Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди], стр. 54

Немедленно у меня над головой раздался голос:

— Говорит капитан Жан Тормей. Это запись. Дом охраняется виннипегской компанией «Волчья стража, лимитед». Я пользуюсь услугами этой фирмы, потому что ее репутация общеизвестна: «волки» всегда рады нажать на курок, чтобы отличиться, и защищают интересы своих клиентов с большим рвением. Все звонки, адресованные в этот дом, будут зарегистрированы, почта доставлена. Благодарю за внимание!

Нет, это я благодарю тебя, Жан! Черт!.. Черт-черт-черт!!! Ну, почему я решила, что они должны сидеть дома? Просто я не позволяла себе допустить, что они могут уехать. Как говорят в таких случаях спецы-психоаналитики, я просто «дошла»: после потери новозеландской семьи, потери Босса (может, он уже мертв) семейство Тормеев в моем сознании трансформировалось в «мой дом», а Жанет — в мою мать, которой у меня никогда не было.

Мне страстно захотелось очутиться на ферме у Хантеров, под теплым и заботливым крылышком миссис Хантер… Или в Виксберге — полечить одиночество Джорджем…

Между тем всходило солнце, скоро на дорогах станет людно, а я… Я была здесь незваным чужаком, прибывшим сюда нелегально, со скудной мелочью в британо-канадской валюте в кармане, с туманом в голове от усталости, недосыпа и жажды, и… И при этом мне меньше всего хотелось быть кем-то замеченной, вытащенной на свет Божий и подвергнутой разнообразным расспросам.

Однако трудностей в выборе вариантов у меня не было — выход был один-единственный: я должна по-звериному заползти в какую-нибудь нору, причем быстро, пока на дорогах никого нет.

Вокруг Виннипега маловато лесов, но я вспомнила, что слева от главной трассы, как раз позади дома Тормеев, оставалось несколько гектаров дикой, ничейной земли — прямо под холмом, на котором Жанет выстроила свой дворец. Завидев вдали молочный фургон, я не стала мешкать, и, сойдя с дороги, нырнула в кусты.

Идти было очень неудобно, вскоре я стала прыгать «с кочки на кочку» и буквально продираться сквозь колючие заросли. Но тут впереди замаячило кое-что получше леса — маленький ручеек, такой узкий, что я могла легко перешагнуть через него… Что я и сделала, но не раньше, чем напилась всласть. Чистый? Наверняка нет, но я об этом не задумывалась, потому что благодаря своему необычному появлению на свет могла не бояться большинства инфекций. Вода пахла свежестью и, напившись вволю, я почувствовала себя значительно лучше — физически, но не избавилась от тоски на сердце.

Я шла все дальше и дальше в поисках места, где не только смогу укрыться от посторонних глаз, но и рискнуть хоть немного поспать — последний раз я спала шесть часов и было это двое суток назад. Трудность поиска такого местечка вблизи большого города состоит в том, что здесь очень часто снуют отряды скаутов и вы можете не заметить их, пока они не наступят вам на физиономию. Поэтому я искала не просто безопасное место, а такое, куда не ступит нога человека.

И я нашла его. Выбоина прямо на крутой стене оврага, прикрытая колючим кустарником. У меня ушло минут десять на то, чтобы отыскать ее — вход в пещеру загораживал еще и обломок скалы, торчавший здесь, наверно, с самого Ледникового периода. Однако, приглядевшись к этому обломку, я обнаружила, что он не такой уж древний. На то, чтобы найти удобную для пальцев зацепку, ушло тоже минут десять, а потом… Он очень легко и просто отъехал в сторону. Я быстренько нырнула внутрь и задвинула обломок за собой — на прежнее место… Вокруг было совершенно темно, если не считать светящихся в воздухе букв: ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ — УБИРАЙТЕСЬ ПРОЧЬ.

Я замерла и задумалась. Жанет говорила мне, что устройство, отключающее смертельные ловушки, находится где-то неподалеку от входа. Но насколько неподалеку? И как оно замаскировано?

В любом случае замаскировано оно неплохо, по той простой причине, что вокруг было темно, как в угольной яме, и видны были лишь зловеще сверкающие буквы. Надпись явно и недвусмысленно сообщала: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

Итак, Фрайди, доставай свой карманный фонарик на маленьких шипстоуновских батарейках и приступай к поискам. Но не заходи слишком далеко!

Да, конечно, в моей спортивной сумке, которую я оставила на «Мадам Лу», действительно лежал карманный фонарь. Может, он и сейчас горит, отпугивая рыб, на дне Миссисипи. Правда, я знала, что здесь, в туннеле, спрятаны другие фонари, но… у меня с собой не было даже спичек. Если бы я повстречала сейчас бойскаута, я бы терла его пятки друг о дружку до тех пор, пока не добыла бы огонь… Ладно, хватит валять дурочку, Фрайди!..

Я прилегла на пол и позволила себе немножко расслабиться и даже чуть-чуть всплакнуть. Потом я вытянулась на этом цементном полу (твердом и холодном? теплом и мягком? — утром разберемся) и уснула.

20

Спала я долго и, проснувшись, почувствовала, что пол все-таки твердый и холодный. Но я так хорошо выспалась и отдохнула, что мне было все равно. Я встала, потянулась и обнаружила, что больше не чувствую безнадежной тоски. Но здорово хотелось есть.

В туннеле было светло. Светящаяся надпись по-прежнему не советовала мне идти дальше, но тьма рассеялась. Я огляделась в поисках источника света и тут до меня дошло, что свет исходит лишь от сверкающей надписи: просто мои глаза привыкли к темноте. У людей, я знаю, глаза тоже постепенно привыкают к темноте, правда, гораздо медленнее и хуже, чем у меня.

Итак, я хотела было уже двинуться вперед — на поиски отключающего устройства, но… Вместо этого я застыла на месте и постаралась как следует пошевелить мозгами — это немного труднее, чем шевелить мускулами, но зато не вызывает никакого шума и съедает меньше калорий. Кстати, эта способность — единственное, что отличает нас от обезьян, правда, ненамного. Интересно, будь я на месте тех, кто ставил это устройство, куда бы я его запрятала? С одной стороны, оно должно быть достаточно надежно укрыто от посторонних глаз, с другой — оно должно вовремя спасти жизнь Жанет и обоих ее мужей. Итак, что же у нас получается?

Оно должно быть не слишком высоко, чтобы Жанет могла легко достать до него, а значит, его могу достать и я, поскольку мы с Жанет почти одного роста. Стало быть… Мне не нужно подпрыгивать или влезать на какую-нибудь табуретку.

Мерцающие буквы находились метрах в трех от входа в пещеру. Устройство не может быть намного дальше, потому что Жанет говорила, что следующее предупреждение, обещающее смертельный исход непрошеным гостям, было тоже «недалеко от входа» — она сказала: «В нескольких метрах…». Как правило, «несколько» значит — не более десяти. Жанет не стала бы прятать устройство так, чтобы один из ее мужей, спасая свою жизнь, был вынужден вспоминать точно, где оно находится. Просто уверенность в том, что это устройство существует, и была ключом к разгадке его точного местонахождения, но… При этом любой незваный гость, не зная, что оно есть, не должен его обнаружить.

Я прошла вперед по туннелю, встала прямо под светящимися буквами и взглянула наверх. Надпись освещала все вокруг, кроме небольшого кусочка куполообразного потолка туннеля — прямо над буквами. Даже я, с моим усиленным зрением, хорошо привыкнув к темноте, не могла разглядеть кусочка потолка, прямо над надписью. Я подняла руку и пошарила в том месте, которое было недоступно для глаз. Пальцы сразу нащупали что-то, похожее на кнопку. Я нажала на эту кнопку и… Надпись потухла, а вместо нее зажглись лампы на потолке, освещающие весь туннель.

Еда в морозильнике, печь для ее разогрева, большие полотенца, горячая и холодная вода, терминал в норе, на котором я могу прочесть все сиюминутные новости, а также краткое содержание предыдущих… Книги, тихая музыка, приличная сумма наличных денег, оставленная на случай чрезвычайного положения, оружие, шипстоунские аккумуляторы, одежда всех сортов, сидящая на мне почти идеально, поскольку она предназначалась для Жанет, встроенные в терминал часы-календарь, по которым я поняла, что проспала тринадцать часов, пока меня не разбудила твердость моей цементной «койки», уютная постель, призывно манившая меня поспать после того, как я выкупаюсь, поем и узнаю все новости… И наконец, чувство полной безопасности, позволившее мне расслабиться и не прибегать больше к жесткому душевному самоконтролю, до сих пор помогавшему мне подавлять все чувства и действовать…