Укротители волн, стр. 26

Смотрю, он уже из сил выбился, вот-вот руки отпустит и тогда – под воду. Да я и сам уже еле-еле на поверхности держусь. Тогда меня осенило: Анатолий Григорьевич нам еще на первом занятии говорил, что к каждому виндсерферу возле гика, – чтобы под рукой – привязана сигнальная ракета. Она, если вы помните, не боится воды. Вот я и кричу этому придурку: «Ракета, ракета!» До него, видно, дошло, так как он стал шевелиться, тянуться к гику. Смотрю – достал, вытащил, вроде стрельнул, а сигнала нет. Тогда я понял, что он не смог ее удержать, и еще до выстрела ракета упала в пучину морскую.

Оставшаяся ракета, прикрепленная к моему серферу, была последним спасением, единственным шансом выжить, особенно для этого кретина, который и заварил всю кашу. Я постарался выбрать как можно более затишный момент, одной рукой крепко сжал управление, а другой стал отцеплять ракету. Мне это удалось с первой же попытки, тем более, что второй могло бы уже и не оказаться: нахлынувшая невесть откуда волна опрокинула мою доску и меня, соответственно, вместе с ней. Я выпустил из рук гик, но не ракету. Когда я вынырнул, то понял, почему Артур не хотел отцепляться от доски: серфер был единственной более-менее плавучей вещью, с помощью которой можно было хоть как-то продержаться на поверхности. Если бы я попытался добраться до берега, бросив доску, далеко бы мне не уплыть. Слишком сильные и высокие были волны, они накрывали с головой надолго – запросто можно захлебнуться.

Ребята, затаив дыхание, слушали рассказ друга, не отрывая от него восторженного взгляда. Как ему удалось выбраться из бушующего моря и остаться в живых?! После таких приключений его вправе можно назвать настоящим героем. «А мы тут на него набросились с упреками,» – подумал Валерий Олегович.

– В общем, – продолжал Илья, – я умудрился выпустить ракету и дать сигнал спасателям. Я знал, что дежурная бригада непременно должна осматривать побережье в такую опасную погоду, поэтому у нас были шансы на то, что наш сигнал будет замечен. На наше счастье мы барахтались в воде, как беспомощные щенки, еще минут десять. А потом увидели лодку спасателей. Они нас выловили и отвезли в город. Артур к тому времени весь посинел, нахлебался воды. А при первом же осмотре выяснилось, что он при падении как-то умудрился сильно удариться о собственный серфер и сломать ногу. Он, говорит, тогда даже боли не почувствовал, потому что холодно было очень.

– Вы сказали спасателям, что вы – отдыхающие из «Олимпа»? – спросил Валерий Олегович.

– Да, конечно, сразу же, – закивал головой Илья. – Мы же знали, что там, точнее здесь, будут волноваться. Но спасатели сказали, что до «Олимпа» намного дальше, чем до Анапы, а нам необходима срочная медицинская помощь. Они сказали, что оттуда можно будет позвонить в городок.

– Так почему же вы не позвонили сразу же по прибытии в больницу?

– Да на нас тут же набросилась целая куча самых разных врачей – всем непременно хотелось нас осмотреть и обследовать. Осмотрев нас самым тщательным образом, они напоили нас снотворным – дозу дали лошадиную – и велели отдыхать. Артуру наложили гипс и сказали, что он еще дешево отделался. Мы пытались заикнуться о звонке, но они и слышать ничего не хотели до самого утра. А утром выяснилось, что между Анапой и «Олимпом» нарушена связь из-за этой бури, которая оборвала провода. Мы подумали, что быстрее доберемся на автобусе, чем дозвонимся. Тогда поликлиника выделила нам одну из стареньких машин «Скорой помощи», чтобы не тревожить ногу Артура. На ней-то мы и добрались до «Олимпа». Артура уложили в госпиталь, а я – первым делом к вам, успокоить вас.

– Спасибо и на том, – буркнула Рита. Девочка все еще не могла простить Илье его отчаянную выходку. Хотя в душе она признавала, что мальчишка оказался скорее жертвой сложившихся обстоятельств, чем злоумышленником. И втайне восхищалась его мужеством, отвагой и умением принять верное решение в самый опасный и сложный момент. «Я бы так не смогла,» – с грустью призналась себе Рита.

В дверь постучали.

– Стук чужой, я бы даже сказал, официальный, – тихонько произнес Костя, склонный к дедукции. – Похоже, нас решили навестить представители администрации.

«Ясное дело! Кому бы еще понадобилось приходить ко мне? – подумал Валерий Олегович. – Знакомыми и приятелями я как-то не успел обзавестись за время отдыха, а Наташин тихий и вкрадчивый стук я узнаю безошибочно. Кстати, надо бы навестить ее, успокоить…»

– Входите, дверь открыта! – крикнул он.

В комнату вошли те самые мужчины, которые приходили за Валерием Олеговичем ранним утром, для церемонии опознания. Один из них сказал:

– Мы прослышали, что ваш герой здесь… Так, так, значит, вот кто этот мальчик! Как вы знаете, нарушителям правил поведения грозит немедленное отчисление из «Олимпа»…

Валерий Олегович прервал его:

– Послушайте, уважаемый! Мы все прекрасно понимаем, но ведь до конца отдыха осталось два дня! Не могли бы вы сделать исключение и оставить мальчишек на прощальный костер! Иначе мне придется увезти с собой всю группу…

– Выслушайте меня внимательно и не перебивая! – остановил его жестом представитель администрации. – Я остановился на…

– На отчислении, – подсказал его спутник.

– Да, так вот: отчислять мы вашего мальчика не будем. И даже более того – ему полагается отличительный знак «За спасение утопающих». По показаниям второго мальчика, Артура или как его там, если бы не пущенная тобой ракета, спасатели вылавливали бы не живых ребят, а их хладные тела…

– Тем самым ты не только спас две молодых жизни, но и безупречную репутацию нашего городка! – добавил второй. – Газетные слухи об утопленниках в «Олимпе» нам бы гостей не прибавили.

– В связи с этим ты, Илья, отныне считаешься почетным гостем «Олимпа» и мы ждем тебя в следующем сезоне! – торжественно объявил первый, видимо, главный.

– С распростертыми объятиями! – радостно добавил второй. – А о твоем подвиге будет объявлено на церемонии прощального костра.

– Теперь не будем вам мешать, отдыхайте, – голос представителя администрации неожиданно стал более мягким, словно с ними разговаривал любящий отец. – У вас была нелегкая ночка.

И вышли из домика, оставив дружную саратовскую тусовку осмысливать вышеизложенную информацию и испускать по этому поводу вопли восторга, сотрясающих хрупкую деревянную постройку.

Глава 12

Прощальный костер устроили на широкой открытой платформе, покрытой травой и малочисленными деревцами, находящейся невысоко над уровнем моря. С этой «полянки», как ее ласково называли отдыхающие, открывался чудный вид на море.

Она была создана специально для такого рода массовых мероприятий, представляя собой ровное открытое пространство, способное вместить огромное количество людей. Для церемонии прощального костра она подходила идеально. В прочие же дни эта полянка не пользовалась популярностью. Для малочисленных компаний она была слишком большой, слишкой пространной. Днем на ней трудно было найти густую тень, защищающую от палящего солнца, к тому же отсюда невозможно было пробраться к воде – слишком крутым был скалистый спуск.

К прощальному вечеру администрация «Олимпа» велела установить несколько летних кафе, расположенных по краям территории. В центре было расположено круглое возвышение для выступающих. На этой импровизированной сцене была установлена аппаратура, обещающая супер-дискотеку с неоновыми огнями. Место для костра отвели немного в стороне, недалеко от скалистого спуска. Все было организовано таким образом, чтобы отдыхающие могли наблюдать за происходящим практически с любого места полянки. А уж двадцатиметровый костер, эффектно отражающийся в поверхности воды спокойного в этот вечер и на удивление кроткого моря, мог осветить своим сияньем любой уголок.

– Красивая ночь! – восхищенно сказала Катя.

Небо было усыпано каскадом звезд разной величины и цвета. Некоторые из них отчетливо мерцали, пульсировали на черной ткани, словно подтверждая гипотезу некоторых фантастов об одушевленности космического пространства.