Русалка. Поиск, стр. 13
– А кто видел?
– Я даже не знаю. Но вчера весь пляж про это говорил. А сегодня всех как ветром сдуло.
– На мельницу? – испуганно спросил Веня.
– Да нет, я неточно выразилась. С реки как ветром сдуло. Наверное, у себя на огородах загорают.
– А вы не знаете никаких подробностей? Ну, что там видели на мельнице? Как он выглядел, этот водяной?
– Да это, наверное, выдумки! – засмеялась Валентина Ивановна. – Хотя знаешь, меня смущают как раз подробности. Слишком отчетливые.
– Какие? – чуть ли не шепнул Веня.
– Просто портрет водяного нарисовали. Якобы он весь обмотан тиной, голова у него острая, а волосы длинные и зеленые. И будто бы он высовывался по пояс из воды – хотел кого-нибудь в омут утащить.
И тут Веня догадался, откуда взялись странные слухи. Митрофаныч! Наверное, он разболтал кому-нибудь про их приключения на мельнице, а все уже и решили, что там живет водяной. Честно говоря, Вене стало жалко, что слухи объясняются так просто. Он вздохнул.
– Ты о чем вздыхаешь? – улыбнулась Валентина Ивановна.
– Да пусть бы он в самом деле существовал, этот водяной, – сказал Веня.
– А знаешь... Я думаю о том, что люди просто так ничего не придумывают. Значит, что-то есть. И лучше нам с тобой, да и с Пятачком туда не соваться. Я, во всяком случае, это для себя твердо решила.
– Веня! Пятачок! – разнесся вопль над плесом.
Варя летела к пляжу, как птица.
А просто так она никогда не летала.
Глава 12
КУДА ИСЧЕЗЛИ ГОЛУБИ
Варя подлетела и остановилась как вкопанная, уставившись на Валентину Ивановну. Даже поздороваться забыла. Пятачок хрюкнул, подсказывая ей, как себя вести, но Варька лишь пробормотала:
– Ой... Как русалка.
– Где русалка? – спросил Веня. – На мельнице?
– Нет. Это вы на русалку похожи, – сказала Варя, обращаясь к Валентине Ивановне. – И волосы распущенные, и глаза зеленые.
– Вот видишь, Веня, – засмеялась Валентина Ивановна, – у всех в голове эти русалки и водяные. Вся деревня испугана. Говорю же, это неспроста. А ты, девочка, откуда прибежала такая взволнованная? Не с Русалочьего ли омута? Не стоит туда ходить, не стоит. Во всяком случае, пока страсти не улягутся.
– Какие еще страсти? – будто не понимая, спросила Варя. – И как же они улягутся? Что нам, целое лето дома сидеть?
– Ну почему же дома? Здесь тоже хорошо. А эти разговоры про всяких водяных скоро утихнут, поверьте мне. Еще недельку-другую все поговорят и забудут.
– Почему это вы сроки устанавливаете? – прищурилась Варя.
– Ничего я не устанавливаю, – улыбнулась Валентина Ивановна, помахивая над Пятачком листом лопуха. – Но думаю, что все на свете заканчивается. Даже проказы водяного. Попугает он людей, да и перестанет.
– А у нас каникулы закончатся, – не унималась Варя.
– Странно, что вас туда так тянет, – пожала плечами Валентина Ивановна. – А мне и этого пляжа достаточно.
Пятачок, сидя под дуновением лопуха, всем своим видом показывал, что ему тоже пляжа совершенно достаточно. Он прикрыл глазки в ожидании следующего прохладного потока воздуха.
Веня посмотрел на Варю, на Валентину Ивановну... Не любил он, когда спор разгорался непонятно из-за чего. То есть спор был, конечно, понятен, но продолжать его не хотелось. Ну что должна говорить взрослая тетенька, похожая на учительницу? Идите, детки, в страшное место? Ничего подобного. А что должна говорить Варька, похожая на искательницу приключений? Хорошо, мы туда не пойдем? Тоже вряд ли. Поэтому пусть каждый останется при своем мнении. А Веня возьмет на себя роль примирителя.
– Варька, знаешь, какая водичка приятная? – схитрил он. – Вот, Пятачок не даст соврать. Пойдем-ка окунемся. Вон ты как нагрелась. Да и домой пора.
Пятачок соврать не дал. По нему было видно, что и водичка прекрасная, и воздух, и все-все-все.
Варя было открыла рот, чтобы что-то сказать, но Веня заговорщицки ей подмигнул и потащил ее к воде.
– Хватит с ней спорить, – шепнул он Варьке. – Бесполезно. Ты лучше скажи, что ты там увидела.
– А чего она? – не успокаивалась Варя. – Чего она нас туда не пускает? И правда, как русалка на свой омут. А там... Там, Вень, такое творится! Федька водяного кормит!
Веня застыл с поднятой над водой ногой. Наверное, если бы он успел прыгнуть, то и в воздухе мог бы застыть от удивления.
– Как... кормит? – выдохнул он.
– Побежали, покажу!
– Нет, давай уж окунемся. И сделаем вид, что мы домой пошли. А потом свернем на тропинку.
Окунулись они, несмотря на то что вода действительно была приятной, всего на секундочку. Схватили Пятачка, который хрюкнул то ли от неудовольствия, то ли прощаясь с Валентиной Ивановной, и побежали к деревне. А потом, как только скрылись за первым холмиком, свернули и прямиком по траве побежали уже в другом направлении. Конечно же, к омуту.
– Только бы успеть, только бы успеть, – на бегу проговаривала Варя.
Веня не расспрашивал ее, стараясь не отстать. Да и Пятачка он держал на руках – не до разговоров. Выпустить поросенка он не решался. А вдруг шмыгнет куда-нибудь в сторону, в траву? Ищи его потом, теряй время.
На высоком берегу рядом с мельницей они остановились.
– Отдышаться надо, – шепнул Веня. – Да и осмотреться заодно.
Тянуло дымком. Пятачок принюхался.
– Это Федька костер разжег? – спросил шепотом Веня.
– Не знаю. Я не видела.
– Ты же сказала, что он кормит... кого-то? – удивился Веня.
Почему-то ему не хотелось сейчас упоминать водяного.
– Ну да. Федьку я видела, а чтобы он костер жег – нет.
– И как же ты его видела? Ты сказала, что он кормит. Почему кормит?
Веня уже начинал сердиться. Если ты говоришь такое, то уж договаривай до конца! Здесь нет Валентины Ивановны, и можно выкладывать все, даже глупость. Веня уже начинал подозревать, что Варе могло что-нибудь и почудиться.
– Он... голубями. Представляешь, Веня, он голубями водяного кормил! – не могла успокоиться Варя.
– И ты слышала, как тот чавкал? И видела, как перья выплевывал?
Варя от этих слов чуть в обморок не упала. Но Веня нарочно сказал так страшно, чтобы она опомнилась. И если ничего особенного не видела, то чтобы не давала волю своей фантазии.
– Нет, Вень, ничего такого я не слышала и не видела. Но что же еще это могло значить? Федька совал голубя прямо в воду с какими-то заклинаниями! Подумай сам, что это еще могло быть, как не принесение жертвы хозяину омута?
– Голубей – в воду?! Вот гад! Это он решил семейную традицию продолжить. Прапрадед водяного задабривал, и потомок не отстает. А голубь какого цвета был?
– Черненький... Он единственный в стае такой...
– Могла бы об этом и не говорить. Я и так догадался, – вздохнул Веня. – Значит, он и Пятачка тогда схватил с определенной целью. Если бы нас тут не было, пополнил бы Пятачок подводную стаю.
Варя даже всхлипнула.
– Неужели такое бывает в наше время?
– А чем уж так наше время отличается от других? Я читал, что за тысячи лет люди ни капельки не изменились.
– Это внешне. – Варя продолжала всхлипывать, будто ей было обидно за историческую несправедливость. – А внутренне люди должны стать лучше.
– Должны! Ты, Варька, рассуждаешь, как наша первая учительница. Помнишь, она всегда хотела сделать как лучше? Но ей хотелось одного, а у нас получалось другое.
Пятачок слушал эту философскую беседу с большим вниманием. Казалось, он не очень соглашался с Веней, потому что отличался от своих предков и внешне, и внутренне. Все-таки прогресс есть прогресс.
Пятачок вздохнул и посмотрел на Русалочий омут.
А вот здесь, над водой, покрытой ряской, прогрессом и не пахло. Здесь пахло только тиной.
И тут Веня потянул носом.
– Ты ничего не чувствуешь? – спросил он Варю. – Палеными перьями не пахнет?
– Думаешь, Федька для водяного еще и готовит? – округлила глаза она. – Знаешь, Вень, у меня от этих мыслей уже совсем голова кружится. Какой-то ужастик получается. И мы в нем участвуем.