Миссия выполнима, стр. 80

11.40, североафриканское время.

Лайм прошел в кормовую каюту. Чэд Хилл сидел у портативного радиоприемника. Бино был где-то у причала или в придорожном баре, под наблюдением трех спрятанных агентов: он знал, что если попытается подать Бен Криму какой-нибудь знак, ему несдобровать. Золотые соверены играли роль пряника; возможно, такой приманки окажется достаточно. Если нет, Лайм проиграет еще один раунд. Остается лишь надеяться на успех.

Чэд Хилл слушал диктора, описывавшего прибытие вашингтонской семерки в аэропорт Женевы. Лайм представил себе эту сцену – толпа вооруженных полицейских и агентов, как в Нюрнберге перед началом суда над нацистскими преступниками. Семерка бросила вызов безопасности Соединенных Штатов, и вот теперь те же самые силы безопасности должны были защищать террористов от разъяренной толпы. Копы были от этого явно не в восторге, их чувства отчасти передавались и диктору.

– Господи, – пробормотал вдруг Лайм и уставился на Хилла. – Там наверняка будет и Бен Крим. А в Финляндии мы далиу казание арестовать его. Надо срочно это отменить, не то они схватят его в Женеве.

Хилл спокойно ответил:

– Я уже об этом позаботился.

Хорошо иметь рядом человека с головой на плечах. Чэд Хилл молча протянул Лайму завернутый в бумагу сандвич. Тот сел на койку и стал есть, стряхивая с колен крошки и слушая радио.

Разумеется, дело не обойдется без Бен Крима. Он будет там, чтобы иметь информацию из первых рук. Возможно, у него есть поддельная журналистская аккредитация. Стурка, кажется, имел неисчерпаемый источник фальшивых документов на все случаи жизни.

– Есть новости с юга?

– Нет. И вряд ли скоро будут. Здесь летает слишком много самолетов нефтяных компаний. Кто сможет вспомнить, не пролетал ли над ним четыре дня назад гидроплан Бино?

Все равно им надо было попытаться. Если они потеряют Бен Крима, у них останется лишь этот след.

Принесли кофе из бара Бино. Лайм с жадностью выпил две чашки. Напиток был слишком горячим и обжег ему язык.

– Если Бен Крим сейчас в Женеве, ему потребуется не меньше пяти часов, чтобы добраться сюда. А скорее все восемь или десять – я не знаю прямых рейсов между Женевой и Алжиром. – Он взглянул на Чэда Хилла. Его ногти были обкусаны до мяса. – Пойду на воздух.

Лайм вышел из каюты, направился в конец палубы и остановился у кормы, глядя на тусклые огни таверны, гребни спокойных волн и рассыпанные по небу звезды. Воздух был тихим и теплым. Дул нежаркий ветер, приятно овевавший тело.

Он посмотрел на часы. Уже за полночь. Новый день, вторник. В Вашингтоне сейчас еще вечер понедельника. Это создавало довольно любопытную проблему. Предположим, они найдут Фэрли. Предположим, они освободят его в одиннадцать часов утра по местному алжирскому времени. Это будет в четверг. Допустим, они доставят его в американское посольство в Мадриде или Танжере, и посол примет у него присягу ровно в полдень. Но в Вашингтоне в это время будет только шесть утра. Кто тогда должен считаться президентом? Фэрли или Брюстер?

А еще можно попробовать сосчитать, сколько ангелов поместятся на булавочной головке.

Книга четвертая

Преемственность власти

06.30, североафриканское время.

Кто-то потряс Пегги за плечо:

– Ступай вниз и приготовь его.

Она села. Со всей силы зажмурила глаза и раскрыла их снова:

– Черт, как я устала.

– Вот кофе. Возьми его с собой, он может ему понадобиться.

Она с трудом встала на ноги. Стурка прибавил:

– В этот раз он должен заговорить, Пегги.

– Если он еще не умер. – Ее снова охватила злоба.

– Он не умер. – Стурка говорил с ней терпеливо, как с ребенком. – С ним сидит Элвин.

Она отнесла кофе в камеру. Элвин кивнул ей. Фэрли лежал на спине, вытянувшись на койке, спящий и безразличный ко всему; его грудная клетка медленно опускалась и вздымалась.

– Проснитесь, пожалуйста. – Профессиональный голос медсестры.

Она прикоснулась к его щеке – холодной, окрашенной нездоровой бледностью. Взглядом медика она определила, что его дыхание все еще замедленно. Пульс был редкий, но достаточно отчетливый.

Его веки задрожали и открылись. Она дала ему несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Вы можете сесть?

Он сел без ее помощи. Она изучала его лицо.

– Как вы себя чувствуете?

Так говорил ее преподаватель в медицинской школе: «Ну, как мы себя сегодня чувствуем?» Бессмысленное чириканье.

– Вяло.

Голос Фэрли напоминал мычание. Он делал разные гримасы, водил по сторонам глазами, закатывал их под потолок – пытался вытряхнуть сон из головы.

Появился Сезар, принесший на тарелке еду. Она потратила двадцать минут, пытаясь заставить Фэрли поесть и выпить кофе. Он принимал все беспрекословно, но без аппетита, очень медленно пережевывая пищу и забывая иногда глотать.

В семь часов в камеру вошел Стурка; в руках он держал магнитофон.

– Все готово?

Фэрли не повернул головы, чтобы посмотреть, кто вошел. Он все еще не в себе, подумала она. Сможет ли он сделать то, чего хочет Стурка?

Она ждала и чувствовала, как растет ее страх. Трудно было представить, как поступит Стурка в случае неудачи. Что он сделает с Фэрли и что он сделает с ней? В последние несколько дней Стурка стал явно выказывать недовольство. Раньше с ним такого не случалось, он всегда сохранял полное бесстрастие, но теперь выдержка иногда ему изменяла. Несколько раз Пегги угадывала признаки приближающейся грозы, и скрытая в ней сила вызывала у нее тревогу. Казалось, от Стурки исходило ледяное дыхание смерти.

Стурка включил аппарат. Сезар присел на угол койки, держа микрофон так, чтобы он улавливал голос Фэрли. Речь должна быть записана без монтажа: они хотели показать, что на этот раз обошлись без трюков. Это будут подлинные слова Фэрли.

Они потратили много времени, чтобы отредактировать текст. Из его содержания должно было быть ясно, что запись свежая.

Речь получилась длинной, поскольку включала в себя подробные инструкции по освобождению вашингтонской семерки. Фэрли должен был прочитать ее за один присест. Не страшно, если его голос будет звучать тихим и усталым, главное, чтобы он не спотыкался на каждом слове.

Стурка взял Фэрли за подбородок и резко поднял его голову.

– Послушайте меня. Вы должны нам кое-что прочитать. Еще одна речь, как в прошлый раз. Вы помните, что было в прошлый раз?

– Да…

– Тогда приступим к делу. Когда мы закончим, вы снова сможете поспать. Вы хотите уснуть снова?

Фэрли быстро замигал – самый выразительный утвердительный ответ, на какой он только был способен. Голос Стурки стал жестким.

– Но если вы откажетесь читать, мы не дадим вам спать до тех пор, пока вы не согласитесь. Вы знаете, что происходит с людьми, когда им долго не дают спать? Они сходят с ума. Вы об этом слышали?

– Знаю. Я читал о таких вещах.

Его голос звучал лучше, чем прошлой ночью. Пегги облегченно вздохнула и отошла подальше в сторону, в угол комнаты.

Стурка протянул ему бумагу – желтую страницу, вырванную из длинного блокнота.

– Читайте вслух. Это все, что от вас требуется. Потом вы сможете заснуть.

Фэрли взял листок и сдвинул брови, пытаясь сфокусировать зрение на рукописных строчках. Его палец указал на страницу.

– Это что? Эль-Дзамиба?

– Эль-Джамила. Название населенного пункта.

Фэрли попытался сесть, но это движение потребовало от него слишком много сил. Он откинулся к стене и, прищурившись, поднес к глазам бумагу. Сезар придвинул микрофон поближе.

– Когда я должен начинать?

– Когда будете готовы.

Взгляд Фэрли забегал по бумаге.

– Что тут написано о Декстере Этридже и о Милтоне Люке?