Волшебный камень Бризингамена, стр. 5

– Я больше не могу, – всхлипнула она. – Мои ноги больше не идут.

– Можешь, можешь! Еще немножечко! Колин приметил высокий валун: если они до него доберутся, им будет легче. Здесь, в трясине, их положение было хуже некуда. Он схватил сестренку за руку и потащил ее по чавкающей грязи к подножью валуна.

– Лезь! – скомандовал он.

И пока она карабкалась вверх к плоской вершине, Колин, прижавшись спиной к выступу, повернулся лицом к преследователям.

Край болота был весь покрыт шевелящимися телами. Луна взошла и освещала их белесую кожу и отражалась в их глазищах. Колин видел, как белые фигуры обтекают валун со всех сторон. Они не спешили, – теперь им было ясно, что у ребят пути к отступлению нет.

Колин взобрался на валун вслед за сестрой. У него каждый мускул дрожал от напряжения и усталости.

Плотно сомкнув кольцо вокруг валуна, страшные существа стали к нему приближаться. Они не проваливались в трясину, держась на своих широких, как ласты, ступнях. Толпа продвигалась все ближе и ближе, и вот уже камень стал тонуть в море ухмыляющихся физиономий.

Со всех сторон засвистели бечевки, извивающиеся в воздухе наподобие змей. Они были мягкие как щелк и крепкие как железо. Они прилипали к ребятам, точно были смазаны клеем. В мгновение ока Колин и Сьюзен оказались опутанными липкими веревками, и на них набросилась толпа – щипала их, тыкала в них палками, заламывала им руки, и вскоре ребята уже лежали скрученные, как коконы, только головы торчали наружу.

Враги уже начали поднимать их на свои костлявые плечи, как вдруг случилось чудо. Что-то ярко сверкнуло, и весь камень точно охватило голубое пламя. Оно не обжигало, но преследователи валились с ног и, шипя, падали в болото, а связывавшие ребят веревки обуглились и рассеялись в прах. И круг нечисти вокруг валуна разомкнулся.

Затем, сквозь сгущающуюся темноту откуда-то сверху над их копошащейся толпой раздался голос:

– С каких это пор дети человеческие стали настолько сильны, что вы сотнями нападаете всего на двоих? Убирайтесь отсюда, паршивое племя из Имира, иначе я потеряю терпение!

Как только раздались первые звуки голоса, толпа умолкла и стала отступать, издавая злобное шипение, потом заколебалась, рассыпалась, освещенная голубым пламенем, и обратилась в бегство.

Ребята ошеломленно прислушивались к удаляющимся шагам, думая, что все это им снится. Вскоре до них доносился только дробный стук скатывающихся с противоположной стороны холма камней.

Наконец все стихло. Языки голубого пламени вокруг валуна померцали, замерли, исчезли. Луна мирно освещала успокоившуюся долину.

Когда глаза ребят попривыкли к этому бледному свету, они разглядели на тропе под скалой, чуть повыше валуна, необычного старика, ростом выше любого из тех, кого они знали, и тоньше. На нем была белая мантия, его волосы и борода тоже были белыми, в руке он держал белый жезл. Старик глядел на Колина и Сьюзен, и когда они, освобожденные от пут, выпрямились и сели, он снова заговорил, но на этот раз в его голосе не было гнева.

– Быстрее, ребята, пошли, иначе может появиться кто-нибудь и похуже свартов. Честное слово, я чувствую в воздухе много зла в эту ночь. Меня вам бояться нечего.

Он улыбнулся и протянул руку. Колин и Сьюзен слезли с валуна и двинулись по хлюпающей жиже ему навстречу. Они дрожали от холода, несмотря на свои пальтишки и несмотря на недавнюю гонку.

– Держитесь ко мне поближе. Ваша беда миновала, боюсь, правда, что только на сегодняшнюю ночь, но все равно, не надо рисковать.

И он прикоснулся к скале жезлом. Что-то глухо громыхнуло, в скале образовалась трещина, откуда вынырнул тоненький голубой лучик. Трещина стала шире, за ней обнаружился высокий и узкий туннель, который вел прямо в скалу. Он освещался голубым светом, похожим на тот, что рассеял толпу на болоте.

Старик подтолкнул Сьюзен и Колина к входу в туннель, и как только они миновали порог, проход закрылся за ними, оставляя снаружи ночь с ее кошмарами.

Туннель был довольно коротким, вскоре они подошли к дубовой, окованной железом, двери. Ребята отошли в сторону, пока старик возился с замком.

– Иногда, где чародейство бессильно, дуб и железо могут оказаться надежной защитой, – заметил он. – Ага! Вот так! Ну, заходите, заходите, отдыхайте.

Фундиндельв

Они оказались в пещере, которая не то чтобы была уставлена мебелью, но выглядела вполне уютно. Длинный деревянный стол стоял посередине, возле него – несколько резных стульев, а в углу были сложены звериные шкуры, пушистые, теплые, мягкие.

Через всю пещеру протекал, булькая, тоненький ручеек, он прорезал желоб в полу из плотного песчаника. У самой стены пещеры, там, где он вытекал наружу, образовывался неглубокий водоемчик. Чародей зачерпнул из него воды двумя бронзовыми чашами и подал их Колину и Сьюзен.

– Отдохните, – сказал он, указывая на мягкую постель из шкур. – И попейте этой воды.

Ребята опустились на шкуры и стали пить, прихлебывая прозрачную ледяную воду. Усталость как рукой сняло с первым же глотком, по телу разлилась теплота. Их подавленный пережитым мозг прояснился, настроение поднялось.

– О! – воскликнула Сьюзен, озираясь, как будто только что разглядела все, что ее окружает. – Этого не может быть! Мы, конечно же, спим. Колин, как нам проснуться?

Но Колин пристально смотрел на старика и как будто не слышал ее вопроса. У этого, несомненно, старого человека, тело было крепко, корпус прям, как у молодого. Его серые проницательные глаза выражали мудрую печаль, губы были плотно сжаты, но явно принадлежали доброму человеку, способному улыбаться.

– Так значит то, что говорит легенда – правда? – спросил Колин.

– Да, – ответил чародей. – И лучше бы того, о чем там говорится, вовсе не было, потому что тот день стал для меня несчастным днем. Ну, да хватит о моих печалях. Первым делом мы должны понять, что в вас такого, что могло привлечь внимание сварт-альфаров. В самом деле это необъяснимо, почему человеческие дети вызвали у них такой интерес.

– Это все так странно, – перебила его Сьюзен. – Пожалуйста, не могли бы вы прежде рассказать нам, что же все-таки случилось, и кто были эти существа из болота. Мы даже не знаем, кто вы, хотя мне кажется, что вы – тот самый чародей.

Старик улыбнулся.

– Простите меня. Я сейчас слишком разволновался и совсем упустил из виду, что вам здесь не все понятно. А вы сегодня навидались всякого. Кто я такой? Разные народы называли меня по-разному, в разные времена за долгие земные века у меня было много имен. Некоторые из них сейчас не должны произноситься, а некоторые вам, наверное, и не выговорить. Называйте меня Каделлин, так, как меня будут звать в будущем. Мне думается, что наши пути сойдутся на какое-то время. Те, кто на вас нападал – одна из разновидностей гоблинов, [6] – сварт-альфары на их языке. Они довольно трусливы, любят темноту, а солнце ненавидят, предпочитают духоту темных, укромных мест, редко появляются на поверхности земли, и только тогда, когда на это есть особые причины. Они не знают волшебства, так что лично мне они не опасны. Но вам пришлось бы плохо, если бы шум, который они подняли, не прокатился бы эхом внутри моего холма. А теперь расскажите мне, вы-то кто такие и что навлекло на вас опасность сегодня ночью.

Колин и Сьюзен рассказали обо всем шаг за шагом, что их привело в Олдерли Эдж, и что они делали по прибытии.

– А сегодня после обеда мы обследовали Эдж, – сказал Колин в заключение, – потом были на ферме, а потом вечерком, примерно в полвосьмого, опять пришли сюда. И мы ничего такого не делали, чем бы вообще кто-нибудь мог заинтересоваться.

– Хм, – сказал Каделлин, задумавшись. – А теперь поведайте мне, как происходило нападение, потому что я пока не вижу никаких причин.

Ребята рассказали о том, как они убегали и как их связали, и, выслушав все, чародей некоторое время хранил молчание.