Верблюжий клуб, стр. 41

Кроме того, Стоун был прав еще в одном. После автомобильной аварии Алекс не ушел из секретной службы, ибо не хотел, чтобы все запомнили, что он вышел в отставку инвалидом. Вот и сейчас он не имеет права вести важное расследование кое-как. Неужели он утратил профессиональную гордость? И коль скоро президенты США, находясь у власти, не должны бесцельно слоняться по парку, агентам секретной службы это и вовсе не пристало.

Когда Алекс Форд скрылся из вида, Оливер Стоун вернулся в свой кладбищенский коттедж и по подаренному Милтоном мобильнику позвонил Калебу, чтобы рассказать о последних событиях.

– Это был дар судьбы, которым я не мог не воспользоваться, – сказал он.

– Но ты ведь ничего не сказал ему о том, что мы своими глазами видели убийство? – спросил Калеб.

– Агент Форд – федеральный служащий. Если бы я ему все рассказал, то его дальнейшие действия предугадать было бы не сложно. А теперь я надеюсь, что он сможет найти в Национальном разведывательном центре нечто такое, о чем мы сами никогда не узнали бы.

– Но он сильно рискует. Если парни из НРЦ прикончили коллегу, то они точно не остановятся перед тем, чтобы убить агента секретной службы.

– Агент Форд очень толковый человек. Но и мы должны выступить в роли его ангелов-хранителей. Разве не так?

Стоун отключил телефон и вспомнил, что еще не ужинал. Он прошел в кухню, сварил суп и съел его, сидя перед камином: на кладбищах холодно вне зависимости от сезона.

Затем Стоун уселся в старое кресло и открыл книгу из своей весьма разнообразной по тематике библиотеки, собранной с помощью Калеба. Друзья, книги, некоторые теории и кое-какие воспоминания – это все, что у него осталось.

На глаза Стоуну попалась коробка с фотоальбомом, и он, понимая, что поступает глупо, отложил книгу в сторону и следующий час провел в путешествии по своему прошлому. Особенно внимательно он рассматривал фотографии дочери. На одной из них девчушка стояла с букетиком маргариток – ее любимых цветов. Стоун улыбнулся, вспомнив, как забавно она его называла: «малгалитка». На другом снимке девочка задувала свечи на торте. Нет, это не был ее день рождения. Ей тогда наложили швы на руку, после того как она упала на стекло, и торт был наградой за ее храбрость. На ее левой ладошке остался шрам в виде полумесяца. Стоун целовал его каждый раз, когда брал дочку на руки. Он бережно хранил в сердце воспоминания – их у него осталось так мало…

Затем его память обратилась к последней ночи, когда он был отцом и мужем. На том, чтобы приобрести дом на некотором отдалении, если не сказать на отшибе, настоял его работодатель. То, что стояло за этим требованием, Стоун понял слишком поздно.

Он припомнил, как скрипнула дверь. Когда прозвучали приглушенные выстрелы, они с женой едва успели выскользнуть в открытое окно. Стоун успел заметить глушители на концах стволов. Пах-пах-пах! Жена вскрикнула. Это был конец. Двух подосланных к нему убийц Стоун прикончил из их же оружия. И бежал – что ему еще оставалось? Да, той ночью он видел жену и дочь в последний раз. На следующий день дом был полностью очищен, следы смертельного нападения были устранены. Создавалось впечатление, что в доме уже давно никто не жил. Все его попытки найти дочь ни к чему не привели. Бетти. Ее полное имя было Элизабет, но он звал ее Бетти. Девочка была очень красивым ребенком, отец ею очень гордился. Он потерял ее навсегда много лет назад – той поистине дьявольской ночью.

Вызнав всю правду о той ночи, он стал вынашивать план мести. Но затем произошло нечто, заставившее его отказаться от этой мысли. Он вычитал в газете о насильственной смерти одной весьма важной персоны. Человек этот был убит за границей, а его убийц так и не нашли. У этого человека остались жена и дочь. В этом убийстве Стоун узнал почерк своего бывшего работодателя. Ведь и ему самому приходилось устранять людей.

Тогда Стоун окончательно понял, что он не имеет права на месть, несмотря на то что его жену убили, а дочь похитили. Ведь он сам когда-то, завернувшись в тогу патриотизма, взял на душу множество тяжких грехов, и это отвратило его от мести тем, кто совершил зло по отношению к его семье.

Он исчез и долго странствовал по миру под вымышленными именами. Скрываться было сравнительно несложно, поскольку делать это его обучило родное правительство. После многих лет бродяжничества он, использовав единственную имевшуюся у него возможность, превратился в безобидного чудака по имени Оливер Стоун. И теперь этот Оливер Стоун внимательно следил за теми важными событиями в Америке, на которые другие, похоже, просто не обращали внимания. Но это занятие не могло приглушить ту боль, которую он испытывал от потери двух самых любимых существ.

Когда Стоун уснул в кресле, огонь в камине почти погас, но на гладких страницах фотоальбома еще можно было рассмотреть следы слез.

Глава двадцать седьмая

Джамиля проснулась в пять утра в своей маленькой квартирке на окраине города Бреннан, штат Пенсильвания. Когда рассвело, она совершила свою первую молитву. Закончив омовение, разувшись и накрыв голову, она проделала весь мусульманский ритуал. Девушка стояла, сидела, кланялась и падала ниц на своем молельном коврике. Вначале она произнесла главное кредо ислама: «Нет Бога кроме Аллаха», – а затем прочитала первую суру Корана. Молилась Джамиля молча, и ее губы лишь слегка шевелились, когда она мысленно произносила слова. Закончив намаз, она переоделась и, прежде чем отправиться на работу, позавтракала.

Обозревая свою крохотную кухню, Джамиля вспомнила недавний разговор с Лори Франклин. Джамиля тогда солгала хозяйке, но американке никогда не удастся открыть этот обман. Согласно документам она была подданной Саудовской Аравии, что позволило ей даже после одиннадцатого сентября без особого труда въехать в Соединенные Штаты. На самом деле Джамиля родилась в Ираке и исповедовала суннизм. В Ираке сунниты были в меньшинстве. Первоначально сунниты расходились с шиитами по вопросу о наследнике пророка Магомета, однако позже список разделяющих их противоречий существенно возрос, а конфликт стал значительно острее.

Шииты считали, что наследником пророка по крови является его зять и двоюродный брат Али ибн Аби Талиб. И для них местом поклонения был Мазари-Шариф, где в «Голубой мечети» покоился Али. Сунниты же, утверждая, что Магомет не назначал наследника, образовали халифаты, дабы продолжить его дело. Сунниты и шииты были согласны в том, что ни один из халифов не возвысился до уровня пророка, однако то, что трое из четырех халифов погибли насильственной смертью, говорило о глубине раскола между мусульманами по этому вопросу.

При секулярном режиме Саддама Хусейна Джамиле разрешалось водить машину, что было совершенно невозможно в Саудовской Аравии. Саудиты руководствуются законами шариата в их самом строгом виде. Согласно этим законам женщины должны постоянно скрывать лицо и руки, они лишены права голоса и могут выходить из дома, лишь имея письменное разрешение своих мужей. За соблюдением этих правил жестко следит религиозная полиция.

В Эр-Рияде получила печальную славу площадь, где каждую пятницу публично наказывали тех, кто нарушил законы шариата. Джамиля однажды с ужасом наблюдала, как пять человек лишились обеих рук, а двое – голов. Более мягким наказанием было битье палкой по пяткам, после которого не оставалось следов, но жертвы, как правило, долго не могли ходить от боли.

Остальной мир предпочитал этого не замечать, после того как король Ибн Сауд, захвативший Аравию и давший стране свое имя, пригласил геологов, чтобы те нашли для него воду. Геологи вместо воды обнаружили нефть. Имея в своих недрах четвертую часть мировых запасов черного золота, правители Саудовской Аравии могли, не опасаясь возмездия, творить все, что им заблагорассудится.

Но Джамиля не до конца соврала своим работодателям. Живя в Багдаде и будучи, как Саддам Хусейн, сунниткой, она не только одевалась как сама того хотела, но и получила хорошее образование. Несмотря на это, Джамиля ненавидела жизнь в условиях диктатуры. Ее друзья и родственники «исчезли», после того как выступили с критикой диктатора. После вторжения американцев в Ирак она молилась о свержении Хусейна, и ее молитвы были услышаны. Она и оставшиеся в живых члены ее семьи поначалу встретили американцев и их союзников как героев, вернувших народу свободу. Но вскоре все начало меняться, и меняться очень быстро.