Спящая красавица, стр. 55

Николь сказала ему:

— Ну что же, надеюсь, теперь ты счастлив.

Она надеялась на обратное.

Его лицо возникло перед ней, и Николь увидела, что под глазами у него темные круги, волосы спутаны. Она улыбнулась, вздохнула и произнесла:

— Поделом тебе. Получил ли ты известность, славу, титул, деньги...

Николь перечисляла все, на что он променял ее, потом, оттолкнув дантиста, постаралась разглядеть видение получше. Образу Джеймса она объявила:

— Забери все это и наслаждайся, а с меня довольно. Я сильная. Я отброшу все и пойду дальше.

Видение спорило с ней. Он был занят, он не мог увидеться с ней...

Правильно. Целую неделю. В Кембридже нет ни карандаша, ни клочка бумаги, поэтому он не мог написать ей ни строчки. А двадцатиминутная прогулка убила бы его или пятиминутная езда утомила бы его лошадь.

Глупое видение. Он все еще сопротивлялся. Дантист старался кого-то урезонить, возможно, пришедшего. Николь же предположила, что ее.

— Нет-нет. Все в порядке, — сказала она врачу. — Я прекрасно себя чувствую. Я сделала то, что должна была сделать. Я говорила ему, что он может спастись. Потом он меня предал, потому что, видите ли, у него планы, проекты, идея, его жизнь идет по начертанной траектории, и в ней нет места для меня.

Видение рассыпалось и исчезло.

Николь произнесла просто и благоразумно:

— Ты сделал свой выбор — с тем и оставайся. Что касается меня, то у меня была прекрасная жизнь, к которой я и возвращаюсь.

Она рассмеялась.

— У меня один замок в Париже, другой — в Италии. И кусты с шипами я могу подрезать сама, благодарю. На Новый год я поеду танцевать в Вену. Я сама могу себя разбудить, — сказала она, хотя и не очень верила в то, что говорит.

Но знакомый голос произнес довольно отчетливо:

— Не знаю, как вы сможете оправдать все это. Я не виноват в том, что не смог поехать прямо к вам... — Джеймс замолчал, но вскоре продолжил: — Кроме того, я был расстроен и смущен тем, что вы переспали чуть ли не с половиной присутствовавших там мужчин.

Николь рассмеялась и мечтательно пояснила:

— Веселящий газ. — Хотя дантист уверял ее, что от веселящего газа никто не смеется. — Никогда бы не подумала, — продолжила она. Затем обратилась к Джеймсу: — Я не стану оправдываться, это банально. Мы знаем, кем я была. Но я никогда никому не причинила боли. Я никогда не сделала ничего такого, чего не желала бы себе. И до вас я не выдавала ничьих секретов. Я знаю юристов, королей и законодателей, которые не могут сказать этого о себе. А кем я была десяток лет назад, так я любила то, что делала, и была очень в этом искусна. Если это позорно, тогда бросьте в меня камень.

Но ничего не произошло. В этом-то и была прелесть воображения.

Однако воображаемый Джеймс продолжал спорить:

— Ты спала с мужчинами за деньги.

— Не совсем так. Я спала с теми из них, которые мне нравились, а уж после того позволяла им давать мне деньги. Так же поступают жены, — сказала она. — У женщин не так уж много способов поддерживать свое благосостояние, доктор Стокер. Традиции гейш, наложниц, куртизанок Парижа — не такая уж плохая вещь. Возможно, вы слишком щепетильный англичанин, чтобы понять это.

Повисла долгая пауза.

Затем Джеймс смиренным голосом сказал:

— А любовь?

— Ах, любовь — это другое дело, — ответила она мечтательно. — Я любила однажды. Было забавно, но оказалось пыткой. Я рада, что это имело место в моей жизни, и рада, что излечилась от этого безумства.

Как будто что-то случилось с головой Николь. В мозгу что-то жужжало, кувыркалось и плыло. Ее челюсть слегка побаливала, а это означало, что самое худшее уже позади.

Зуба не было. Через какое-то время, возможно через час, дантист помог ей подняться.

— С вами все в порядке? — спросил он.

— О, я великолепно себя чувствую, вы же видите.

Она сделала два шага и упала прямо на руки своего воображаемого Джеймса.

— Николь? — позвал он.

Все вокруг растворилось. Не осталось ничего, кроме теплой, сильной груди Джеймса, запаха, которым могла пахнуть только его одежда... кардамон... корица... лимон и мед.

Как чудесно!

— Хм, — произнесла Николь. Она могла века так стоять.

Сознание ее затуманилось, а позднее она обнаружила, что лежит на кушетке и дантист объясняет кому-то, что с ней все хорошо.

— Я добавил чуточку эфира под конец. Он действует медленнее, но надежнее.

Николь начала подниматься, настаивая на том, чтобы ей подали кеб.

Кто-то помогал ей передвигаться — не важно куда. Она что-то держала в руке. Николь раскрыла руку и удивилась: что это за странная вещь лежит у нее на ладони? Затем она узнала лучшую часть своего зуба. Зажмурив глаза, она повернула руку к себе. Хорошо, дело сделано.

Николь снова очутилась на кушетке. Рядом с ней откуда-то появился Дэвид.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, когда тот подставил ей свои руки.

— Я привез тебя, ты помнишь? Я ждал тебя, чтобы забрать домой.

Ее сын, ее здоровый, красивый сын поднял ее на руки и вынес на свежий воздух. Она зажмурилась от солнечного света, когда Дэвид усадил ее в двухместную карету, а затем сел сам.

Некто, удивительно напоминавший Джеймса, попытался присоединиться к ним, но Дэвид преградил ему дорогу.

— Вы бросили ее, — сказал он. — Вы и Филипп сделали уже достаточно, я думаю.

— Конечно, — подтвердила она. — Затем добавила: — Подождите.

Вытянув руку, Николь сказала:

— Вот, — и бросила воображаемому Джеймсу свой зуб.

Он принял его, не зная, что делать с ее подарком, затем отступил с унылым видом.

О, радость мщения! Джеймс выглядел ужасно. «Хорошо, хорошо, хорошо», — думала она. Он бросил меня, пусть теперь пропадает. Прекрасно. Замечательно!

Как только дверца экипажа захлопнулась, Джеймс окликнул ее:

— Чего ты хочешь от меня? Ради Бога, чего ты хочешь?

Николь рассмеялась, потому что даже идиот знал ответ на этот вопрос.

— Сказки, — ответила она ему. — Я хочу, чтобы все закончилось, как в сказке. Если ты не можешь дать мне этого — уходи.

Покачиваясь из стороны в сторону, коляска покатила вперед, и Николь устроилась напротив Дэвида. Ее начала беспокоить боль, язык нащупал дыру между зубами. Казалось, что во рту у нее целая пещера. Да, конечно, зуба не было. Она отделалась от него. Ей стало грустно. Она уже никогда не будет прежней, но сможет обойтись без него.

Часть 3

Терновник в огне

Глава 23

Что же, она была, несомненно, весела. Едва ли Джеймс ожидал, что найдет Николь. Он пробрался в кабинет дантиста — совершил героический поступок, как считал в то время. Хотя теперь Джеймс признавал, что его погнали в Лондон чувство вины и беспокойство. Он испугался, что, игнорируя Николь, огорчает ее. Джеймс предполагал найти ее обезумевшей от горя.

Тем не менее он был здесь. Осенний триместр в университете, похоже, должен был принести Джеймсу доходное место и звание члена совета колледжа, одно из сотни на университет. Выше этого уже не было ничего ни среди ученых, ни среди административных званий, ни даже общественных, разве что королева Виктория решит выйти за него замуж.