Вся ночь впереди, стр. 9
И вот теперь Эми была беременна. Опять.
На этот раз назвать тревоги Молли беспочвенными было нельзя. Первую беременность Эми перенесла исключительно тяжело. Ее тошнило чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, потом она заболела тяжелой формой гриппа и провела неделю в больнице… А потом все они над ней тряслись, опасаясь выкидыша. Что же до родов, то они были на редкость мучительными. И как только Эми через это прошла и все это выдержала? Муж Эми чуть с ума не сошел, наблюдая, как мучается его жена. Остин тоже был свидетелем мучений дочери, но, в отличие от остальных, демонстрировал удивительное хладнокровие. Он был единственным островком спокойствия в том бушующем море страха, хаоса и паники…
Эми остановилась на красный свет. Дорогу пересекала пожилая пара. Старик бережно вел супругу под руку. Они были до того похожи, что их можно было принять за брата и сестру. С другой стороны, общеизвестно, что супруги, много лет прожившие в браке, тоже удивительно походят друг на друга.
А вот с некоторыми парами ничего подобного не происходит.
– И сколько же детей вы с Крисом хотите завести? – спросила Молли. Спросила – и сразу же подосадовала на себя за то, что задала этот вопрос раздраженным тоном, будто за что-то сердясь на дочь. Но она была до крайности утомлена и не могла скрывать свои эмоции. Уж слишком она боялась за Эми.
Загорелся зеленый свет. Эми надавила на педаль газа, машина сдвинулась с места и миновала перекресток.
– У нас шел разговор о троих.
Молли затаила дыхание. Трое! Вот ужас-то! Трое детей – значит, три беременности.
Но три – это не четыре, не пять и не шесть. Что будет, если их планы изменятся и им захочется шестерых?
Эми росла в одиночестве – без сестер и братьев. По этой причине Молли иногда чувствовала себя перед дочерью виноватой.
– Ты жалела когда-нибудь, что была единственным ребенком в семье? – спросила она.
Эми протянула руку и погладила мать по плечу.
– Ты, мама, все время волнуешься. И большей частью зря. Нет, особой нужды в братьях и сестрах я не испытывала. У меня были вы с папой, и мне больше никого не было нужно.
– Но твой отец… Я всегда хотела, чтобы он почаще…
Машина Эми свернула в Университетский проезд.
– Да, отец редко бывал дома. Зато когда бывал, мы с ним отлично ладили. С ним я чувствовала себя в безопасности. И потом: я знала, что вы оба меня любите. А что еще дочери надо? Так что брось волноваться.
Молли изобразила на губах слабое подобие улыбки. Легко сказать – «брось волноваться»! Да и не об одной Эми она волнуется, но и о маленькой Мелли тоже. А когда у Эми появится еще один ребенок, ее волнениям просто не будет конца. Господи, как же много в этой жизни поводов для беспокойств и волнений!
Они проехали торговый центр, в котором Молли имела обыкновение делать покупки, и химчистку, куда она сдавала костюмы Остина.
– Думаю, что комната для гостей на первом этаже подойдет для отца как нельзя лучше, – сказала между тем Эми. – Крис может прикрепить в ванной комнате металлические поручни, чтобы ему было за что держаться. Можно также установить в душе скамейку, чтобы ему было где сидеть. Если понадобится, можно также взять напрокат специальную больничную кровать с поднимающейся спинкой.
– И нанять сиделку, – добавила Молли.
– Нанять сиделку? Отец никогда на это не согласится.
– Ничего не попишешь. Придется.
– Не придется. Я уже все продумала. Мы с Мелиндой некоторое время поживем у него.
– А как же Крис? – озабоченно спросила Молли. Раздельное существование супругов могло дурно отразиться на молодой семье.
– Наш дом в двадцати минутах езды.
В машине было жарко и душно, и Молли стало трудно дышать. Опустив стекло, она с наслаждением втянула в себя бивший ей в лицо прохладный воздух.
– В середине июля мне дадут недельку отпуска, и мы с Крисом сможем выехать на природу. Надеюсь, отцу к тому времени станет лучше.
Молли не хотелось думать о том, что ей сказал врач о сроках выздоровления Остина. По этой причине она перевела разговор на другую тему:
– Ты хорошо себя чувствуешь? Ума не приложу, как ты, беременная, сможешь заботиться об отце?
– Не волнуйся, смогу.
– Скажи, тебя тошнит по утрам?
Эми промолчала, и Молли поняла, что худшие ее предположения не безосновательны.
– Эми, прислушайся же к голосу разума. Зачем тебе брать на себя все эти заботы? Ведь есть же, в конце концов, сиделки. Они специально обучены ухаживать за больными. Почему бы не нанять кого-нибудь из них?
– Мама, прошу тебя…
Молли припомнила все, что ей наговорил о болезни Остина доктор Хэнк, и пришла в ужас. Она даже стала склоняться к абсурдной, в общем, мысли, что Остин чуть ли не спровоцировал у себя инсульт из-за желания ей отомстить.
– Не понимаю, почему ты так этому противишься?
– А ты знаешь, к примеру, сколько такая сиделка стоит? Когда отцу предъявят к оплате чек, с ним случится второй удар.
Они свернули на усыпанную гравием подъездную дорожку и через несколько минут остановились у белого двухэтажного дома, из которого Молли ушла год назад.
Припарковав машину, Эми выключила зажигание.
– Есть еще одна причина, почему я против сиделок, – пробормотала молодая женщина. – Не хочу, чтобы отец думал, будто он остался совсем один и о нем некому позаботиться.
Сказав это, она залилась слезами. Подумать только: храбрая, бесстрашная Эми разревелась!
– Перестань, детка, прошу тебя.
– Извини. – Эми смахнула слезы и глубоко вздохнула. – Похоже, болезнь отца сильно сказалась на моих нервах.
Молли наклонилась к дочери и обняла ее за плечи.
– Я хочу, чтобы ты перестала о нем беспокоиться. – Она нащупала свободной рукой сумочку, открыла ее и достала оттуда бумажный платок.
Молли вернулась в Айову с намерением пробыть там не более двух недель. Болезнь Остина оказалась, однако, куда более сложной и продолжительной, нежели она могла себе представить. Было ясно, как день, что рассчитывать на скорое возвращение во Флориду ей не приходится.
Всунув платок в руку дочери, она сказала:
– Я хочу, чтобы ты прежде всего заботилась о себе и своей семье. С отцом останусь я. Ему это, конечно, не понравится, но это его проблемы.
Молли подумала о Флориде, о белых песчаных пляжах, о человеке, который там ее дожидался. Увы, все это теперь отошло на задний план и было от нее бесконечно далеко.
Глава 6
Оказавшись в доме, в котором она прожила столько лет, Молли испытала странное чувство. С одной стороны, она все здесь отлично знала и каждый предмет напоминал ей о прошлом. С другой – она всячески пыталась притвориться, что этот дом не имеет к ней никакого отношения и принадлежит человеку, которого она когда-то знала, но уже успела забыть.
Эта двойственность сказывалась на ней не лучшим образом. Несмотря на то, что она много времени провела в дороге, а потом несколько часов находилась в больнице и смертельно устала, расслабиться ей никак не удавалось. Вместо того чтобы прилечь и немного отдохнуть, Молли принялась бродить по дому, заглядывая поочередно во все комнаты. При этом она занималась бессмысленной на первый взгляд, но по какой-то непонятной причине необходимой для нее деятельностью. Она то взбивала подушки, то заново перевешивала украшавшие стены картины и фотографии, добиваясь того, чтобы они висели идеально ровно. Ей вдруг пришло на ум, что она точно так же прогуливалась по дому, взбивала подушки и поправляла картины, когда была беременна Эми.
За тот год, что она жила отдельно от мужа, в доме ничего не изменилось и все вещи остались на своих прежних местах. Ни один стул или другой предмет мебели не был передвинут даже на сантиметр, в платьевом шкафу по-прежнему висела ее бежевая дубленка, а старинная фарфоровая кукла, как и год назад, все так же украшала полку с книгами.
Сколько Молли себя помнила, она жаждала спокойной, благополучной жизни. Возможно, по той причине, что в ее существовании этого всегда недоставало. Она почти не помнила своего отца – он ушел из семьи сразу же после рождения Сэмми. По правде сказать, у них и семьи-то никакой не было и жили они, как цыгане – мать любила странствовать и не испытывала особого желания осесть где-нибудь и пустить корни.