Сладкая месть, стр. 32

Что бы Грэм ни говорил, но, представляя Джиллиан Кеннету и Бадре, он чувствовал себя несколько неуютно. Хорошо еще, что ее чертов охранник остался в конюшне.

Они стояли в одной из гостиных. Джиллиан очень стеснялась своей пропыленной амазонки. Кеннет с Бадрой с интересом разглядывали ее, особенно Кеннет. Грэму показалось, что сейчас темная кожа Бадры и ее округлившийся живот особенно бросаются в глаза. У Джиллиан была типичная для англичанки молочно-белая кожа, и одета она была в типично английскую, хоть и не новую, серую амазонку. Он осознал разницу между своей маленькой семьей и Джиллиан. Заглянув в голубые глаза брата, он прекрасно понял, о чем тот думает.

Дочь графа, продающая свою девственность в борделе. Наверное, тут какая-то ошибка…

Но вот Бадра дружелюбно улыбнулась и протянула руку:

– Я так рада познакомиться с вами, леди Джиллиан. Очень надеюсь, что мы с вами станем подругами.

Бадра говорила искренне, от всей души, ее английский был бы безупречен, если бы не легкий акцент. Грэма охватило беспокойство. А что, если Джиллиан тоже не примет его невестку и будет третировать ее, как другие?..

От теплых слов Бадры Джиллиан явно стало легче.

– Я тоже очень рада, леди Тристан. Мне очень хотелось познакомиться с мамой Жасмин. У вас такая милая и сообразительная дочка.

Девочка буквально просияла.

– А еще я отлично умею драться.

Бадра бросила тревожный взгляд на Грэма.

– О какой драке идет речь?

Грэм покраснел:

– Ну-у… Жасмин больше не будет так поступать, ведь она хочет стать настоящей юной английской леди.

– Боюсь, мне никогда не стать настоящей английской леди, дядя Грэм, – весело возразила Жасмин. – Но я буду очень стараться стать похожей на леди Джиллиан.

Губы Джиллиан дрогнули в улыбке.

– Жасмин, милая, старайся быть самой собой. Пытаться быть похожей на меня не самое увлекательное занятие.

Кеннет в задумчивости пристально смотрел на нее. Грэму очень не понравилось оценивающее выражение в глазах брата. Жасмин смущенно склонила голову набок.

– Лучше бы я была лошадью. Им гораздо проще, чем девочкам.

Джиллиан с трудом сдержала смешок, но тут Бадра поморщилась и положила руку на спину дочери.

– Прошу прощения, но я вынуждена вас покинуть. – Она опять поморщилась.

Кеннет бросился к жене:

– Как ты себя чувствуешь, любовь моя?

– Все в порядке, только спина немножко болит. Всю ночь болела.

Кеннет пробормотал извинения и вышел вместе с женой. Жасмин широко раскрытыми глазами смотрела на Джиллиан.

– У моей мамы вот-вот родится ребеночек. Мне так хочется, чтобы у меня поскорее родился братик или сестричка. – Повернувшись к Грэму, она спросила с серьезным видом: – Дядя Грэм, как вы думаете, мне можно будет посмотреть?

Грэм провел пальцем воротнику, который вдруг стал ему тесноват.

– Не думаю, что тебе стоит на это смотреть.

– Почему? – настаивала девочка.

– Это больше по женской части.

– Но я же девочка, значит, это и по моей части.

Грэм покраснел. Он в отчаянии искал глазами поддержки у Джиллиан, но та лишь безмятежно улыбалась.

– Это для взрослых женщин.

– Но я же уже знаю, как получаются дети, почему мне тогда нельзя посмотреть, как они рождаются? – Девочка обернулась к Джиллиан: – А вы, леди Джиллиан, знаете, как получаются дети? Я видела, как это происходит у лошадей. Сначала…

– Жасмин! Юные леди не говорят на такие темы, – перебил ее Грэм.

Джиллиан заговорщицки ему улыбнулась и ответила девочке:

– Когда вырастешь, у тебя будет масса возможностей обсудить это.

– А в десять лет уже можно?

– Не раньше чем в сорок – тебе же папа сказал. – Грэм пощекотал девочку. Та залилась смехом.

Вдруг раздался пронзительный женский вопль, и Кеннет прокричал сверху:

– Грэм! У Бадры отошли воды. Быстро зови доктора. У Грэма кровь отлила от лица.

– Леди Джиллиан, останьтесь здесь, с Жасмин, – произнес он непререкаемым тоном.

Его первым желанием было сбежать из дома, но вместо этого он бросился к телефону. Дрожащими руками он схватил трубку и стал звонить врачу. Его охватил ужас, когда экономка доктора сказала, что тот сейчас в клубе, но тут же успокоила его, пообещав немедленно послать за доктором слугу.

– Да, прошу вас. Найдите его, и пусть он приходит сюда. Немедленно, – отрывисто произнес Грэм в телефон и повесил трубку.

Услышав еще один пронзительный вопль, Грэм бросился в спальню Бадры и застыл у входа. Она сидела на кровати, рядом с ней сидел Кеннет. Оба были бледны и напуганы. Бадра остановила на нем испуганный взгляд.

– Началось. Я думала, у меня просто болит спина, но воды уже отошли.

Грэм ощутил сильный приступ беспокойства.

– Когда? Только что? Подожди немного, доктора Эндрюса сейчас нет дома.

Прибежала экономка. Грэм повернулся к ней и требовательно спросил:

– Миссис Уайт, вы умеете принимать роды?

– Никогда раньше не пробовала.

Бадра опять застонала. Кеннет еще больше побледнел, схватил ее за руку и спросил:

– А ты, Грэм, когда-нибудь принимал роды?

– Один раз, у верблюдицы, – ответил Грэм, чувствуя, как по спине струится холодный пот. – Но разница, наверное, не такая большая, как думаешь?

Бадра сверкнула глазами:

– Но я же не верблюдица!

– Конечно, нет, любовь моя, – успокаивал ее Кеннет. По ее лицу было видно, что ей очень больно.

– Если нет доктора, то я хочу родить по старинке. Там, под кроватью, достань, пожалуйста.

Кеннет в замешательстве посмотрел на нее, но опустился на колени и заглянул под массивную кровать. Потом медленно поднялся, держа в руках два черных кирпича, изготовленных из ила и покрытых замысловатыми иероглифами. Грэм узнал их и с шумом втянул воздух.

– Родильные кирпичи, – выговорил он. Бадра посмотрела на мужа.

– Да, Хепри, – сказала она, заискивающе называя его арабским именем, – Жасмин я родила именно так, сидя на корточках на таких кирпичах.

Кеннет положил кирпичи.

– Т-ты ведь согласилась позвать английского доктора, говорила, что хочешь рожать, как все англичанки.

– Но если доктора нет, то, может быть, так? Пожалуйста, – шептала она, – мне очень страшно. Мне нужно что-нибудь привычное. – В глазах у нее стояли слезы, она поморщилась, держась за живот. Еще одна схватка?