Прокурор рискует, стр. 36

— За пять — десять миль отсюда погода наверняка хорошая, — попыталась успокоить дочь миссис Кейн. — Мне надо ехать. Обязательно.

— Тебе негде будет переночевать. Отели и кемпинги переполнены.

— Я и не буду останавливаться, мне нравится ездить ночью.

— Хотя бы дождись Джима, мама. Он должен вернуться с минуты на минуту. Он захочет…

— Нет. Мне поскорее хочется остаться одной. Здесь я себя чувствую не в своей тарелке. Вот только заберу сумки — и в путь.

Миссис Кейн решительно направилась наверх.

Паула, поднимаясь по лестнице, продолжала твердить свое:

— Конечно, это полное идиотство, но раз тебе приспичило…

Женщины взяли упакованные дорожные сумки и спустились обратно в гостиную.

— Не беспокойся за меня, Паула, — сказала миссис Кейн. — Я отосплюсь завтра. Остановлюсь в каком-нибудь кемпинге и просплю весь день.

— Обязательно сообщи, как доедешь.

— Непременно.

— В следующий раз я буду более внимательно относиться к своей корреспонденции, — улыбнулась Паула. — Ты на меня больше не сердишься, мама? Может, выпьешь на дорогу стакан молока?

Миссис Кейн отрицательно покачала головой.

— Ну пожалуйста, — взмолилась Паула.

— Давай перекусим. Я тоже проголодалась.

Мать с дочерью прошли на кухню, и Паула поджарила две таблетки с сыром. Ели они молча. Когда с едой было покончено, миссис Кейн прошла в гостиную и остановилась у тарелки с шоколадными конфетами.

— Пожалуй, моя фигура выдержит одну.

Она с удовольствием съела конфету, улыбнулась и прибавила:

— Не побоишься пригласить меня еще?

— Нельзя быть такой мнительной, мама, — рассмеялась Паула.

— Я не мнительная. Мне кажется, что эта поездка вся прошла под несчастливой звездой.

Паула тоже взяла конфету и ласково сказала:

— Глупенькая.

— Нет, я не глупенькая. Я принесла вам несчастье. Я поставила Джима в неловкое положение… Но что толку теперь говорить об этом. Ты была настоящим ангелом, но так уж вышло, ничего не поделаешь. Ладно, я еду. Ночное путешествие благотворно скажется на моих нервах.

— С ветром не шути, мама. Когда подъедешь к пустыне, там задует сильнее.

— Ветра я не боюсь. К тому же к полуночи он должен стихнуть.

Они поцеловались. Паула с сожалением посмотрела на мать, которая никак не хотела внять ее словам.

Миссис Кейн поправила шляпку и улыбнулась:

— А если еще по одной конфетке, Паула? Где ты достала такую вкусноту?

— Я не знаю, откуда они у нас. Должно быть, Джим принес.

— Очень вкусные! Не хочешь разделить со мной удовольствие?

— Можно.

— Остались как раз две, — снова засмеялась Дорис Кейн. — По одной на каждую.

Женщины взяли по конфете. Теперь коробка была пуста. Они направились к пикапу и загрузили в него сумки. Дорис Кейн на прощанье помахала рукой. Паула в ответ подняла руку, наблюдая, как мать умело вывела машину на дорогу, и вскоре ее габаритные огни исчезли за горизонтом.

Вернувшись в дом, Паула хотела было выключить свет, потом взглянула на часы, потянулась, зевнула, взяла книгу и, поудобнее устроившись в мягком кресле, принялась читать.

Мало-помалу ее веки стали слипаться. Она с трудом одолела несколько страниц, затем, не дочитав главы, отложила книгу и закрыла глаза, «давая им немного отдохнуть».

В доме воцарилась тишина, нарушаемая только ветром, свистящим в архитектурных изысках здания, и мерным дыханием Паулы Мелвин, чей сон с каждой минутой становился все глубже, глубже, глубже…

Глава 20

— Разумеется, джентльмены, — заметил доктор Деминг, — я не взял бы на себя такую ответственность.

Это ведь незаконно. Но ваше присутствие придает… некую официальность.

— Оставим высокопарные фразы, — усмехнулся Селби.

— Как она? — спросила Сильвия.

— Примерно так же. Если хотите, можете продолжить.

Сильвия кивнула и быстро скрылась за дверью, ведущей в спальную комнату.

— Она вне опасности? — спросил Брэндон.

— Абсолютно… Не исключены, впрочем, отдаленные последствия. А так, ничего страшного, если не считать неудержимой болтливости. Месяца два назад в одном из национальных медицинских журналов описывался подобный случай: женщину умышленно довели до состояния речевого недержания. Конечно, все, что она сообщает, не будет иметь законной силы, но само явление представляется весьма интересным с точки зрения психологии и криминалистики. Наша пациентка получила очень большую дозу барбитуратов. Я думаю, что это содиум-амитал. Потом ей ввели очень мощный стимулятор. Ее нервная система, следовательно, разрывалась между сонливостью, вызванной наркотиком, и тревожным бодрствованием под действием стимулятора. В упомянутой статье подчеркивалось, что пациентка потеряла способность лгать, ибо вследствие седативного эффекта ее воля оказалась парализованной. С другой стороны, были сняты тормоза, что проявилось в гипертрофированном речевом потоке.

— Но ее речь связная? — спросил Селби.

— Вполне связная, даже логичная. Хотя она говорит все, что придет в голову. Самоконтроль, как я уже вам объяснил, у нее блокирован.

— А не может она излагать просто свои фантазии?

— Это можно установить только с помощью последующих проверок, — ответил доктор Деминг. — Очевидно, она рассказывает о действительных событиях.

Тем не менее в суде ее показания не используешь, поскольку я заявлю, что они были получены под воздействием наркотического вещества, которое она приняла не по своей воле.

— Вы считаете, что она не лжет?

— Ручаюсь, что она не лжет в обычном смысле этого слова; не исключаю, что у нее могут возникнуть галлюцинации. Вы хотите войти к ней?

Брэндон и Селби разом кивнули.

— Разрешите, я только взгляну, — предупредил доктор Деминг.

Он приоткрыл дверь и поманил пальцем окружного прокурора и шерифа.

Элеонора Харлан, полностью одетая, лежала на кровати Сильвии Мартин, облокотившись на подушки и широко открыв глаза, и безостановочно что-то говорила журналистке.

— Привет, — громко произнесла она, заметив вошедших мужчин. — Который час, доктор? Мне пора принимать лекарства или… О, я знаю этих двоих. Да это же шериф с окружным прокурором! Ну как, вы обнаружили нож? Признавайтесь?

Она откинула голову и расхохоталась. Внезапно на ее лице появилась гримаса.

— Вы хорошо себя чувствуете? — осторожно спросил Селби.

— Лучше некуда! Я на седьмом небе от счастья! Интересно, почему это люди говорят про седьмое небо?

Как вы думаете? Там кто-нибудь бывал? Как бы я хотела встретиться с таким человеком! Седьмое небо… это прекрасно!

И молодая женщина снова залилась звонким смехом.

— Кто дал вам наркотик? — в упор спросил Селби.

— Не имею понятия. Мне остается только гадать.

— А все же?

— Ну это не совсем честно. Понимаете, я не знаю наверняка. Видите ли, мистер… Селби?

— Совершенно верно.

— А рядом с вами… тот, что в ковбойской шляпе?

Как его зовут?

— Шериф Брэндон.

— Точно! Здесь, в Мэдисон-Сити, одни сплошные ковбои. Когда мисс Мартин недавно говорила со мной, я удивилась. Мне показалось, что я очутилась на Диком Западе. Я было подумала, что у меня крыша поехала. Представляете, я сижу в машине, а вокруг меня все в ковбойских сапогах и с бородами. Я, наверное, трещу как сорока, мистер Селби. Но поймите, я не хочу расхаживать по городу с бородой.

Ее опять охватил приступ смеха.

— Возможно, вы объясните нам, каким образом нож попал в вашу квартиру? — спросил Селби, воспользовавшись моментом.

— Господи, помилуйте, мистер Селби! Не будьте столь наивны. И думать не хочу об этом. Мне жить еще не надоело.

— Разве вашей жизни что-нибудь угрожает?

— Я не знаю. Но мне совершенно не хочется говорить, как нож попал в мою квартиру и как нож пропал из квартиры.

— Вы имеете в виду один и тот же нож?

— Нет, я имею в виду разные ножи, мистер Селби, — ответила она, старательно выговаривая слова.