Трое из Города, стр. 24

Постепенно стало светлее: поднявшаяся луна освещала террасу и заглядывала в темный провал штольни.

Данюшки ждали, пока луну закроют тучи.

Только тогда они поднялись и, крадучись, пошли к пещерам.

Друзья не прошли и половины пути, когда хлопнула дверь Серой Башни.

Прятаться было некуда, данюшки просто упали плашмя на землю и замерли. Лежать было больно. В этом месте дробильщики разбивали куски руды, все было в пыли, песке и камешках.

Сначала покинувший Башню шел прямо на них, но пачкать башмаки не захотел и обогнул дробильную площадку, не заметив данюшек.

“Я камень… Я камень…” – мысленно повторял Затычка, одним глазом следя за темной фигурой.

В носу у него щекотала пыль, а камни под животом были страшно острыми. Затычка крепился, как мог.

Человек подошел к Круглой пещере, где сидела принцесса Бурунди, и принялся возиться с висящим замком, боязливо оглядываясь по сторонам.

Замок не поддавался.

– Клянусь Стихиями, эти сволочи надежно заперли девчонку! – чертыхнулся человек, и данюшки узнали голос Казуара.

Он еще немного повоевал с замком, но, в конце концов, сдался. Погрозив двери кулаком, Казуар прошипел:

– Ну, погоди, племянница, я до тебя еще доберусь! – и, шаркая, побрел обратно.

И тут Затычка почувствовал, что сейчас чихнет!

Коварный чих неотвратимо приближался. Затычка зажмурился, плотно сжал рот и заткнул пальцами нос, не давая чиханью вырваться наружу.

И чихнул.

Ему показалось, что чих вылетел через уши, грохоча на всю округу, хотя на самом деле наружу не вырвалось ни звука. И все же Затычка непроизвольно дернулся.

Остроухий Казуар тут же обернулся на шорох. Данюшки застыли.

– Со страху мерещится! – буркнул Казуар. – Проклятые горы, чтобы им пусто было!

Когда дверь за ним затворилась, данюшки в несколько прыжков добрались до штольни и укрылись там.

В штольне было темно и тихо.

Друзья немного отошли от входа и стали ждать Мастера Халиба, который обещал показать, где будет начинаться ход на свободу.

Ждали данюшки недолго. На этот раз Мастера Халиба ничто не задержало и он, бормоча на ходу:

– И где я мог его оставить? – вошел в штольню.

– Что вы забыли? – шепотом спросил Шустрик.

– Свой молоток, – также шепотом ответил Мастер Халиб. – Это отговорка для пирров. Я прекрасно знаю, где он лежит.

Он запалил масляный светильник и повел данюшек вглубь горы.

Свод у штольни был полукруглый, арочный. От неё по бокам отходили узкие извилистые проходы. Протиснуться туда могли только очень худые люди. Или мальчишки.

– Это старая часть штольни, – объяснял Мастер Халиб. – Она пробита еще тем, ушедшим народом.

– А ходы по бокам зачем? – удивились данюшки.

– Не знаю… – пожал плечами Мастер Халиб. – Их никто не исследовал. Слишком узко, да и пирров не интересуют какие-то там ходы не по размеру. А раз не интересуют, то они и сами не заглядывают, и другим не дают. Для тех же, кто здесь жил раньше, это было священное место, а не просто штольня и пещеры. Значит, все имеет какой-то смысл. Вот, смотрите, отсюда начинается рудное тело. Видите, светлые известняки сменяются бурой рудой? Осторожно, яма!

Если бы не предупреждение, Полосатик обязательно ступил бы в выдолбленную в полу яму, полную воды.

– А это зачем? – удивился он.

– Для стока. Видите, прямо по стенкам бежит вода? Сюда стекают подземные воды и их вычерпывают кожаными ведрами.

Приглядевшись, данюшки увидели, что стены штольни, действительно, мокрые. Вода словно сочилась из каменных пор горы.

– Если бы не такие ямы, туннели бы затопило, – объяснил Мастер Халиб. – А вот это – для проветривания, – он показал на пробитые в своде воздухоходы на поверхность. – Но даже с ними дышать в разгар работы тяжело. Вот мы и дошли до квершлага. Видите, впереди перекресток туннелей? Мы идем по штольне, а под прямым углом к ней проходит квершлаг. От квершлага по всей его длине отходят рассечки: они пересекают рудное тело. Нам направо.

Квершлаг привел к вертикальному туннелю, уходящему вниз. В нем были выдолблены уступки для ног. Рядом был установлен ворот, как в колодцах, с толстой, крепкой веревкой и плетеной корзиной на конце.

– Это слепая шахта, – объяснил Мастер Халиб. – По ней мы спустимся на нижний ярус выработок.

– А что, есть зрячая шахта? – удивился Затычка.

– Да нет, – рассмеялся Мастер Халиб. – Чем шахта отличается от штольни?

Данюшки недоуменно переглянулись. Таких тонкостей они не знали, да и сами слова “шахта”, “штольня”, квершлаг” услышали от Мастера Халиба.

– Если мы со склона горы пробиваем внутрь горизонтальный туннель – это штольня. А если с поверхности земли туннель вниз, вглубь – это шахта.

– А если с верхушки горы вниз, внутрь ее? – прищурился Затычка.

– Это тоже шахта. Такая шахта и есть “зрячая”, как ты ее обозвал, то есть простая. Но если шахту делают внутри горы, с верхнего яруса рудника на нижний, то зовут “слепой шахтой”.

– Угу… – буркнул Затычка, первым спускаясь вниз. – Слепая шахта, зрячая штольня, квершлаг-мершлаг… Язык сломать можно. Лучше быть Гонцом. Бежишь себе по земле, солнце видишь, звездочки – а тут только вода с потолка капает!

– Ты не прав! – не согласился Мастер Халиб. – И внутри гор есть своя красота. Просто ее надо уметь видеть. А это дается не сразу, особенно жителям равнин. Все спустились? Теперь нам по этой выработке.

Они прошли по небольшому, недавно сделанному туннелю. В конце его валялись кайла, которыми пленники отбивали руду.

– Вот он, мой молоточек! – Мастер Халиб подобрал аккуратно лежащий у стены молоток для отбивания образцов пород. – Лежит себе, как я его и оставил. Вот здесь мы и будем долбить наш путь на свободу.

– Замечательно! – сказал Затычка. – А теперь давайте вернемся к началу штольни. Очень интересно там полазить.

Миновало еще несколько дней.

Данюшки занимались мелкими делами.

Все шло своим чередом.

Глава десятая

Утро начиналось как обычно.

Только рассвело, пирры выгнали пленников на работу. Масляные светильники неярко освещали туннели рудника. В конце рассечек рудокопы вгрызались кайлами в рудное тело. Откатчики грузили куски руды на телеги и отвозили на террасу дробильщикам. Непрерывно скрипел ворот, поднимая с нижнего яруса корзины, наполненные рудой. Надсмотрщики подгоняли чуть замешкавшихся ударами хлыста, заставляя людей работать быстрее.

Сеченый и Резаный тоже были здесь. Стоя на развилке штольни и квершлага, они о чем-то горячо спорили.

Впрочем, пленники прекрасно знали о чем: братья считали, что добыча руды идет медленно, пуск плавильной печи откладывается слишком надолго. Спорили же они о том, как проще ускорить работы.

Сеченый предлагал медленно и жестоко казнить одного из пленников, чтобы остальные, вдохновленные примером, заработали быстрее.

Резаный же считал, что лучше выбить каждому пленнику по зубу и пообещать делать это каждый день.

Казуар вертелся тут же и в глубине души не понимал, почему атаманы ссорятся. По его мнению, надежнее всего было объединить оба способа: то есть казнить пленника, желательно Забияку, выбить остальным по зубу, а лучше по два и рудник заработает со страшной силой.

Внезапно в недрах горы раздался какой-то гул.

Удивленные и немного испуганные рудокопы и надзиратели стали прислушиваться, гадая, что же это.

Вдруг светильники штольни вспыхнули ярко-красным пламенем, и весь туннель заполонил невесть откуда взявшийся едкий дым. Остолбеневшие люди увидели, как в клубах дыма появилась неясная фигурка девушки в длинном платье. Фигурка пересекла штольню, начертила тонкой рукой в воздухе загадочную руну и исчезла. Светильники выбросили в воздух сноп искр и погасли.

Наступила темнота.

Рудокопы-пленники все, как по команде, бросились на землю, закрыв головы руками.