Шел по осени щенок, стр. 12
— Рыжик проголодался и просит есть, — улыбнулась мама.
Рыжику выдали самую первую котлету, он ее с аппетитом съел, потом выпил целое блюдечко молока, и, с трудом доползши до середины комнаты, вдруг пронзительно запищал. Мама с Таей удивленно переглянулись. Таюшка подошла к Рыжику и хотела погладить его, но Рыжик зашипел на нее и так зло царапнул, что Таюшка даже испугалась. И они с мамой заметили, что Рыжик весь раздулся и стал похож на какой-то безобразный пузырь.
— Мамочка, что это с Рыжиком?
— Не знаю, Таюша, может, у него животик заболел, мы ведь с тобой не знаем, как правильно кормить котят. Может, ему еще нельзя котлет, может, именно от них ему сейчас так плохо, — заволновалась мама.
Рыжик заверещал еще пуще — так, что Таюшка даже уши заткнула. Но тут их выручил звонок в дверь: пришла соседка баба Даша. Увидев котенка, всплеснула руками:
— Что ж это вы над ним, сердешным, издеваетесь? Да разве ж так можно? — запричитала она.
Мама с Таей испуганно переглянулись.
— Мы ничего плохого ему не сделали… — прошептала Таюшка.
— То-то и оно, что сделали! Небось, так накормили, что живот раздуло, а туалет ему, бедному, не приготовили! Где ж ему освободиться?! Подождите, у меня дома, кажется, есть старый ящик от посылки. Я его сейчас принесу, а вы пока постелите ему какую-нибудь старую тряпку. Смотрите, как его пучит, беднягу.
Старушка ушла за ящиком, а мама постелила котенку тряпку. Котенок залез на тряпку, последний раз хрипло пискнул, загреб тряпку вокруг себя лапками и затих. Потом молча слез с тряпки и пошел, потряхивая лапками. Свернулся, поджав под себя лапки, у самой кромки ковра и уснул.
— Какой у нас с тобой, Таюша, умный котенок, — улыбнулась мама.
После обеда Таюшка прилегла на мамин диван, у нее разболелась потревоженная разбитая губа. Мама накрыла ее пледом и ушла к бабе Даше в надежде, что та уже отыскала ящик для Рыжика. Таюшка заснула и увидела странный сон: ей на голову падают спелые яблоки, больно бьют, она почему-то не может убежать, а яблоки все падают и падают. Она проснулась и поняла, что это Рыжик пляшет у нее на голове: засунет свою мордочку под плед, половит там что-то и давай опять прыгать по Таюшкиной голове. Таюшка только уберет его, а он снова на голову ей прыг и опять под плед лапами лезет, словно кого-то ловит. Таюшке надоела Рыжикова пляска, и она встала. И они с Рыжиком уселись у окна.
Таюшка смотрела, как возятся в песочнице малыши, как качаются качели, как пихаются, что-то не поделив, два мальчугана. Потом стал вновь накрапывать дождик, и листва под окном вздрагивала, когда на листочки попадали капли дождя. Наконец начали зажигаться фонари, и пошел настоящий дождь, и город за окном стал похож на размытую картину.
Вскоре вернулась мама.
— Я думала, Таюша, что ты еще спишь, — улыбнулась мама, ставя у порога ящик с песком для котенка.
— Мама, почему, когда я спала, Рыжик прыгал у меня на голове? — спросила Таюшка.
— Он, наверное, играл с твоей косичкой, — ответила мама. — Видимо, ему скучно стало, когда ты спала. Знаешь, теперь ты не одна, у тебя есть о ком заботиться, так что будь добра, если завела котенка, ухаживай за ним сама. Когда поправишься, будешь менять для него песочек в ящике сама, поняла?
— Поняла, — согласилась Таюшка.
— Ну, а теперь пойдемте чай пить, — сказала мама и ушла на кухню.
Рыжик тут же поскакал за ней.
Они попили чаю, и мама сказала:
— Таюша, посмотришь мультик по телевизору и сразу спать, а то мне завтра рано вставать на работу. Я сегодня совсем не отдохнула…
— Нет, мамочка, я не хочу смотреть мультик, я лучше лягу в кровать, а ты мне расскажешь, что было дальше с Шишей, — попросила Таюшка.
— Хорошо, Таюшка, ложись и послушай, что было дальше с Шишей.
Таюшка быстренько разделась и юркнула в постель. Рыжик примостился возле нее. Мама присела на краешек кроватки и спросила:
— Ну, так на чем я остановилась?
— Что по небу должно прокатиться четыре луны, — напомнила Таюшка.
— Так слушай дальше…
Шиша летит на огонек
Слезла Шиша с березы и побежала к себе в пещеру. Добежала до нее и остановилась. Постояв немного возле темного входа, она, встав на четвереньки, тихонечко поползла и вдруг уткнулась головой прямо в метелки.
— А что будет, если я сейчас возьму по прутику с каждой метлы? Мне бы только слетать туда и обратно, посмотреть, что за огонек там светит, — подумала Шиша. — Ведь сейчас темно и никто не заметит, что я их возьму. А когда прилечу обратно, поставлю все прутики на место, — успокаивала себя Шиша.
Она дотронулась до чьей-то метелки, тихо потянула прутик, вытащила… и ничего не произошло. Потом еще один и еще — и так натаскала на приличную метелочку. «Я же верну!» — поклялась про себя Шиша. Связала она прутики, нашла заготовленный для своей метелочки черенок, воткнула его в пучок прутьев, перевязала веревочкой, тоже заготовленной заранее, уселась верхом — и как гикнет! И метла взвилась высоко-высоко, так, что у Шиши ночной воздух засвистел в ушах. Оглянулась Шиша: внизу лишь ночная чернота, а метла так и несет ее к самым звездам. Тут Шиша догадалась, что метлу надо попридержать, обхватила ее обеими руками — и метла полетела медленнее. Потом опустила черенок вниз — и метла начала снижаться.
Вскоре Шиша почувствовала, что ее голые ножки стали задевать макушки деревьев. Тогда она выровняла метлу и направила ее к старой березе. Покружила вокруг березы, увидела тот самый таинственный огонек и направила метлу прямо на него.
Долго летела так Шиша, а огонек то появлялся, то исчезал. Вот уже на востоке совсем посветлело небо, а огонек чуть приблизился. И вот лес под Шишей внезапно кончился, и она влетела в деревню.
Шиша покружила над крышами изб и хотела уже повернуть обратно, как вдруг увидела в одном из окошек тот самый огонек. Она направила метлу вниз и очутилась в чьем-то дворе. Все было тихо. Но вдруг из соломенной крыши курятника вылетел огромный петух и оглушительно прокукарекал:
— КУКАРЕКУУУ!
Шиша так перепугалась, что вскочила на петуха и хотела прижать его, чтобы он не голосил так громко. Но петух, не ожидавший, что на него кто-то вскочит, заголосил еще громче и заметался по темному двору. Шише ничего не оставалось, как спрыгнуть с этого полоумного петуха. Схватив метлу, она уже хотела взвиться в небо, но тут увидела на крыше дома маленькую полуоткрытую дверцу. Шишей овладело любопытство, и она влетела в эту дверцу. И попала на чердак.
Весь пол этого чердака был покрыт охапками и пучками засушенных листьев, цветков, стебельков и корешков. Шиша, уставшая от своего ночного полета, почувствовала себя совсем обессилевшей. Безумно захотелось спать. Ей не составило большого труда сделать себе из сухих листьев, устилавших пол чердака, мягкую постельку, и она, свернувшись клубочком и зарывшись в листья, уснула.
Проснулась она оттого, что почувствовала, как кто-то на чердаке шуршит листьями, и при этом запахло одновременно котом и петухом. Шиша чихнула и открыла глаза: прямо на нее надвигались большущий толстый кот и уже знакомый ей полоумный петух, который в данный момент почему-то прихрамывал на одну лапу.
— Шишшш, — зашипел кот и прыгнул к Шише.
— Я не шиш, я Шиша.
— Нет, шиш, — прошипел зло кот.
— А я говорю, что я не шиш, а Шиша, — заупрямилась она.
— Шиш! — Кот подскочил совсем близко и уперся своим вонючим носом в Шишин нос. — Шишшш!
— Я не шиш, я Шиша!
— Шиш!
— Шиша я!
— Шиш!
— Шиша я!
Петух, разумеется, вступился за кота, спорщики сцепились, и на чердаке поднялся настоящий ураган. Дверца чердака открылась, и оттуда вылетел клубок дерущихся, густо опутанный сушеной растительностью, — словно осенний ветер вынес этот клубок оттуда. Клубок грохнулся на землю, сушеные растения разлетелись, и на земле остались валяться дико орущий кот с задранными лапами, и петух, молча лежащий на спине. Шиша, к счастью, успела взмыть обратно на чердак. Подошедшая старенькая бабушка ахнула, увидев неподвижного петуха.