеры — передовой отряд, — сказал Вася. — Авангард…

— Да что он мелет! — вдруг воспряла духом мама и тряхнула кудряшками. — Он — пионер! Уверяю вас! Вы его просто не знаете! Он у нас со странностями, такое наговорит!

— Будем воспитывать, — сказала Тамара. — Школа у нас образцовая.

Мама в конце концов с ней согласилась, ей тоже нужен был воспитанный сын.

На некоторое время они удалились на кухню и говорили там о чем-то важном.

Вася лег на диван, закрылся пледом и стал прихрапывать. Кто станет будить спящего человека?

Тамара ушла.

Мама, решительно затягивая пояском халат, подошла к сыну, присела рядом с ним.

— Хватит притворяться, — сказала она.

Вася высунул из-под пледа голову.

— Другая бы мама не стала скрывать…

— Что скрывать?

— Сказала бы, что посуду не мою, пол не мету, родителям грублю. Какой из меня пионер?

Екатерина Ивановна Кочкина, победитель конкурса парикмахеров, была в растерянности. Она думала о том, что не понимает сына.

— Вася, признайся: ты все выдумал. Я же прекрасно помню, что в третьем классе ты был звеньевым.

— Ты, мама, меня с кем-то спутала.

Екатерина Ивановна всплеснула руками:

— Что, у меня десять детей? С одним не знаю, что делать!

— Проглядела ты меня, — вздохнул Вася. — Все работа да работа.

Мама стукнула его по лбу.

— Прекрати! Ты хоть осознал, что натворил? Ты свою бабушку вспомнил?

— Даже прабабушку!

— Вот-вот! Твоя прабабушка Дуся была пионеркой в первом городском клубе «Муравейник»!

— Про нее даже в книжке написано, — добавил Вася.

— Совершенно верно, в книжке! И бабушка была пионеркой, один раз стояла рядом с Калининым на Красной площади! А я как активистка ездила в пионерский лагерь «Артек» на берег Черного моря. А каким пионером был твой папа! Он даже вожатым работал в лагере.

— Не вожатым, а физкультурником, — поправил ее Вася.

— Какая разница! Одним словом, у нас пионерская семья. А ты — сдезертировал! — мама окончательно разошлась. Дух активистки в ней еще не пропал. Мама могла бы горы свернуть, но почему-то стала парикмахером.

— Прабабушке Дусе хорошо было, — вздохнул Вася. — Однажды на нее бандит напал, с ножом. Это мне бабушка рассказывала. Бандит сказал: «Снимай галстук, а то зарежу!» А она все равно не сняла.

— Вот видишь! — гордо сказала мама. — А ты?

— А с кем бороться? — Вася сел. — Кругом одни пионеры! Пусть со мной борются. Я решил собой пожертвовать.

— Что ты мелешь? — мама встала, уперев руки в бока. Поза ее была воинственной. Вася понял, что ему может достаться. — Лгун несчастный! Ему все поверили, а он комедию разыгрывает!

— Никакой не лгун, — обиделся Вася. — Уж если хочешь правду, то у меня двойная жизнь. Пора с этим кончать, честно во всем признаться!

— Господи, неужели воруешь? — В маминых глазах мелькнуло отчаяние. — Я тогда тебя прибью. Собственными руками!

— Как Тарас Бульба сына?

— Ты мне Тарасом зубы не заговаривай! Отвечай: воруешь?

Вася рассмеялся и покрутил пальцем у виска.

— И правда, чего мне в голову взбрело! — мама устало села на диван. — С тобой свихнешься, это точно. Не морочь меня!

— Я и не морочу. Я тебе тайну открою. Ты права: я был звеньевым. Но пионером не был.

— Опять двадцать пять!

— Да забыли меня принять! — воскликнул Вася.

— Как это забыли?

Вася вздохнул, готовясь поведать горестную историю.

— Дело было так. У Гошки пропал щенок Джек. И вот прибегает Мишка Федин. Как раз последний урок кончился. И говорит, что видел Джека, его какой-то взрослый парень продавал у ларька «Мороженое».

— При чем тут Джек? — спросила мама. — Опять морочишь?

— Не морочу! Когда Мишка сказал, мы побежали к ларьку «Мороженое». Прибежали, а никакого парня нет, ларек закрыт. Мы давай кричать: «Джек, Джек, Джек!» Если бы он услышал, все равно бы вырвался. Джек, знаешь, какой умный был! — Вася опять вздохнул.

— Джек-то, может быть, и умный. А вот вы с Гошкой… Поняла я: пионерский сбор вы пробегали.

Вася кивнул.

— Я еще Гошке сказал: «Не забывай, нас сегодня в пионеры принимают. Опаздывать нельзя!» Гошка сказал: «Мы и не будем опаздывать». Только когда мы вернулись в класс, там никого не было. Уж потом узнали, что всех увели во Дворец пионеров на торжественный прием.

— А домой-то ты явился в красном галстуке! Мы с папой поздравлять его кинулись… И еще, нахал, подробности рассказывал, как тебя по головке погладили и сказали: «Ты у нас, Вася, теперь пионер!»

— Не гладили меня по головке, — признался Вася.

— Не та голова, чтоб гладить, — сказала мама.

— Не та, — согласился Вася.

— Ну, что замолчал? Рассказывай дальше!

— Чего еще рассказывать? — уныло спросил Вася. — Мне тоже хотелось быть пионером. Мы с Гошкой договорились, что придем в школу в галстуке. Никто и не заметил, что нас не принимали. Потом звеньевым избрали…

— А сейчас вы с Гошкой решили проявить принципиальность? — спросила мама.

— Гошка уж забыл, что он не пионер. Я как-то ему напомнил, так он изо всех сил вспоминал. Он и про Джека забыл, ему потом Джерри купили.

— Вот и ты не держи в голове, что не надо. Пришел в новую, образцовую школу — и будь, как все, старайся. Никому твои признания не нужны. Вожатая прибежала — лица нет. Ей тоже надо отчитываться, почему какой-то Кочкин не пионер. Молчал — и дальше молчи!

— Пионер — всем ребятам пример! — твердо сказал Вася. — А у меня темная биография.