Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди], стр. 85

Уложив меня в постель, Шизуко легла сама — по другую сторону ширмы. Никогда раньше меня так тщательно не опекали, даже в Крайстчерче. Может быть, это входит в условия неподписанного мною контракта?

29

Звездолет — я имею в виду гиперпространственный звездолет, — на редкость интересная штука. Конечно, чтобы понять, почему и как он передвигается, нужно очень здорово знать волновую механику и многопространственную геометрию — такими знаниями я, конечно, не обладаю и вряд ли когда-нибудь уже буду обладать (хотя даже сейчас я бы с удовольствием вернула время вспять и принялась изучать все это). С ракетами — нет проблем: Ньютон нам все объяснил. Антиграв оставался загадкой, пока не появился доктор Форвард и не разгадал ее. Теперь антиграв можно встретить повсюду. Но каким образом звездолет, весящий около ста тысяч тонн (так мне сказал капитан), может разгоняться до скорости, почти в восемнадцать тысяч раз превышающей скорость света? И при этом никто на борту не разливает суп и никого не встряхивает по ночам! Не знаю. У нашего звездолета были самые большие шипстоуновские аккумуляторы, которые я когда-либо видела, но Тим Флэхерти (второй помощник главного инженера) сказал мне, что энергию для двигателей берут из них только до середины первого «прыжка», а все остальное путешествие они питают лишь вспомогательные службы (отопление корабля, приготовление пищи, освещение и прочее).

Для меня это звучит как профанация закона сохранения энергии — столь же незыблемого, как два основных правила, которым меня учили с детства: «Мыться надо регулярно» и «Бесплатных завтраков не бывает». Так я ему и сказала, но он лишь досадливо тряхнул головой и уверил меня, что как раз закон сохранения энергии и позволяет добиться этого. И пояснил, что это работает как фуникулер — все, что вы кладете туда, возвращается вам обратно.

Не знаю… Там нет никаких канатов, и это не может работать по принципу фуникулера, но… это работает.

Навигация корабля — еще более сложное дело. Правда, они сами называют это не «навигацией» и даже не «астронавтикой», а «космонавтикой». А может, это кто-то из команды подшутил надо мной, потому что офицеры инженерной службы говорили мне, что вся служба космонавтики — ну те, что стоят на «мостике» (хотя на самом деле там, конечно, нет никаких «мостиков»), — нужна, как говорится, для блезира (они назвали эту службу «косметической»), поскольку всю работу делает компьютер… Второй помощник инженерной службы, мистер Лопес, также сказал, что и инженерная служба присутствует на корабле только потому, что этого требуют профсоюзы. Он принялся было объяснять мне, как в данном случае работает компьютер, но разобраться в этом без глубоких познаний в высшей математике было все равно, что слушать лекцию на неизвестном языке.

Однако я усекла: там, в Вегасе, я была уверена, что любой полет на Релм проходит по твердому маршруту — Земля, Проксима, Аванпост, Фидлерс-Гри, Форест, Ботани-Бей, Альцион, Мидуэй, Релм. [3] А потом — обратно, в той же последовательности… вернее, в обратной последовательности. Так вот, ничего подобного. Каждый полет кроится по-своему, а неизменными остаются лишь два пункта: на одном конце Земля, а на другом (на расстоянии почти сто световых лет — 98,7) — Релм. Семь промежуточных остановок в каждом полете имеют разные последовательности, а некоторые могут даже вообще отсутствовать. Последовательность подбирается по одному принципу: при полете «туда» расстояние от Земли должно все время увеличиваться, но так, чтобы при полете «обратно» оно оказалось минимальным. Кстати, на самом деле это не так сложно, как сейчас прозвучало: представьте себе, что вы должны обойти несколько магазинов — естественно, вы спланируете поход так, чтобы от последнего в вашем списке было удобнее и ближе всего добираться до дому.

Но такое положение вещей оставляет, тем не менее, массу вариантов. Девять звезд — солнца этих планет — расположены практически на одной линии. Для начала взгляните на рисунок с созвездиями Центавра и Волка. Глядя с Земли на все эти звезды, вы же видите, они расположены либо в передней части созвездия Центавра, либо внутри созвездия Волка. (Знаю, что Волк на рисунке выглядит не очень хорошо, но Кентавр протыкает его копьем вот уже тысячи и тысячи лет. Я никогда не видела волка — настоящего, четырехлапого, ну вы понимаете — как смогла, так и нарисовала. Хотя, если задуматься, Кентавра я тоже никогда не видела).

Так выглядит это звездное скопление на земном небе. Чтобы его увидеть, вам пришлось бы уехать гораздо южнее Флориды или Гонконга, да и то невооруженным глазом вы увидели бы лишь Альфу Центавра.

Альфа Центавра (Rigel Kentaurus) — вот звезда, которая действительно светит, третья по яркости в небе Земли. На самом деле, это три звезды: самая яркая — близнец нашего Солнца, менее яркая, составляющая ей пару, и маленькая, тусклая подруга, обращающаяся вокруг них на расстоянии около одной пятнадцатой светового года. В течение многих лет Альфа Центавра была известна как Проксима. Затем кто-то не поленился измерить расстояние до трехъюродной сестры-дурнушки поточнее и обнаружил, что та находится к нам на волосок поближе, и, таким образом, этот бесполезный кусок «недвижимой собственности» обрел название Проксима, то есть, «ближайшая». Ну, а позднее, когда была основана колония на третьей планете Альфы Центавра А (близнеце Солнца), колонисты назвали свою планету Проксима.

В конечном итоге, астрономы, которые старались переименовать звезды, давно почили в бозе, а колонисты стоят на своем. Впрочем, не без оснований, ибо эта тусклая звезда хоть и находится на волосок поближе к Солнечной системе сегодня, через некоторое время — задержите дыхание, через два миллиона лет — окажется от нее дальше, так как, будучи тройной звездой, вся система в среднем находится на одном и том же расстоянии от Земли.

Взгляните на второй рисунок, на тот, где по горизонтали отложено возвышение звезд над горизонтом небесной сферы Земли, а по вертикали — их расстояние от Земли в световых годах.

Я, наверно, была единственным пассажиром на корабле, который не знал, что наша первая остановка — не Проксима. Мистер Лопес, объяснявший мне принципы навигации, взглянул на меня, как на младенца-несмышленыша, который в очередной раз упал в лужу (правда, это не имело никакого значения, поскольку если его и интересовало во мне хоть что-то, то уж никак не мозги). Я не рискнула объяснять ему, что очутилась в списке пассажиров в самый последний момент — это не вязалось бы с моей легендой. Ладно, в любом случае, мисс Богатая Сучка не обязана быть семи пядей во лбу.

Обычно звездолет делал остановку на Проксиме и по дороге «туда» и по дороге «обратно». Но мистер Лопес объяснил, что на этот раз у них на борту был очень небольшой груз, предназначенный для Проксимы, и всего лишь несколько пассажиров — недостаточно, чтобы оплатить посадку. Поэтому и груз и эти пассажиры были сняты с рейса и остались дожидаться «Максвелла», стартующего через месяц, а «Форвард» на этот раз заглянет на Проксиму по дороге «обратно» — с грузом и, возможно, пассажирами, взятыми на борт в остальных семи портах. Мистер Лопес сказал (я этого, кстати, так и не поняла), что полет на десятки световых лет не стоит почти ничего — в основном, это жизнеобеспечение пассажиров, — а вот посадки на планетах обходятся баснословно дорого, и потому каждая остановка должна окупаться.

Когда мистер Лопес показывал мне разные диаграммы и таблицы, пытаясь растолковать основные навигационные принципы, он предупредил, что все координаты здесь даны с точностью… ну, примерно как в учебнике для старшей школы. Если по этим координатам вы наставите на звезду телескоп, то наверняка отыщите ее, но для большой науки, а также для космонавтики этого мало — тут нужна большая точность, плюс поправка на «эпоху», то есть проще говоря, все цифры должны быть сиюминутной свежести, потому что звезды движутся. Солнце Аванпоста движется медленнее всех, и его направление совпадает с направлением движения светил в нашей Галактике. А вот звезда, вокруг которой обращается Фидлерс-Грин, имеет другой вектор и скорость в 138.000 км/сек, а это значит, что за пять месяцев — с прошлого визита «Форварда» и до нынешнего, — сам Фидлерс-Грин переместится на полтора миллиарда километров. Это крайне неудобно и может стоить… Судя по словам мистера Лопеса, это может стоить штурману его места и должности, потому что прибыльность путешествия напрямую зависит от того, насколько близко от планеты назначения сумеет штурман выдернуть корабль из гиперпространства, ни во что при этом не врезавшись (скажем, в звезду!). М-да, все равно, что управлять гравилетом вслепую!