Ордер на возмездие, стр. 55

– Их остановить? – спросил слесарь.

– Не надо. Пошли все вон! – Матвею не хотелось, чтобы подчиненные видели его в таком виде. Но услужливость иногда не знает границ:

– Ваш ботинок достать?

– Я самого тебя сейчас в унитаз мордой затолкаю. Двери чтобы завтра были починены. А решетка на окне в туалете снята. Ночью чтобы работали! – вдогонку бросил слесарю Толстошеев.

Глава 12

Автомобиль, в котором ехал Сундуков, гээрушники потеряли из виду самым глупейшим образом. И водитель Сундукова для того, чтобы оторваться, не сделал ровным счетом ничего, просто так сложились обстоятельства. Джип Сундукова свернул в переулок, которыми так богат центр города, а фургон «Кока-колы» закрыл въезд в переулок. Когда же ярко выкрашенный фургон отъехал по приказу гээрушников, от джипа и следа не осталось.

Раздосадованные оперативники готовы были кусать собственные локти. В это время в джип на заднее сиденье уже садился Матвей Толстошеев.

– Что стряслось, Матвей? – Сундуков оглядывал своего компаньона с интересом и страхом. Под правым глазом Толстошеева темнел огромный синяк. – Что это с тобой, Матвей?

– Со мной? – передразнил Сундукова Толстошеев. – Я боюсь, как бы с тобой чего похуже не случилось.

– О чем это ты? Не пойму тебя.

– О чем, о чем… все о том же. Скажи им, чтобы вышли.

Джип заехал во двор, водитель и охранник покинули машину:

– Вы тут походите, покурите, – приказал Сундуков таким тоном, что даже если бы на улице лил дождь, а земля под ногами горела, то и охранник и водитель выполнили бы распоряжение хозяина.

– Ты, Антон Михайлович, кидануть меня решил?

– Матвей, окстись!

– Ты мне какие деньги дал? Меня чуть не убили, чуть кишки не вырвали! А ты сидишь, ухмыляешься, рожу невинную корчишь?

– Не кипятись, как чайник, спокойнее все рассказывай.

– Приехали ко мне два урода, Рублев со своим дружком, меня чуть по стене не размазали, чуть с землей не смешали. Что это за деньги?

– Деньги как деньги, сто тысяч американских долларов.

– Американских?! – почти провизжал Толстошеев. – Ты знаешь, что они фальшивые?

– Да ты что! Не может быть! – деланно бросил Сундуков.

– Ага, не может быть? Они у меня оружие забрали, вынесли прямо из подвала, загрузили и увезли!

– И что при этом сказали? – спросил Сундуков.

– Сказали, что… – могу передать дословно… сказали, чтобы я эти деньги свернул в трубочку и засунул тебе в задницу, понял? Ты понял меня? Я тебя никогда не подставлял, а ты меня за лоха держишь?

– Погоди, Матвей, разберемся.

– Что мне разбираться? Они потребовали еще сто тысяч сверху.

– Ты испугался?

– Ты бы тоже испугался, если бы тебе гранату в штаны засунули!

Испугался бы?

– В самом деле, гранату в штаны засунули?

Толстошеев был вне себя от ярости. Сейчас он дал волю своему гневу, раздражению и унижению, которые пережил.

– Товар, говорить, забрали?

– Забрали. Деньги оставили.

Охранник и водитель неторопливо ходили вокруг джипа. Стекла были подняты, но, тем не менее, они слышали раздраженные выкрики Толстошеева и нервные нотки в голосе своего хозяина.

– Чего они завелись? – спросил охранник у водителя.

– Хрен его знает, деньги делят, что ли…

– Они сказали, – продолжал Толстошеев все тем же раздраженным голосом, – что найдут, кому сбыть свой товар.

– Это еще как сказать, – философски заметил Сундуков. – Сбыть-то можно все, даже атомную подлодку, даже космический корабль, но на все надо время, на все нужен покупатель.

– Они найдут.

– Может, найдут, но не скоро. Денег я тебе, Матвей, дам и за издержки еще накину, чтобы ты не переживал. Меня самого подставили с деньгами. Работа у нас такая.

Толстошеев замолчал. Теперь его стала интересовать сумма, которую готов выложить Сундуков за моральные издержки и физический ущерб.

– Я подниму твой процент с десяти до двенадцати. Идет?

Толстошеев прикинул. Сумма выходила неплохая, так что можно, как говорится, и пострадать.

– Идет, – буркнул он.

– Деньги я тебе пришлю завтра утром, пришлю настоящие.

– Так значит, ты знал? Знал, Антон, что со мной фальшивкой рассчитываешься?

– Во-первых, не с тобой, Матвей, а с продавцами. Ты посредник, с тобой, кстати, я еще не рассчитывался. Я бы рассчитался с тобой хорошими.

– Значит, знал?

– Знал, – признался Сундуков. – Ну что с того? Скажи я тебе, что деньги левые, ты бы из игры вышел, перестал бы шустрить. А если бы и согласился, то вполне возможно, разволновался бы. Опять же неприятности, опять бы себя выдал.

Ты ничего не знал, убить тебя не убили, – Сундуков говорил властно – так, как он привык общаться с подчиненными. Ему было прекрасно известно, что и Толстошеев, и другие посредники, которые работают на него, никуда не денутся, слишком много он о них знает, слишком хорошо им платит. А если и позволяет иногда себе кого-то из них обмануть, так на то и бизнес.

– Матвей, участвовать будешь, – твердо, почти приказал Сундуков. – Скажи им, чтобы «Иглы» везли, я заберу и отправлю, куда надо. Надеюсь, ты обо мне им ничего не сказал? – глаза Сундукова сузились и буквально просверлили Матвея.

– Нет, нет, что ты, Антон Михайлович, как можно!

– Точно не сказал? – еще раз уточнил Сундуков.

– Нет.

– Тогда хорошо, – по глазам Сундукова нетрудно было догадаться, что он не верит своему компаньону.

Толстошеев решил оправдаться:

. – Фингал подтверждает, что я не сказал ничего.

Сундуков усмехнулся;

– Может, наоборот, тебе врезали, ты и сказал.

– Мы же партнеры, – возразил Матвей, – как ты можешь сомневаться?

Сундуков задумчиво смотрел в окно и начал говорить, словно сам с собой:

– Один мой знакомый слишком буквально воспринимал сказанное, на чем и погорел в прямом смысле.

– Ты о чем?

Сундуков будто бы не услышал и продолжал:

– Во всех больших зданиях установлены щитки с кнопками. Ты видел такие, наверное? Щиток, а под стеклом кнопка и надпись: «При пожаре разбить стекло, нажать кнопку и ждать». Там, где работал Мой знакомый, случился пожар. Он буквально воспринял написанное: разбил стекло, нажал кнопку и ждал, вдавливая ее пальцем в панель, до тех пор, пока сам не превратился в уголь. Ты не подумай, я тебе верю, Матвей, но превращаться в уголь мне не хочется.

– Все улажу, не волнуйся.

– Держи контакт с Рублевым и Порубовым. В том, что случилось, есть моя вина. Значит, мне и исправлять. Сколько, говоришь, они сверху зарядили?

– Двести тысяч.

Сундуков засмеялся:

– Двести тысяч? Да они с ума сошли! Обрежь до ста и ударишь по рукам.

– Попробую, – проскрипел Толстошеев, удивляясь прозорливости Сундукова, который легко вычислил, что верх он завысил вдвое.

– Процент получишь, не расстраивайся. Люди генерала Горбунова, следившие за Сундуковым, вновь засекли его, когда он возвратился к себе домой.

Что делал, где был в это время владелец фирмы «Свой круг», осталось для них загадкой.

Как правило, бизнесмен занимает в экономике какую-то определенную нишу.

Тот, кто торгует кожаными куртками и дубленками, не станет лезть на территорию торговца детскими игрушками. Продавец стиральных порошков не рискнет открывать магазин по реализации рыболовных снастей и охотничьих ружей. Во-первых, нужны специальные знания, во-вторых, связи, в-третьих… много чего нужно, чтобы отвоевать место под солнцем. Универсалов, способных заниматься и тропическими фруктами, и коттеджным строительством, и левой французской парфюмерией не так уж много, их единицы. Это такая же редкость, как и универсалы времен Возрождения типа Леонардо да Винчи.

Сундуков официально занимался металлоконструкциями и строительством.

Два года назад еще продолжался строительный бум, и он охотно выступал в роли подрядчика. Возводились офисы, склады, жилые дома. Построенное не застаивалось, не пустовало, уходило прямо из рук, готовенькое.