Я – контрабандист, стр. 31
– Есть чего-нибудь из выпивки? Давайте быстренько! – фамильярно потребовал он. Забрал у меня несколько баночек пива. Юра с Василием пожертвовали бутылкой рома. В чьих-то коробках проткнули дыру и вытащили с десяток пачек чипсов.
Пока таможенника потчевали, я вышел на палубу. Стояла звездная ночь. Огромная мерцающая туша «Несмеянова» беззвучно застыла рядом, точно прислушиваясь к происходящему у нее внутри. А там, наверное, аппетиты таможенников были куда неуемнее.
– Вадим! – окликнули меня с берега (Макс все еще был здесь). – Таможня все что ли?
– Все, – сам еще не веря в это, ответил я.
Таможенника ублажали часов до трех ночи. Затем он объявил, что его ждут коллеги и что их тоже нужно чем-нибудь побаловать. Собрали гостинцев и для коллег.
На протяжении оставшейся ночи в коротких, быстротечных снах для меня продолжался таможенный досмотр. То мне снился давешний таможенник, которого я так и не лицезрел в реальности. В сновидении он был похож на корейца полисмена, выманившего у меня двадцать долларов. С грозным кличем: «Э-э-э» – он решительно отбрасывал брезент, и под ним не оказывалось коробок с чипсами, а громоздились одни мои мешки. Таможенник (он же полицейский) с томительной медлительностью развязывал мешок, торжествую–ще переворачивал его, и на палубу струей сыпались цветные стеклышки. И я уже не боялся таможенника, а суматошно соображал, как я объясню Олегу, почему вместо кроссовок я привез стекляшки… (Не те ли это стекляшки, о которых кричал шеф в нашу последнюю с ним встречу? Стекляшки, за которые страна расплачивается недрами?..) То я как будто метался по каюте с пачкой валюты, не зная, куда ее спрятать. Вот-вот откроется дверь, и войдут таможенники. Откуда-то появлялся Витька Жупиков. «Послушай меня, – говорил он, – у меня есть опыт: прячь в трусы».
В шесть утра заработали двигатели, и мы отбыли на «пески», то есть на сорок четвертый причал. Уже при разгрузке ко мне стали подходить покупатели-вьетнамцы, и я продал им прямо с теплохода тридцать мешков тапок по хорошей цене. В тот же день появились сахалинцы, уссурийцы и забрали все кроссовки, ремни, сумки и половину женских тапочек.
МАЛИКА
Вечером мы пили джин с тоником. Надо полагать, в эти минуты физиономия у меня была не менее самодовольная, чем у Жени из фирмы «Марштур». Все завершилось прекрасно, и я усмехался в душе, вспоминая Шурины предсказания неудач и крупных финансовых потрясений.
Малика, жена Тимура, смуглая, широколицая, с длинной темной косой, хлопотала на кухне и не позволяла мне даже стереть со стола пролитый тоник.
– Вы что делаете?! – с ужасом на лице вскакивала она и выхватывала у меня тряпку. – Сядьте, я сама все сделаю.
Я разморено откидывался на спинку стула.
– Вадим, а ты кроссовки мне привез? – потупясь, спрашивал Тимур.
– А как же! – улыбался я, любуясь широтой своих жестов. – В коридоре пакеты – там кроссовки, и пиво, и печенья две коробки. Тащи все сюда!
– А мне кроссовки? – шутливо проныл Максим.
– Будут и тебе.
«Наверное, Олег оказывает услуги и всяческие благодеяния своим приятелям (и мне в том числе) не только ради дружеских отношений, но и для собственного удовольствия», – мелькнула у меня догадка.
– Вот видишь, Тимур, – наставительно проговорила Малика. – Надо бросать учебу и идти работать к Олегу.
Тимур сопел, натягивая фирменные кроссовки сорок пятого размера (очередной подарок мистера Ли из «Оза»).
– Тимур все еще надеется, – пояснила она мне, – что после окончания университета он найдет себе работу. Кому сейчас нужны химики или биологи! – воскликнула она несколько театрально и посмотрела на нас с Максимом как на единомышленников.
– Никому, – согласился Румянов.
Тимур, насколько мне было известно, учился на химическом факультете, а Малика – на биологическом в Самаркандском университете.
– Вот вы, я слышала от Тимура, геолог? – обратилась она ко мне и, не дожидаясь ответа, прибавила: – И Олег геолог, и его жена. А занимаетесь коммерцией!
Понятно было, что говорится это для мужа.
– Мне остался всего один курс, – промычал Тимур, и я догадался, что такие разговоры ведутся у них не в первый раз.
– Я ему говорю, – продолжала Малика, – если тебе так хочется иметь высшее образование, купи себе диплом и успокойся. И не трать время!
– Действительно! – подтвердил Тимур, кивая мне. – У нас диплом можно купить за сто долларов. А «красный» – за двести. Причем все четко: со всеми записями, с подписью ректора… Хочешь вторую специальность? – спросил он у меня в шутку. – Сто долларов! Тебе как другу и за пятьдесят найду. Раньше дороже стоил. И не всякий мог купить, только через знакомых, – увлеченно продолжал он. – Сестра мне рассказывала, что на юридический факультет диплом стоил раньше десять тысяч рублей. Тогда это было почти десять тысяч долларов!
«Даже фальшивые дипломы потеряли цену», – подумалось мне.
– На юридический и сейчас дорого, – уточнила Малика.
– А корочки таможенника у вас можно купить? – усмехнулся Максим, подливая всем джина.
– Это будет, наверное, еще дороже, чем диплом юриста, – заметил я.
– Если по специальности не устроиться, тогда и вправду – зачем тебе диплом? – обратился Максим к Тимуру.
– Может, пригодится когда-нибудь. Я надеюсь!
– Какой смысл?! – с досадой вскричала его жена и повернулась ко мне: – Мы с Тимуром, пока вас не было, продавали остатки Олегова товара на рынке. И заработали больше, чем в прошлом году за все лето в стройотряде. Разве не ясно, чем сейчас нужно заниматься?!
«Сейчас нужно быть специалистом делать деньги», – вспомнилось мне из давнего разговора с бывшим однокурсником Игорем. Однако теперь этот «постулат» не покоробил меня так, как в первый раз. Я сам уже стал специалистом в этой области.
АФЕРА
На этот раз товар продавался быстро и по хорошим ценам. А пока я был Корее, Тимур с женой распродали все остатки от предыдущих партий. И как бы сам собой встал вопрос о следующем рейсе. Но был в этом вопросе один смущающий момент. Он касался тех условий, на каких Олег занял для нас деньги, а именно: получив кредит в тридцать тысяч долларов, мы с Тимуром в случае одного сделанного рейса должны были вернуть Шмакину по приезде Олега тридцать пять тысяч, а в случае двух рейсов – сорок.
Вопрос этот обсуждался еще до отъезда Олега.
– Как Шмакин узнает, сколько рейсов сделано? – спрашивал Румянов.
– Он может проверить это в любой момент, – заверил Олег. – Все списки пассажиров поступают к ним в Управление научным флотом. И вообще, я не хотел бы идти на такой шаг; у нас со Шмакиным все строится на полном доверии.
И вот теперь надо было решить, стоит ли затевать еще один рейс. Я полагал, что заработал уже достаточно, и предпочел бы отправиться поскорее в Питер и продолжить свои научные изыскания. К тому же не следовало искушать судьбу. Это как в азартных играх: повезло? выиграл? – и уходи!
Но однажды, вернувшись со склада, я услышал из кухни разгоряченный голос Малики:
– Ты же ничего толком не заработал! Вадим заработал, а ты нет!
Вечером за столом она как бы между прочим заметила:
– А почему бы вам не отправить кого-нибудь другого? Дать ему деньги…
– Тогда Шмакин ничего не узнает, и не надо будет платить ему лишних пять тысяч, – подхватил Тимур и покосился на жену. Та спокойно пила чаи, затенив лицо упавшей прядью каштановых волос.
– Такой случай… – протянул Тимур.
Может, и вправду глупо отказываться от рейса, который сулит гарантированных пять тысяч долларов? А кроме того, действительно получается, что я, заработав, отваливаю, а Тимур с Маликой остаются почти ни с чем.
Стали прикидывать, кого можно было бы отправить. Шуру Безбережного? Но Шурик в эти дни находился на Сахалине – продавал там нескончаемые тапочки «Жеребенок». Шура Голощупов на наше предложение покачал головой: