Ночной всадник, стр. 58

Черная карета с гербами лорда Холма на дверцах неслась по дороге к Йоркширу. Копыта восьмерки лошадей вздымали такую пыль, что, несмотря на удушливую жару, путешественники принуждены были держать окна закрытыми.

– Вы уверены, что Блисс в Барторп-Холле? – поинтересовался Стивен. Ему вообще не хотелось тащиться в Йоркшир – и уж тем более не улыбалось проделать этот долгий путь напрасно.

– Не сомневаюсь! – ответил сэр Бейзил. – Она любит это место. Там она родилась, выросла – туда и сбежала в трудную минуту.

– С… с ним? – отрывисто спросил Стивен, не в силах выговорить имя человека, который украл у него Блисс.

– Да, с ним. Жизнью готов поручиться!

– Как вы полагаете, она знает правду? – продолжал допытываться Стивен. – Он рассказал ей о себе?

Сэр Бейзил энергично потряс головой.

– Не думаю. Этот человек – мошенник, настоящий негодяй. Нет, он ничего ей не сказал.

– А Айзек… – начал Стивен.

– Выживет, – нетерпеливо оборвал его сэр Бейзил. – По крайней мере, должен выжить.

Стивен уставился в окно, за которым крутились клубы сухой дорожной пыли.

– Может быть, не стоило так сильно его избивать, – задумчиво произнес он. Воспоминания о несчастном конюхе не давали ему покоя. – В конце концов, он уже старик.

– А что нам оставалось? – резонно возразил сэр Бейзил. – Рассказал бы сразу все, что знает, тогда бы нам не пришлось выколачивать из него правду.

– Но ведь Айзек так и не рассказал нам правду о Квинне. Это сделал молодой конюх.

– Верно, – усмехнулся сэр Бейзил. – Все эти крестьяне на редкость чувствительны. Этот дурень, видите ли, не мог смотреть, как двое дюжих лакеев избивают старика, и выдал нам то, что Айзек готов был скрыть даже ценой своей жизни. Глупец!

Но на лице Стивена по-прежнему отражались сомнения и угрызения совести. Сэр Бейзил ободряюще похлопал его по плечу.

– Выше голову, парень! Что тебе за дело до какого-то старого вруна! Мы выяснили то, что хотели, а через несколько часов и Блисс узнает правду о своем драгоценном Ките Квинне!

– Но зачем тебе уезжать? – уже не в первый раз спрашивала Блисс. Они с Китом стояли в длинной, залитой утренним солнцем галерее Барторп-Холла.

– Блисс, я не могу тебе объяснить, – терпеливо ответил он.

– Но хотя бы куда ты едешь? Это-то ты можешь мне сказать?

Кит покачал головой.

– Расскажу, когда вернусь. Не сейчас.

– Ты мне не доверяешь! – обиделась Блисс.

– Блисс, прошу тебя! – взмолился он. – Неужели ты мне не веришь? Мне необходимо уехать, я все объясню по возвращении. Обещаю, ты все поймешь.

– Но я хочу понять сейчас! – упрямилась Блисс. – А можно мне поехать с тобой?

– Нет, – твердо ответил он. – Это я должен сделать один.

– У тебя кто-то есть? – воскликнула Блисс. – Так вот в чем дело? Ты едешь к любовнице, чтобы рассказать ей, что женился? К той белобрысой девчонке, да? Из Четема…

– Блисс! – застонал Кит.

– К этой Бесс! Так ее зовут, верно? Если ты действительно едешь к ней, клянусь, я…

– Не надо грозить мне, Блисс, – предупредил Кит. – Я уже сказал: все объясню, когда вернусь. А пока позвольте вам напомнить, мадам, что вы поклялись повиноваться мужу!

Блисс надулась, но промолчала. Она не хотела ссориться, но не хотела и оставаться одна на другой день после свадьбы, не зная, куда и зачем отправился муж.

– И как долго тебя не будет? – обиженно поинтересовалась она. – Или об этом тоже нельзя спрашивать?

– Несколько дней, не больше, – ответил Кит. – Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

– Обещаешь? – спросила она, обнимая его.

– Обещаю, – ответил Кит, крепко сжимая жену в объятиях. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в мило надутые алые губки, – и счастливо рассмеялся, когда Блисс прильнула к нему и сама с жаром ответила на поцелуй. – Ты соблазняешь меня остаться, – заметил он, выпуская ее из объятий.

Блисс снова нахмурилась.

– Почему бы и не попробовать? – ответила она. – Может быть, так тебе захочется скорее вернуться.

– Вернусь, как только смогу, – снова пообещал он. – Но сейчас мне надо ехать. Ну же, солнышко, улыбнись! Я приеду так быстро, что ты и не успеешь соскучиться!

Блисс с трудом заставила себя улыбнуться. Поцеловавшись на прощание в последний раз, они пошли к дверям. Стоя на крыльце, Блисс смотрела, как Кит вскакивает на оседланную по его приказу лошадь, посылает молодой жене воздушный поцелуй и скрывается за воротами – только топот копыт эхом разносится по мощеному двору.

Блисс вздохнула, когда всадник, превратившийся в черную точку, скрылся за поворотом. «Я приеду так быстро, что ты не успеешь соскучиться», – сказал он. Но он ошибался. На сердце у Блисс было холодно и тяжело; она закусила губу, вдруг почувствовав, что сейчас разрыдается.

– Я уже скучаю по тебе, – прошептала она и ушла в дом.

День тянулся бесконечно. Блисс бродила по замку, словно неприкаянное привидение. Она любила Барторп-Холл и в Лондоне или в Четеме всегда скучала по своему родовому гнезду. Но сейчас огромный дом казался ей холодным и пустым. Разлука с Китом оставила в сердце и в жизни пустоту, которую не могла заполнить даже родная, с детства любимая атмосфера дома, где Блисс родилась и выросла.

Ночь тянулась еще медленнее дня – хоть Блисс и полагала, что медленнее просто невозможно. Она лежала в огромной холодной кровати, с болью в сердце вспоминая часы, проведенные здесь с Китом. Как хотелось ей прикоснуться к нему, сжать в объятиях, ощутить знакомую тяжесть его тела!

Блисс со стоном перекатилась на бок и закрыла глаза, надеясь заснуть.

Она и вправду заснула, но на следующее утро проснулась совершенно разбитой, с ноющей болью в висках и темными кругами под глазами. В беспокойном, часто прерывающемся сне к ней являлся Кит и только Кит – и всякий раз, просыпаясь, она все острее ощущала свое одиночество.

– Он скоро вернется! – подбодрила свою хозяйку Мерси, когда принесла ей утреннюю чашку шоколада.

– Надеюсь, – уныло ответила Блисс. – Не понимаю, почему он не захотел мне рассказать, куда едет и зачем!