Адвокат – невидимка, стр. 12
Она говорила без передышки, стараясь достучаться до своих твердолобых родственников, для которых судебное заседание было чем-то вроде увеселительной прогулки.
– Суд оценил глубину нравственных страданий Ольги Сергеевны, обратив внимание на то, что состояние ее здоровья резко ухудшилось. Она пережила серьезный стресс, который спровоцировал сердечный приступ… Что? Что вы смеетесь?
Бессовестный супруг не выдержал и захохотал в полный голос, а свекровь перестала прыскать в кулачок и с широкой улыбкой уставилась на Елизавету.
– Что ты! – махал рукой Андрей, продолжая смеяться. – Какой приступ? Какие нравственные страдания?
– Ну, так как же… – Елизавета запнулась, не понимая, чем вызвано это неуемное веселье.
Ситуацию прояснила Ольга Сергеевна.
– Видишь ли, деточка, Владимир Иванович попросил меня достать некоторые справочки из больницы. А поскольку у нас много знакомых врачей…
Дубровская начала соображать.
– Значит, вы представили в суд липовые документы?
– В каком-то роде да, – согласилась свекровь.
– Но это же незаконно! – возмутилась Елизавета. – Есть ответственность за фальсификацию доказательств, и вас могли…
– Что ты такое говоришь! – возмутилась свекровь. – Все так делают. Кроме того, не забывай, ответчица подписала мировое соглашение. Значит, она признала, что наши требования законны!
– Может быть, – пробормотала Лиза. – Но все же так не делается. Это как-то смахивает на мошенничество.
Она не сумела подобрать слов. Конечно, Дубровская знала, что многие ее коллеги добиваются побед сомнительными способами. Но она и предположить не могла, что адвокат подобной величины, каковым был Лещинский, способен манипулировать доказательствами. Скорее всего, Ольга Сергеевна ввела его в заблуждение, состряпав справки при помощи своих недобросовестных знакомых.
– Ну, довольно! – оборвал дискуссию Мерцалов. – Мы идем ужинать. Боюсь, что после сводки последних юридических событий у всех пропадет аппетит.
Ольга Сергеевна отправилась на кухню отдавать распоряжения, и супруги остались вдвоем:
– Жаль, что в твоем плотном графике не находится времени для рождения ребенка, – сказал Андрей. В его голосе прозвучало сожаление.
Лиза отвернулась. Эта тема в их семье поднималась в последнее время все чаще.
Все, кто хоть немного был знаком с перипетиями семейной жизни Мерцаловых, могли только поддержать Андрея. Дело в том, что его супруга Елизавета, будучи особой чрезвычайно энергичной и увлекающейся, была очень предана своей профессии. Судебные разбирательства, встречи с клиентами занимали у нее все свободное время, но проблема, пожалуй, была даже не в этом. Вокруг было немало примеров успешных деловых женщин, умело сочетающих семью и карьеру. Дубровская плохо понимала, как им удается отдаваться любимой профессии только наполовину. Днем готовить бумаги в суд, спорить до хрипоты с клиентом, получать нагоняй от судьи, а вечером как ни в чем не бывало с безмятежным челом читать сказки сыну и играть в оловянных солдатиков. У нее же все было не так. Профессиональная жизнь вторгалась в личную, и уже было не разобрать, где кончается первая и начинается вторая. Если Дубровская шла в парикмахерскую, то домочадцы вряд ли могли поручиться за то, что она стремится обновить себе прическу. На месте парикмахера мог оказаться серийный убийца, скрывающийся от наказания, или важный свидетель, который почему-то не спешил в суд с показаниями, которые могли перевернуть дело с ног на голову. Она стала настоящей мастерицей в искусстве перевоплощения, и ее супруг часто гадал, обращается ли она к нему лично или просто репетирует свою очередную защитительную речь. В общем, за несколько лет ее адвокатской деятельности их семейный союз не раз трещал по швам, еле выдерживая интриги, загадки, расследования. Каждый раз начиная какое-нибудь дело, Елизавета давала себе зарок: «Вот закончится все благополучно, тогда я поеду в отпуск, задумаюсь о детях, стану (хотя бы на месяц) примерной хозяйкой». Но дело заканчивалось, и появлялись новые клиенты. И так без конца.
И вот сегодня, сидя за круглым столом в своей уютной столовой, Елизавета незаметно рассматривала лицо мужа. Он казался озабоченным и каким-то уставшим. На лбу все четче прорисовывались горизонтальные линии, делающие его на несколько лет старше. Дубровская утешала себя, говорила, что это обычные мимические морщины. Ведь Андрею всего тридцать лет, до старости еще далеко. Но где-то в глубине души она понимала: ей стоит остановиться и подумать о том, как вдохнуть в их брак новую жизнь. В прямом смысле этого слова. Но как это сделать, если ей поручили ведение интереснейшего дела, способного придать карьере космическое ускорение?
«Если мне удастся защитить Лещинского и все закончится благополучно, я тут же все изменю, – подумала про себя Елизавета. – Честное слово, так оно и будет».
«А если известный адвокат загремит на пятнадцать лет?» – ехидно спросил внутренний голос.
«Все равно. Обещание остается в силе», – решила она.
Андрей, конечно же, ничего не знал об этом внутреннем диалоге Лизы с самой собой. Он спокойно жевал макароны, не подозревая, что в его жизни скоро произойдут грандиозные перемены. Конечно, это случится не раньше, чем закончится процесс по делу Лещинского.
Глава 7
Внешность Лещинского произвела на нее самое благоприятное впечатление. Импозантный мужчина в самом расцвете зрелой красоты. Конечно, на висках у него уже серебрилась седина, а на лице залегли морщины, но это его ничуть не портило. Скорее, даже придавало облику некоторую фактурность. Легкая небритость тоже шла ему. А удивительный спортивный костюм белого цвета и вовсе навевал ассоциации с курортами южных морей. В общем, в его облике не было ничего тюремного и затрапезного. Шик и аккуратность, которым он не изменял никогда.
– Ну, вы тут побеседуйте, – улыбнулся Карасев, обращаясь к Елизавете и Лещинскому. – А то потом скажете, что я вам не давал времени для того, чтобы обсудить линию защиты.
– Нам ничего не нужно обсуждать! – нервно среагировал Лещинский. – Ни к чему зря терять время!
– Времени теперь у вас вагон, – многозначительно добавил следователь, направляясь к двери. – Как жаль, что я не могу предъявить вам чек на почасовую оплату!
Дверь с зашторенным окошком захлопнулась, оставляя Елизавету наедине со своим подзащитным.
– Какой нахал! – произнес Лещинский, имея в виду, конечно же, следователя. – И с ним мне придется работать. О, боже!
– Мы будем работать вместе, – пообещала Елизавета.
Лещинский уставился на нее, словно соображая, откуда она тут взялась.
– Давайте обсудим с вами позицию, которой будем придерживаться на следствии и в суде, – сказала она, ничуть не робея под его пристальным взглядом. – Нам предстоит непростое дело. Тем более, вас взяли на месте преступления, и, быть может, мы отбросим сразу некоторые варианты защиты, которые заведомо не принесут нам успеха.
– Постойте, – оборвал он ее довольно невежливо. – Кто вам сказал, что я собираюсь с вами что-то обсуждать?
Теперь уже пришел черед удивляться Елизавете.
– Но это же естественно! Я – ваш адвокат.
– Кто сказал?
– Что «кто сказал»? – запуталась она.
– Кто сказал, что вы – мой адвокат?
Дубровская опешила:
– Но позвольте! Я думала, что мы решили этот вопрос. Вы в присутствии следователя подтвердили, что не возражаете против моего участия в деле?
Лещинский посмотрел на нее снисходительно.
– Милочка моя! Я согласился на ваше участие только потому, что у меня не было другого выхода. Не будь вас, мне бы прислали Иванова, Петрова, Сидорова и далее по списку. Вы правильно заметили, что участие в моем деле защитника обязательно. – Он скривил губы. – Но вы будете моим адвокатом только на бумаге. Формально. Ясно я выражаюсь? Защиту буду осуществлять я сам. От вас требуется лишь присутствие.