Город Эмбер: Люди Искры, стр. 16
— Я уверена, ничего такого там, откуда вы пришли, вы не ели, — говорила она.
— Вы правы, такого мы никогда не ели. Все так вкусно! Пальчики оближешь! — отвечали ей эмбериты, и губы Марты расплывались в довольной улыбке.
Но время шло, и еда на столе становилась все проще. Марте надоело готовить каждый день что–то новое. И в свертках с завтраком и ужином они уже не находили ничего интересного. Теперь Марта предпочитала давать им хлеб, десяток ломтиков моркови и немного козьего сыра. Если выдавался счастливый день, они обнаруживали в свертке сваренное вкрутую яйцо. Марта стала говорить вроде бы в шутку, что, хотя Партоны и получали со склада продукты, поскольку кормили столько гостей, еды им самим доставалось меньше! Странно, не правда ли?
Дун все чаще ощущал голод и знал, что другие тоже голодают. Его отец никогда об этом не говорил, а Эдвард Покет каждый вечер жаловался, что хочет есть.
— Да, я старый и маленький, — говорил он, собирая последние крошки от ужина и завтрака, — но это не означает, что я могу жить одним воздухом.
Однажды Ордни сделал объявление, встревожившее всех. Урожай капусты будет меньше, чем ожидалось. На поле завелись черви. И собрать удастся лишь две трети по сравнению с урожаем прошлого года.
После этого еда не только стала проще, ее становилось все меньше. На одной неделе они четыре дня подряд ели фасоль, прошлогоднюю квашеную капусту и пудинг из козьего молока, а на ужин и завтрак получали по бутылке томатного супа.
Клэри разбила огород, когда эмбериты поселились в гостинице «Пионер». Она расчистила участок земли площадью около десяти квадратных метров на берегу реки и засеяла его семенами, которые принесла из Эмбера. Маленькие дети выдергивали сорняки и приносили воду для полива. Старики сидели в тени и давали советы. Клэри каждое утро и вечер ухаживала за зелеными всходами.
Через несколько недель эмбериты могли рассчитывать на прибавку со своего огорода. Но пока они голодали. И все чаще жаловались на скудную еду.
Как–то вечером, ужиная в своей комнате с отцом и соседями, Дун услышал в коридоре голоса. Он вышел и увидел нескольких человек. Среди них были Лиззи, он узнал ее по копне рыжих волос, и Тик — его голос слышался ясно и отчетливо.
— Что ж, я получил три ломтика морковки, сливу и кусочек кислого козьего сыра. Повезло. Какое–то время протяну.
Несколько человек засмеялись, а Лиззи просто закатилась смехом.
— На полчаса тебе этого хватит, — заметил один из мужчин. — Не понимаю, как мы можем работать, если еды нам дают с гулькин нос.
Открывались другие двери. В коридор выходили люди.
— Мне выдали три стручка фасоли и не сколько комков овсянки.
— Я три дня ем морковный суп! Некоторые предлагали проявить терпение.
— Мы не должны жаловаться, — сказал кто–то. — Они отдают нам свою еду. Мы должны благодарить…
— Мне надоело благодарить, — перебил его другой голос. — Они обещали кормить нас, а вместо этого морят голодом.
— Мне кажется, с этим нужно что–то делать, — заявил Тик. — Думаю, за обедом я подниму этот вопрос. Может, мы все должны так поступить. Может, нам следует сказать им, что на голодный желудок работать очень тяжело.
— Я им скажу! — пронзительно выкрикнула Лиззи, и тут же послышались другие сердитые голоса, заглушившие тех, кто призывал к терпению:
— И я скажу!
— Мы должны протестовать!
— Ты абсолютно прав!
— Тика — в мэры! — воскликнул кто–то и рассмеялся.
Тик, похоже, очень удивился, а потом улыбнулся и вскинул кулак:
— Мы постоим за себя!
И люди, стоявшие рядом, поддержали его и тоже вскинули кулаки.
Дун повернулся к отцу и Сэджу, которые пришли узнать, что за шум.
— Мы должны сказать Партонам, — объяснил Дун, глядя на отца. — Раз уж мы работаем, нас должны кормить. Это справедливо.
Но они не должны нам что–либо давать, — ответил отец. — Они дают то, что могут оторвать от себя. — Он с грустью посмотрел на корку хлеба. — Но я полагаю, если мы об этом скажем, хуже не будет. Только, разумеется, без грубости. По моему разумению, они делают все, что могут.
Миссис Поулстер согласилась поднять этот вопрос и приступила к делу уже за обедом. На обед им дали лишь холодный суп из шпината.
— Я должна кое–что сказать, — отчеканила она и положила ложку на стол.
Все посмотрели на нее.
— Мы заметили, что еды, которую вы даете нам с собой, становится существенно меньше. И, съедая все, что нам дают, мы, честно говоря, по–прежнему остаемся голодными. Для нас это проблема.
Над столом нависла напряженная тишина. Все по–прежнему смотрели на миссис Поулстер, которая спокойно сидела, положив руки на колени.
— Что? — наконец вырвалось у Марты. — Я не ослышалась?
— Уверена, что нет, — ответила миссис Поулстер, — если у вас хороший слух. Я сказала, что нам дают мало еды.
С губ Марты сорвалась усмешка, она словно не верила своим ушам. Кении перестал жевать, на его лице отразился испуг. Ордни расправил плечи, откашлялся.
— Я потрясен. Я думал, вы понимаете, что к чему.
— Мы понимаем, — торопливо ответил отец Дуна. — Мы очень благодарны вам за все то, что вы для нас сделали. Но дело в том…
— Мы много работаем, — вставила Клэри.
— А еды так мало… — застенчиво добавила мисс Торн.
— На ужин и на завтрак, — закончил за нее Эдвард Покет.
— Вчера вечером я съел на ужин сваренное вкрутую яйцо и три ломтика морковки, — добавил Дун. — А на завтрак — ничего.
Ордни наклонился вперед, ухватившись кончиками пальцев за край стола.
— А теперь послушайте меня. Мы и так делаем все, что можем, все, о чем нас попросили, а попросили нас о многом. Внезапно у нас возникла необходимость прокормить в два раза больше людей, чем раньше. Больше чем в два раза! — Он обвел взглядом эмберитов, которые отводили глаза. — И пока у нас нет удвоенного количества еды. Это правда, каждой семье что–то выделяют со склада, учитывая чрезвычайность ситуации. Но немного. В Искре просто нет еды для четырехсот лишних ртов! Или мы должны кормить вас, а сами голодать? С какой стати? Кто вы, в конце концов? Какие–то незнакомцы из никому не ведомого города!
К концу речи Ордни побагровел, а его голос звенел от ярости.
Дун сидел ни жив ни мертв и думал: «Он прав. Разумеется, он прав. Но и мы тоже правы».
Должно быть, все эмбериты думали так же. Они доели суп в гробовой тишине. Марта просто вывалила свертки с завтраком и ужином на стол, хотя раньше она выкладывала их из корзины по одному. Каждый взял по свертку, но поблагодарил ее только отец Дуна. Позже, развернув сверток, Дун обнаружил в нем несколько капустных листьев, пожелтевших по краям, и кусочек фасолевого кекса. Желудок свело судорогой. «Они устали нам помогать, — подумал Дун. — И что теперь делать?»
ГЛАВА 10
Тревожные недели
Поппи почти выздоровела. Правда, она спала больше, чем обычно. Иногда она ходила по дому доктора, сбрасывала ложки со стола, переворачивала чашки с водой и сминала страницы книг, то есть вела себя как прежде. Поэтому Лина часто спрашивала миссис Мердо, не пора ли им перебираться в гостиницу «Пионер», где жили остальные эмбериты. Но миссис Мердо всегда отвечала, что еще рано и они должны подождать приезда брата Торрена. Но Лина чувствовала, что причина в другом: миссис Мердо нравилось помогать доктору. Она постоянно сидела за большими медицинскими книгами и по указаниям доктора подбирала травы и готовила лекарства. И они продолжали жить в доме доктора Эстер.
Лина тоже работала. Нет, работать она любила. Но в Эмбере у нее была важная работа.
Она бегала по всему городу, разнося послания. Бегала, как ей нравилось, стремглав, чуть ли не летала. А тут она целый день оставалась на одном месте. Она просто изнывала от скуки и недостатка общения.
И ей постоянно приходилось что–то готовить… Ну, не совсем готовить, потому что доктор редко пользовалась плитой. Она что–то резала, рубила, крошила, смешивала, вытирала со столов рассыпанные или разлитые лекарства, подметала пол, снимала с потолка паутину. В доме всегда находились тряпки, которые требовалось порвать на бинты; травы, которые ждали, когда их истолкут в порошок; бутылочки, на которые следовало наклеить белые этикетки и написать на них название лекарства; растения, которые не могли развиваться без полива. И если все остальные осваивали новую, интересную работу и встречались с новыми людьми, то Лина хлопотала по хозяйству.