Смертный приговор, стр. 12
– Черт побери, хватит вести себя так, словно ты восходящая звезда юриспруденции! Что с тобой случилось?
Женщина показала ему полруки, выставив один палец: это был ее ответ.
Молодой адвокат захлопнул кейс и двинулся по проходу. Его напряженное лицо исказила гримаса ярости.
Пол наклонился.
– Извините, мисс...
Ее темные глаза охватили фигуру Пола, когда она обернулась; в них сквозила подозрительность.
– Да?
– Я невольно подслушал. Вы из команды окружного прокурора?
– Верно, но если вы хотите поговорить о деле, которое сейчас будет заслушано, я не...
– Нет-нет. Я не собираюсь ничего говорить. Ведь я всего лишь зритель.
Выражение лица изменилось; на нем проступило лихорадочное любопытство.
– Меня зовут Пол Бенджамин. Мою жену и дочь убили грабители. Поэтому я заинтересовался системой уголовного судопроизводства.
– Очень вам сочувствую.
– Боюсь, что практически всю свою жизнь провел как и все остальные – не вникая в законы и игнорируя преступность. И теперь я ищу ответы на некоторые возникшие у меня вопросы. Простите, похоже я излагаю чрезвычайно сумбурно...
Она развернулась, и перегнувшись через спинку скамьи, протянула Полу руку.
– Ирен Эванс. – Рукопожатие оказалось быстрым и сильным. Когда все произошло?
– О, это было довольно давно, еще в Нью-Йорке...
– Вы приехали в Чикаго ненадолго?
– Нет, переехал насовсем. Там... там я не мог больше оставаться.
– Вы выбрали странное место для нового старта. Здесь преступность еще похлеще, чем в Нью-Йорке.
– Едешь ведь туда, где можешь найди работу.
Судья взгромоздился на свое сидение, судебной стенографист устроился у своей машинки, адвокаты угомонились и расселись по местам и наконец в зал ввели обвиняемого. Ирен Эванс тихо произнесла:
– Меня ждет работа. Вы можете со мной позавтракать?
– У меня встреча. Может быть, завтра?
– Завтра канун Рождества. – Она собирала бумаги. – Но судебные заседания будут продолжаться. У меня утром одно дело. Если вы не против встретиться со мной здесь завтра в половине первого?..
– Большое вам спасибо. Понимаю, что буквально навязываюсь...
– Вовсе нет. Я таким образом сама обмозгую несколько проблем, которые слишком долго откладывала. Так что это наоборот: вы делаете мне одолжение, оказываете, так сказать, профессиональную услугу. – Женщина встала: оказалось, что она совсем не так высока, как Пол себе представлял. – Значит, до завтра. Буду ждать. – Она улыбнулась и двинулась к заграждению. Пол заметил, что она не носит колец. “Одинокая”, – подумал он.
Обвиняемый со своим адвокатом устроились за столом, а Ирен Эванс на прокурорском месте; один из ее помощников из конторы окружного прокурора пересек зал и подошел к защите; послышался не громкий обмен репликами, и вот адвокат обратился к судье:
– Можно обратиться к вам, ваша честь?
Судья с трудом подавил зевок, потом кивнул, и оба законника, подойдя, зашептали что-то в его подставленное ухо.
Дело закрыли в течение нескольких секунд, было достигнуто соглашение, и адвокат, тряхнув руку обвиняемого, подошел к задней скамье, на которой сидели его свидетели: толстуха и ее подкаблучник. Обвиняемый вместе с полицейским офицеров покинули зал суда и тут же ввели следующего. Пол наблюдал за чередой сменяющих друг друга дел, но не сосредотачивался на них, иногда посматривая в сторону Ирен Эванс: женщина несколько раз ловила его взгляд и слабо улыбалась.
В первый час ассамблея просмотрела и вынесла решения по полудюжине дел различной степени тяжести; у Пола не осталось сомнений, что скоропалительность процедур была определена предварительными соглашениями между защитой и обвинением; скука судьи имела законное оправдание: он от имени закона благословлял предварительные соглашения и назначал соответствующие сроки, а затем вызывал следующего обвиняемого. Только дважды обнаружились намеки на задержки по вине защиты: судя по всему, по этим делам стороны не договаривались.
Крабба привели в зал в 11.45 и, глянув ему за спину, Пол узнал женщину, у которой бандит вырвал сумочку; она сидела на скамье рядом с полицейским, может быть, это был “старый еврей” без грима? – И Пол подумал: “Боже, сколько же они здесь уже сидят?” Как пришли, он и не заметил.
С передней скамьи поднялся жирнющий адвокат и прошел к Краббу; последовал быстрый негромкий разговор. Они прошли вперед, и, хотя говорил преимущественно адвокат, голос Крабба был сильнее и звонче:
– Слушай, да ты чего, а? Я, конечно, понимаю, что поступил плохо, все, что делается не по закону, это плохо, да... Конечно, тебе насрать на меня...
Адвокат говорил тихо и напористо: такую манеру он выработал за годы службы, – его слова попадали лишь клиенту в ухо, больше никто ничего не слышал. Полу не удалось уловить ни единой фразочки, хотя они прохаживались почти рядом с его скамьей. Но предположить, что именно рассказывает адвокат, было довольно просто. Он сел на переднюю скамью и продолжал говорить быстро и горячо, пока суд соображал, в чем суть дела, а затем настал черед Крабба, который прошел на свое место и обернулся, чтобы окинуть взглядом комнату. Глаза его были расположены на испещренном пятнами лице очень высоко. На мгновение они задержались и с тупой жестокостью уставились на пожилую женщину, жертву нападения, и свидетеля, а затем адвокат быстро взял его за локоть и усадил на место, пока участники предыдущего дела сгребали в кучу и убирали свои бумаги. Крабб развалился в жестком с деревянной спинкой кресле и откинулся в нем так, что оперся на спинку шеей. Адвокат кивнул человеку из конторы прокурора, и тот, подойдя к столу защиты, стал шептаться с жирным, после чего последовала сакраментальная фраза:
– Осуждение и выпуск под залог. Позволено ли будет подойти к вам, ваша честь?
Судья кивнул.
Разговор оказался крайне коротким. Судья в очередной раз механически произнес:
– Суд назначается на апрель, четырнадцатое. Осужденный выпускается под залог трехсот долларов. Осужденный, подойдите к нам.
Все заняло буквально несколько секунд: судья предупредил Крабба о внесении залога и мерах, последующих за нарушение порядка. Подошел поручитель и выдал Краббу уведомление на выплату залога. Без единого звука Крабб взял листок и вернулся на свое место.
Пол демонстративно взглянул на часы; потом встал и пошел к дверям. Ирен Эванс взглянула в его сторону, и прежде чем выйти из зала, он помахал ей рукой.
Пол вышел из здания и сел в машину. В любой момент, как только будут подписаны бумаги, мог появиться Крабб. Пол полез под сиденье, где лежали пистолеты.
Глава 12
Автобус маршрута девяносто четыре был покрашен в тошнотно-зеленый цвет. Пол пристроил свою машину за ним и поехал следом на север Калифорнии-Авеню. Эта улица напомнила ему о Квинсе: такие же бедные магазины и стандартные дома на одну семью. Мощные порывы ветра рвали облака в клочья; температура уже с утра начала понижаться, и радио в машине трубило о надвигающихся снегопадах и даже бурях.
На Чикаго-Авеню Крабб вышел из автобуса и быстро зашагал, высоко подняв плечи и зло постукивая каблуками. Пол подождал, пока двухэтажный автобус тронулся, и поехал медленно следом, почти не нажимая на газ. По противоположной полосе проносились мимо торопящиеся куда-то автомобили. Пол не спешил.
В пятницу вечером Крабб промахнулся и остался пустым. Ему явно было плевать на суд, его он не боялся, и лишь отчаянно скучал; слушание дела, что называется, ударило по его гордости, а залог – по карману, но кроме раздражения и неприятности не доставило ничего. Уж во всяком случае суд не испугал хищника, который все еще был страшно голоден.
Крабб подошел к пиццерии; двигался он явно наобум, есть он, судя по всему, не очень-то и хотел. Пол ждал на автобусной остановке. Через несколько минут Крабб вышел из кафе с двумя приятелями. Они походили на тех, которые были с ним в тот вечер, когда Крабб совершил неудачное нападение.