Дело разведенной кокетки, стр. 33
– Но Артур мне как брат. Это правда.
– Холлистер знал Артура Колсона?
– Нет. Они никогда не встречались.
– Мне не нравится участие Артура в этом деле.
– Погодите, – с гордостью сказала она, – он…
– Что? – настаивал Мейсон. – Что он сделает?
– Ничего.
Мейсон с минуту к ней приглядывался. Наконец сказал:
– На револьвере отпечаток моего пальца. Вам придется в конце концов объяснить, как он там оказался.
Она слегка усмехнулась:
– Артур Колсон кое-что говорил мне об этом. Не бойтесь. Я объясню.
Глава 27
Когда заседание возобновилось, Гамильтон Бергер, все еще красный и злой, но уже овладевший собой, сказал:
– Пригласите свидетеля Уилларда Бартона.
Люсиль Бартон, сидевшая около Мейсона, шепнула:
– Нет-нет. Не разрешайте это.
Мейсон, небрежно повернувшись, сказал:
– Улыбайтесь!
В ее глазах был испуг, губы дрожали.
– Пожалуйста, улыбайтесь, – приказал он. – На вас смотрят.
Она принужденно улыбнулась.
Уиллард Бартон, ухоженный коренастый мужчина с гривой черных вьющихся волос, контрастирующих с серо-стальными глазами, уселся на свидетельское место.
Держался он как важный бизнесмен, привыкший распоряжаться и быть в центре внимания. Резким громким голосом назвал имя, фамилию, адрес и занятие – инвестиции его капитала в еще не открытые нефтяные месторождения. Потом впервые взглянул на Люсиль Бартон. Это был быстрый, оценивающий взгляд, не выражавший никаких эмоций. Затем повернулся к Гамильтону Бергеру, ожидая вопросов.
– У вас та же фамилия, что и у обвиняемой?
– Она носит мою фамилию, сэр.
– Вы были ее мужем?
– Да.
– Когда?
– Примерно полтора года назад.
– Решение суда вступило в силу?
– Да.
– Вы платите алименты?
– Да.
– Вы встречались с ней пятого числа вечером?
– Да.
– В котором часу?
– Около половины седьмого. Возможно, чуть позже.
– Где?
– Я был в клубе «Бродвей атлетик». Она позвонила и спросила, не могу ли я с ней встретиться. Я сказал, что сойду в холл, но если она попытается устроить скандал…
– Я протестую, – перебил Мейсон. – Это не имеет ничего общего с вопросом, который был задан и на который уже получен ответ.
– Очень хорошо, – раздраженно сказал Бергер. – Вы встретились с ней в холле?
– Да.
– Кто был при этом?
– Мы были одни. Только Люсиль и я.
– Что она вам сказала?
– Сказала, что произошло нечто страшное и она должна покинуть страну. Спросила, не могу ли я дать ей пятнадцать тысяч наличными взамен отказа от алиментов и освобождения от всех обязательств.
– Вы платили ей алименты?
– Да.
– Сколько?
– Двести долларов в неделю.
– Она объяснила, почему хочет уехать?
– Да.
– Почему же?
– Сказала, что в ее гараже лежит труп мужчины. В конце концов призналась – ее первый муж, и, если это откроется, рухнут все ее планы.
– Что вы ей ответили?
– Я, естественно, постарался уменьшить требуемую сумму. Сказал, что не располагаю такой суммой наличными и что должен буду сообщить о ее предложении своим адвокатам, дабы узнать, имеет ли ее отказ в сложившихся обстоятельствах юридическое значение. Сказал, что мне это не по душе и что она хочет слишком многого.
– Она посчитала ваш ответ окончательным?
– Нет. Сказала, я должен действовать быстро, потому что ответ нужен до полуночи. Обещала позвонить мне в это время. Хотела ночью улететь. Потом согласилась на десять тысяч наличными.
– Она вам позвонила?
– Нет. Я повидался со своими адвокатами и решил принять предложение. Снял со счета десять тысяч долларов и подготовил акт отказа. Но она ко мне больше не обращалась.
– Когда вы встретились, кто-либо был с нею?
– Нет.
– Вы знаете женщину по имени Анита Джордан?
– Как-то встречался.
– Была она с обвиняемой при вашем разговоре?
– Нет. Обвиняемая была одна.
– Перекрестный допрос, – вызывающе сказал Бергер.
– Вы платили ей еженедельно по двести долларов? – спросил Мейсон.
– Да.
– И вы думаете, суд поверит, будто вы колебались, когда она предложила отказаться от такой суммы за пятнадцать тысяч?
– Ну… нет. Я хотел только, чтобы она подумала, что я колеблюсь.
– Значит, вы ей сказали, что колеблетесь, не так ли?
– Я хотел произвести такое впечатление… Да.
– Но в действительности вы хотели такой замены?
– Конечно.
– Только, как бизнесмен, вы притворялись, что это вас не интересует?
– Да.
– И вы ей сказали, что не знаете, выгодно ли это будет для вас?
– Правда.
– То есть вы ее обманули?
Бартон покраснел.
– Ваша честь, – сорвался со своего места Бергер, – я протестую. Это утверждение оскорбительно для свидетеля.
– О, если вам не нравится, как я выразился, могу употребить другое слово, чтобы обрисовать ситуацию. Иными словами, вы, когда разговаривали с ней, сказали неправду? Это так?
Глаза Бартона гневно блеснули.
– Протестую по той же самой причине, – сказал Бергер.
– Вы можете ответить: да или нет, – подытожил Мейсон.
Бартон смотрел на него с бешенством.
– Я спрашиваю, – повторил Мейсон, – вы сказали бывшей жене неправду? Можете ответить кратко: да или нет.
– Но о чем я должен говорить?
– О вашем желании произвести предложенную замену.
– Считаю, это к делу не относится.
– Я считаю, что относится, – сказал Мейсон.
– А я считаю, что нет, – вмешался Гамильтон Бергер. – И поэтому протестую. Этот перекрестный допрос ведется не по правилам.
– Отклоняю протест, – сказал судья Осборн.
– Вы ей сказали неправду? – спросил Мейсон.
– Да, – со злостью выдавил Бартон.
– Как давно вы знаете Питкина?
– Я встречал его, но не знал, кто это. То есть не имел представления, что он был мужем Люсиль. Когда узнал, был потрясен.
– Но вы видели Питкина?
– Знал, что он шофер Аргайла. Мистер Аргайл – член моего клуба. Туда приходят много нефтепромышленников.
– Поскольку вы, Аргайл, Росс Холлистер, Дадли Гейтс и другие члены клуба интересовались нефтяными спекуляциями, вы должны были хорошо знать друг друга.
– Нет. Аргайл, Холлистер и Гейтс были компаньонами. Они интересовались определенными нефтяными акциями, а мои интересы в иной сфере, хотя, в общем, мы люди одного круга. Я не хотел, чтобы они узнали о моих делах, как и они не хотели посвящать меня в свои. Когда мы встречались, то обсуждали некоторые вопросы, но общего у нас было немного.
– Вы когда-нибудь разговаривали с Питкином?
– Конечно, но по личным делам.
– Пытались узнать у него, чем занимаются эти трое?
Бергер гневно вмешался:
– Ваша честь, это уже второй оскорбительный вопрос. Абсолютно незаслуженный.
– У вас есть доказательства, подтверждающие ваше предположение, мистер Мейсон? – спросил судья Осборн.
– Доказательств нет, – спокойно ответил Мейсон. – Ваша честь, этот вопрос – только попытка выудить истину.
– Протест принят, – сказал судья, – но вы можете спросить его, о чем он разговаривал с Питкином.
– Почему вы разговаривали с Питкином? И о чем?
Сильно рассерженный, Бартон ответил:
– Я хотел нанять шофера на время. Узнал об одной компании, которая представляет собой нечто вроде биржи труда для водителей. Зная, что Питкин служит у Аргайла шофером, увидел его ожидающим перед клубом и спросил, знает ли он что-нибудь об этом.
– И он знал?
– Да. Дал адрес. Называется «Бюро найма шоферов», телефон можно найти в телефонной книге. У них записываются те, кто хочет подработать в свободные дни. Кажется, это организация на кооперативных началах. Члены ее работают в разное время, и почти всегда можно нанять шофера на несколько часов или на весь день.
– А мистер Питкин состоял в этой организации?
– Не знаю. Говорил, что да. Четверги у него всегда были свободны. В среду кончал работу раньше шести, а начинал только в пятницу утром. Он сказал, что охотно поработал бы у меня в свободный день, а если мне нужен шофер в другое время, можно воспользоваться услугами компании.