Дело о воющей собаке, стр. 20
Мейсон кивнул.
– Пожалуй, пора передавать дело в суд.
Глава 17
Судья Маркхэм с отсутствующим видом восседал за массивным столом красного дерева. И только сверкавшие в его глазах искорки, заметить которые мог лишь внимательный наблюдатель, показывали, что судья пристально следит за происходящим.
Клод Драмм, представляющий окружного прокурора, высокий, симпатичный мужчина, чувствовал себя прекрасно. Он не сомневался в исходе процесса. Впервые Перри Мейсону предстояло уйти из зала суда побежденным.
Знаменитый адвокат расположился за маленьким столиком.
Обвинение только что вторично воспользовалось правом отвода присяжных, и в зал суда вошел очередной кандидат – худой, сутуловатый мужчина, с выступающими скулами и бесцветными глазами. Он поднял правую руку, присягнул и прошел за ограду, отделявшую скамью присяжных.
Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона.
– Можете задавать вопросы.
Тот кивнул.
– Ваше имя?
– Джордж Смит.
– Вы читали об этом деле?
– Да.
– Сформировалось ли у вас определенное мнение на основе прочитанного?
– Нет.
– Вам известны конкретные факты, касающиеся этого дела?
– Мне известно только то, о чем упоминалось в газетах.
– Если вас выберут присяжным, сможете ли вы честно и беспристрастно судить обвиняемую и вынести справедливый приговор?
– Да, – твердо ответил мужчина.
Мейсон неторопливо поднялся.
– Вы, конечно, понимаете, что, будучи присяжным, вы должны руководствоваться только фактами и положениями закона, о которых вам сообщит суд?
– Да.
– А по законам этого штата на обвинение возлагается задача доказать вину подсудимой прежде, чем присяжные признают ее виновной, причем подсудимой не обязательно давать показания, подтверждающие ее невиновность. Она может молчать и полагаться на то, что обвинение не в состоянии доказать ее вину. Вы с этим согласны?
– Конечно, раз это закон.
– И факт отказа подсудимой давать показания не является доказательством ее вины и не должен отражаться на приговоре, вынесенном присяжными.
– Я понимаю.
Мейсон сел и коротко кивнул.
– Нет возражений.
Клод Драмм задал вопрос, на котором спотыкалось большинство кандидатов.
– Если вам придется исполнять обязанности присяжного, будете ли вы испытывать угрызения совести при вынесении смертного приговора?
– Нет, – уверенно ответил мужчина.
– То есть, если вина подсудимой будет полностью доказана и обвинение потребует вынесения смертного приговора, угрызения совести не станут препятствием для признания ее виновной?
– Нет.
– У обвинения нет возражений.
– Окончательное решение защиты, – судья повернулся к Мейсону.
– Нет возражений.
– Тогда приведем заседателей к присяге, – сказал Драмм.
– Джентльмены, – начал судья, – встаньте и принесите присягу. Позвольте мне отметить быстроту и эффективность действий сторон при отборе состава присяжных заседателей.
После присяги выступил Клод Драмм.
– Джентльмены, я собираюсь доказать, что вечером семнадцатого октября сего года эта женщина застрелила Клинтона Форбса. Я не раскрою тайны, если скажу, что обвиняемая имела повод для убийства. Покойный жестоко обидел ее. Клинтон Форбс был мужем обвиняемой. Они жили вместе в Санта-Барбара, но приблизительно год назад он исчез, не сообщив жене о своих намерениях. Потом выяснилось, что вместе с ним уехала и Паола Картрайт, супруга одного их общего знакомого. Приехав в наш город, Форбс поселился на Милпас Драйв, 4889, под именем Клинтона Фоули, а Паола Картрайт стала Эвелин Фоули. Обвиняемая приобрела автоматический пистолет марки «кольт» тридцать восьмого калибра и почти год искала скрывавшегося мужа. Незадолго до убийства ее поиски увенчались успехом. Приехав в наш город, она сняла номер в отеле «Бридмонт» на имя миссис С.М. Денджефилд. Вечером семнадцатого октября, приблизительно в семь двадцать пять, обвиняемая прибыла к дому своего мужа. С помощью отмычки она открыла замок и прошла в коридор. Увидев мужа, она хладнокровно застрелила его, села в такси и вернулась в отель «Бридмонт», в котором ранее зарегистрировалась под именем Денджефилд. В кабине такси обвиняемая оставила платок, и я докажу, джентльмены, что этот платок несомненно принадлежит ей. Я докажу, что пистолет куплен обвиняемой в магазине спортивных товаров в Санта-Барбара. И на основании бесспорных доказательств ее вины потребую вынесения смертного приговора, – закончив, Драмм подошел к столику и сел.
– Вы выступите сейчас или оставите за собой право говорить позже? – спросил судья у Перри Мейсона.
– Я выступлю позже, – ответил тот.
– Ваша честь, – Драмм вскочил на ноги, – обычно требуется несколько дней, минимум день, чтобы подобрать состав присяжных в деле об убийстве. На этот раз мы справились с этим буквально в течение часа. Я не готов к такому ходу событий и прошу сделать перерыв до завтра.
Судья Маркхэм покачал головой и улыбнулся.
– Суд продолжит слушание дела. Учитывая, что представитель защиты способствовал значительному ускорению хода процесса, суд не считает возможным терять целый день.
– Очень хорошо, – с достоинством ответил Драмм. – В таком случае я хотел бы установить факт преступления, представив суду Телму Бентон. Прошу отметить, что сейчас я приглашаю ее лишь для того, чтобы установить факт преступления. Как свидетельницу я вызову ее позднее.
– Суду ясны ваши намерения, – кивнул судья Маркхэм.
Телма Бентон вышла вперед, подняла правую руку и присягнула. Она показала, что ее зовут Телма Бентон, ей двадцать восемь лет, она проживает в Ривервью Эпатментс, знала Клинтона Форбса более трех лет, была его секретаршей в Санта-Барбара и, приехав с ним на Милпас Драйв, стала домоправительницей.
Клод Драмм довольно кивнул.
– Видели ли вы тело убитого на Милпас Драйв, 4889, семнадцатого октября сего года? – спросил он.
– Да.
– Чье это тело?
– Клинтона Форбса.
– Он арендовал этот дом на имя Клинтона Фоули?
– Да.
– И кто жил там вместе с ним?
– Миссис Паола Картрайт под именем Эвелин Фоули, повар-китаец А Вонг и я.
– И еще овчарка?
– Да.
– Как ее звали?
– Принц.
– Давно она жила у Форбса?
– Около четырех лет.
– Когда вы увидели тело Форбса, рядом лежал и труп овчарки?
– Да.
– Какова, по вашему предположению, причина их смерти?
– Овчарку и мистера Форбса застрелили. На полу валялся «кольт» тридцать восьмого калибра и четыре гильзы от патронов.
– Когда вы в последний раз видели мистера Форбса живым?
– Вечером семнадцатого октября.
– Приблизительно в котором часу?
– В четверть восьмого.
– Потом вы по-прежнему находились в доме?
– Нет. Как раз в это время я уехала. Мистер Форбс чувствовал себя прекрасно. В следующий раз я увидела его мертвым.
– Вы не заметили ничего необычного на его теле? – спросил Драмм.
– Вы имеете в виду следы пены для бритья?
– Да.
– Вероятно, мистер Форбс брился в момент убийства. На его лице даже осталась пена. Он лежал в библиотеке, примыкающей к спальне с ванной комнатой.
– Где мистер Форбс держал овчарку?
– Овчарка сидела на цепи в ванной с того момента, как сосед подал жалобу.
– Если вы хотите выяснить что-то еще, – обратился Драмм к Мейсону, – можете задавать вопросы.
Адвокат согласно кивнул.
– Сосед жаловался на собачий вой?
– Да.
– Этот сосед – мистер Артур Картрайт, муж женщины, проживавшей с Форбсом под именем Эвелин Фоули?
– Да.
– В момент убийства миссис Картрайт находилась в доме?
– Нет.
– А где она была?
– Я не знаю.
– Когда вы видели ее в последний раз?
Клод Драмм вскочил на ноги.
– Ваша честь, совершенно очевидно, что этот вопрос не относится к определению факта преступления.
– Ваш протест отклоняется, – ответил судья Маркхэм. – Я разрешаю задать этот вопрос, поскольку вы сами спрашивали о проживающих в доме Форбса.