Рыжий ангел, стр. 49

– Кажется, кто-то едет, – сказал из гостиной Сэм.

Кристина подошла к двери. Чашки с горячим чаем позвякивали на подносе, который она держала в руках.

– Держитесь естественно, – предупредил Сэм. – Когда горит лампа, снаружи гораздо лучше видно, что творится в доме, чем наоборот.

Она поставила поднос на столик рядом со своим креслом и встала за спиной Сэма.

Дом стоял в неглубокой долине. Подъезды к нему вели по долгим пологим склонам. Снег прекратился. Открытое пространство хорошо передавало звуки. Присмотревшись, можно было увидеть в отдалении серый силуэт повозки.

– Займитесь чем-нибудь, – сказал Сэм Кристине, участливо коснувшись ее руки. – Чем-нибудь обыденным. Это может быть кто угодно.

– Адриан…

– Нет. Если только он не лежит связанный по рукам и ногам на дне повозки. В таких возят узников.

Услышав категоричный ответ, Кристина взглянула на Сэма. Холодок пробежал по спине. Она пыталась чем-то заняться, но не могла сосредоточиться. Они с Сэмом для неожиданных гостей изображали супружескую чету, как делали это утром, выезжая из города. Кристина не могла удержаться и поглядывала в окно.

Повозка подъехала ближе, настолько близко, что можно было разобрать спорящие голоса.

– Это не он, – снова сказал Сэм.

– Вы так уверены? – сердито посмотрела на него Кристина.

– Он не приедет в повозке. На дорогах проверки. Он не станет рисковать. И не сможет доехать по дороге, засыпанной снегом.

– А как он приедет?

– Не знаю. Лошадь была бы лучше всего. Если у него будет возможность ее достать. Или пешком.

– Пешком?! Через полстраны в такой буран? Веселая шутка! Неудивительно, что его до сих пор нет. – Кристина кинулась от окна в прихожую, набросила накидку и шаль. – Посмотрю, кто приехал. А если его там нет, пойду за ним.

Сэм молча встал рядом с ней на крыльце и крепко взял за локоть.

– Идите в дом. Я вас никуда не пущу.

Кристина сопротивлялась и, прищурившись, смотрела на него.

– Когда?

– Простите?

– Сколько он велел вам ждать? Когда вы заберете меня отсюда, если он не приедет?

– Завтра.

Она судорожно выдохнула и выдернула руку.

– Завтра? Не слишком большой запас времени.

– Да уж. – Сэм сказал это мягко, словно Кристина наконец все поняла.

Голоса стали более отчетливыми. Слов было не разобрать, но тон понятен. Гнев. Французская речь. Но голоса Адриана не слышно. Это приехал не он.

Резкие французские фразы, неожиданно обрывающиеся в конце, походили на падающие в ночи звезды. Кристина не могла разглядеть людей, но с неестественной четкостью слышала звуки. Раздаваясь над снежной равниной, они вносили определенную ясность в ситуацию: стало понятно, кого привезла повозка. Проклятия, возмущенные выкрики и в противовес им тихие уговоры. Сотоварищи Адриана пытались утихомирить его деда.

– Mon Dieu! Са sens mon petit-fils! Qu'il est enervant! Qu'il aille se faire fiche! [11]

И так далее. Дед Адриана не стеснялся в выражениях, обещая обрушить кары на голову внука, если это очередная его выходка.

Это было неубедительно, неостроумно, неумно. Резко повернувшись, Кристина так толкнула входную дверь, что, повернувшись на петлях, она ударилась о стену. Кристина потянулась к крючку повесить накидку, и тут новый удар: она почувствовала запах сигары.

Накидка и шаль упали на пол. Кристина пошла на запах. В дверях остановилась, оглядывая гостиную. Сэм обернулся.

Шумные гости приближались к дому. Заскрипели ступени крыльца. Но в комнате никого. Только Сэм. С сигарой в руке.

Кристина смотрела на Сэма так, словно он убийца из революционного комитета. Воспоминания смешивались с дурными предчувствиями. Сердитые слова, слова любви, неправильно понятые фразы, эмоции, обыденные детали, монументальные решения – все в ее памяти перемешалось так, что не различить. Словно прорвало большую дамбу.

– С вами все в порядке?

Кристина отрицательно покачала головой.

– Сигара.

– Вас это раздражает? – не понял Сэм. Он повел рукой, и сладковатый запах табака ладаном поплыл в воздухе. Сэм видел, что Кристина не отрывает глаз от сигары, и объяснил: – Адриан попросил меня помочь ему избавиться от них. Он говорит, что они раздражают его желудок. Что с вами?

Глаза Кристины вдруг стали сухими, их жгло и щипало. Ноги не двигались. В ушах зашумело. Предметы расплывались перед глазами. Запах дыма наполнил ее чувства.

– Так пахнет его кожа, – пробормотала она.

Так пахнут его волосы, одежда, простыни. У его губ такой вкус. Грудь заболела так, будто в нее нож воткнули.

Сэм подвел Кристину к качалке. Она побелела как полотно и походила на привидение.

– Мне так…

Входная дверь открылась. Из прихожей потянуло холодом, слышно было, как суетятся люди.

– Сэм! Сэм! – слышались возгласы. – Где ты, черт побери?

Но Сэм не двигался. Он склонился над Кристиной и, нахмурившись, смотрел на нее.

– Вас тошнит? Что с вами? – Он слабо улыбнулся. – Послушайте, он обязательно придет, я уверен. – Снова деланная улыбка. – Он меня убьет, если что-нибудь случится… с вами или с ребенком. Вы… вы…

– Да. – Она покачала головой. – Нет. – Закрыв глаза, она пыталась за что-то ухватиться. – Да, меня тошнит.

Вошли шестеро. Все говорили одновременно. Это только усилило шум в ее голове. Маленький старичок на этот раз кричал по-английски с сильным акцентом и размахивал тростью. Сэм перехватил его руку, грозя отобрать трость. Сюртук Сэма распахнулся, и Кристина увидела пистолет. Кровь застыла у нее в жилах. Комната поплыла перед глазами.

– Где он? Я требую сейчас же выяснить это! – сотрясал воздух голос старого француза. – Кто это? – Длинный костлявый палец повернулся к ней. – Судя по ее виду, мой внук где-то поблизости. – Последовал недовольный вздох. – Я сто раз говорил ему, что тот, кто покрывает корову, кормит теленка. Я имел в виду ответственное поведение, а не разрешение заводить собственное стадо.

Кристина почувствовала, как ей на колени поставили поднос с чаем. Это лучшее, что мог сделать Сэм после таких слов. Кристина не представляла, как справится с чашками, ложками, сахаром, молочником, и разглядывала расписанный вручную лакированный поднос.

Позднее она поняла: на подносе были нарисованы цветы. А тогда ей показалось, что на нем одна из картин Хогарта. Темные края, светлая середина. Двое любовников в лесу. Мужчина держит пальчики женщины, его колено твердо нажимает на ее юбки между бедер. Женщина сопротивляется, но понятно, что долго это не продлится. Потому что у Хогарта есть другая картина с теми же героями. Оба сидят на земле, у женщины юбка поднята выше колен, у мужчины расстегнуты бриджи, оба взъерошенные и усталые. И было что-то в лице этой женщины на первой картине… она лукаво смотрела на мужчину, хоть и отказывала ему…

Кристина оказалась единственной, кто сумел заставить замолчать Филиппа де Лафонтена. Он рассыпался в извинениях.

– Excuzes-moi, madame. Je manquft d'egards, de prevenances, [12] – бормотал он. – Я старый болван. Простите меня.

Он оказался невольным свидетелем ее недомогания. Если Кристине и удалось сохранить хоть какие-то остатки собственного достоинства, то все испортил приступ тошноты, продолжавшийся полчаса. Он и положил конец спору.

Глава 27

В три часа утра Кристина без сна лежала в постели. В доме было тихо. В одной комнате тихонько жужжал разговор. Но теперь Кристина воспринимала его как зудение комара.

Она смутно сознавала, что голодна, но навалившаяся апатия мешала подняться и поесть. Сон не шел. Когда ей наскучило смотреть в потолок, она села и зажгла лампу у кровати. На столике лежала книга. Она рассеянно взяла ее и перелистала. Трактат об акушерстве на французском. Ей захотелось рассмеяться. Книга упала на пол. Кристина не стала поднимать ее. Вскоре послышался стук в приоткрытую дверь.