Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1, стр. 37

Глаза Сильвии сделались словно два имперских цехина.

– Не может быть! – выдохнула она, не сводя глаз с крошечного черепа.

– Очень даже может, мадемуазель. – Тон Коппера был по-прежнему нелюбезен. – Вы должны понимать, какое значение я придаю вашей миссии, если готов ради неё расстаться с таким сокровищем. Ну да, да, вы смогли бы купить за это несколько миров. И я даже знаю тех, кто с радостью уплатил бы за него ещё больше... но, к счастью, я пока ещё Архимаг Долины, – старик желчно усмехнулся, – и на покой меня списывать рано. Так что едва ли вам удастся без помех обменять эту небольшую, но, безусловно, более чем ценную вещичку на звонкую монету или что-то ещё. Вам всё понятно, надеюсь?

Сильвия молча кивнула.

– Кроме Орба, мадемузель, и этого черепа, вам потребуется и кое-что ещё. – Архимаг нагнулся, доставая из-под стола сундучок с окованными чёрным железом углами – впрочем, это наверняка было не обычное железо, так же как чешуйчатый материал, которым был обит сундучок, мало смахивал на обычную кожу, скорее всего – на драконью броню. В таком случае цена такого сундучка оказалась бы выше, чем потянули бы огранённые бриллианты, которыми оный сундучок можно было б набить. Замок, тоже из кованого чёрного железа, являл собой оскаленную звериную пасть, и не приходилось сомневаться, что зубы замка в случае надобности могут и тяпнуть похитителя за загребущую руку.

Архимаг провёл ладонью над замком, и устрашающего вида клыки разомкнулись, крышка откинулась сама собой.

Затаив дыхание, Сильвия невесть зачем приподнялась на цыпочки и осторожно заглянула внутрь.

В дни давно минувших эпох, как известно, едва ли не все действующие маги с полным основанием смогли бы присоединить к своему титулованию «волшебник имярек» ещё и слово «боевой». Война во всех её бесчисленных проявлениях очень долго оставалась чуть ли не единственным приложением их сверхчеловеческих сил. Воевали всюду и со всеми. Причём случалось, что иные мастера высших трансформаций во имя своих не слишком понятных целей вступали в битвы, например, на стороне чёрных земляных муравьёв против их рыжих лесных соперников.

Кровь магов бурлила и кипела тогда. Сила требовала выхода, и, наверное, в те годы не оставалось ни одного хоть сколько-нибудь значимого чародея, кто не постарался бы обессмертить своё имя, создав нечто особенно смертоносное – начиная от классических зачарованных клинков до каких-нибудь особенных зеркал, солнечный зайчик от которых мог с лёгкостью испепелить средних размеров город. В те годы не редкостью были и битвы магов между собой и оттого создаваемое ими оружие не в последнюю очередь предназначалось для борьбы с себе подобными.

Внутри сундучок был выстлан чёрным бархатом. В аккуратных подставках-захватах покоился невзрачный на вид короткий кривой нож-засапожник, из какого-то серого железа, с простой деревянной ручкой из обожжённого древесного корня; лезвие покрывали многочисленные зазубрины, вдоль кровостока тянулись длинные царапины – нож, вне всякого сомнения, побывал не в одном бою. На деревянной рукоятке отчётливо можно было рассмотреть следы чьих-то зубов.

– Ну вот, – тихо сказал Игнациус, – это то, что нужно вам, мадемуазель, по-настоящему. В бою полагайтесь на него. Рубиновая шпага Хюммель хороша, спору нет, но этот нож – лучше. Много лучше.

– Мессир, осмелюсь ли сказать вам, мессир, что выходить с ножом против длинной шпаги не очень-то сподручно, мессир, принимая во внимание также и то, что Хюммель – виртуоз фехтования? – позволила себе заметить Сильвия.

– Вы считаете меня глупцом, мадемуазель? – холодно сказал Игнациус. – Вы считаете, что я выпущу вас против опытной фехтовальщицы с перочинным ножичком?

Сильвия мгновенно покраснела до ушей и поспешно замотала головой.

– Пожалейте свою бедную шею, она вам ещё понадобится, – едко уронил Архимаг. – Доверьтесь мне, мадемуазель, и всё будет в порядке. К сожалению, у меня нет времени на изготовление такого артефакта, что Хюммель оказалась бы связана по рукам и ногам от одного его появления, так что придётся вам попотеть самой.

– Но, мессир, таким ножом... – выдавила из себя Сильвия.

– Что, мадемуазель? – взлетели вверх кустистые брови.

– Им можно только убивать в рукопашной. Только убивать, мессир, и ничего больше, им не обезоружишь противника, не оглушишь...

– Что вы хотите этим сказать, мадемуазель? – раздражённо перебил её Игнациус. – Я уже объяснил вам всё, что только мог. Есть у вас голова на плечах или нет?!

Сильвия опустила голову и ничего не сказала.

– Ножен к этому ножу не полагается, – сварливо сказал Игнациус. – Вам придётся носить его за сапогом, как и задумывал его создатель.

Сильвия поспешно кивнула и принялась засовывать клинок за правое голенище невысокого сапожка.

– И не бойтесь выронить, – с кривой усмешкой сказал Игнациус. – Он теперь никуда не денется... пока задание не будет выполнено. Ну вот, – он критически оглядел девушку с ног до головы, – вы готовы. Еду и прочие дорожные припасы получите от моего доверенного на заставе. Не задерживайтесь, мадемуазель. Мой гоблин будет там раньше, чем вы, быть может, думаете. – Не прощаясь, Архимаг повернулся спиной к девушке и скрылся в глубине дома.

Сильвия осталась одна. Орб она держала в правой руке, маленький череп – в левой; нож притаился за правым голенищем, да так ловко там улёгся, что она его совершенно не чувствовала.

Гостиная великого волшебника была пуста, ехидно скалился трон бесчисленными пустыми глазницами охотничьих трофеев Игнациуса, и казалось – мёртвые чудовища неотрывно наблюдают за новой фавориткой своего победителя, словно говорят: погоди хвалиться, может, твоя голова вскоре присоединится к нашим...

Девушка зябко передёрнула плечами, но затем резко тряхнула головой, сдувая упавшую на глаза чёлку, столь же резко повернулась и пошла прочь.

Глава третья

Эгест. Ведьма и инквизиторы

– Эх, м-м-милорд мэтр, ну и натерпелись же мы страху! – покачал головой Сугутор, оглядывая изуродованный мёртвым взрывом лес вокруг. – Как говорится, наделали делов, напекли пирогов, только самим от них тошно.

– Ты о чём, гноме? – удивился Прадд, осторожно прикладывая к губам скорчившегося на земле от боли Фесса скляницу чёрного стекла. – Какой такой страх? Мы с тобой даже за оружие не взялись! Вот когда с инквизи...

Сугутор скорчил зверскую рожу и чувствительно пнул слишком разговорчивого орка тяжёлым кованым башмаком по лодыжке. Прадд взрыкнул было, но потом сообразил, что едва не ляпнул изрядную глупость – не стоит расписывать перед инквизитором подробности схватки с его же собственными товарищами по вере и оружию.

К счастью, новоиспечённый инквизитор Эбенезер Джайлз не обратил на случайную оговорку Прадда никакого внимания. Молодой волшебник, кажется, совсем потерялся от пережитого ужаса. Он держался молодцом в первые мгновения боя, но потом ему, очевидно, не повезло. Доступная ему магия едва ли могла помочь в схватке с вырвавшимся из своей подземной темницы призрачным монстром, но вот понять, что же тут происходит и какие силы – о, отнюдь не формальная мощь волшебника! – столкнулись здесь, в мрачном Нарне, это его магия вполне позволяла.

Неудивительно, что он испугался до полусмерти. Удивительно, как «полусмерть» при этом не сделалась просто «смертью».

Фесс захрипел, дёрнулся, глотнул – тёмный остропахнущий эликсир стекал по подбородку, Эбенезер потянулся с платком и резко отдёрнул руку – жидкость обжигала, словно самая едучая из алхимических кислот.

– Остор-рожно, волшебник! – рыкнул Прадд, метнув на несчастного чародея уничижительный взгляд. – Надо мэтра скорее на ноги поставить. Иначе ведьма такого наделает – вовек не расхлебаешь.