Я – контрабандист, стр. 19

Позже других прибыл Шура Безбережный. И первыми его словами были:

– Штаны зря брали. Зависнут. Тема сдохла.

Это надо было понимать так, что спортивные штаны, каких мы привезли несколько тысяч, не продадутся.

Румянов с Безбережным принялись выкидывать из Гениной «ямы» тюки. Я подхватывал и бросал их дальше по коридору. А там уже наши тащили их к машине. Работа кипела. «Алексеевцы» тоже время от времени проволакивали по палубе мешок или ловко, из рук в руки, отправляли какую-нибудь коробку – украденные ими или отобранные у тех, кто был без «крыши». Едва не похитили и наш мешок с «Чемпионами». Делая вид, будто освобождают проход, откинули его в сторону к двери, там подхватили другие, и в мгновение ока мешок оказался на берегу. Шура Голощупов, заметивший это, успел кликнуть Пашу, и только это помогло нам вернуть похищенное.

Наконец два грузовика были загружены. Кто-то сел в кабину к водителям, остальные – в автомобили Олега и Шуры Голощупова. Двигались колонной: впереди – Голощупов с Пашей-«макаровцем», затем – грузовики, а в хвосте – мы с Олегом.

КАК В АМЕРИКАНСКИХ ФИЛЬМАХ

– А что, Паша этот нигде не работает? – спросил я Олега, когда мы выехали за ворота порта.

– Нет, конечно. Это и есть его работа. Как и у других боевиков.

«Хороша профессия», – подумал я.

– А он женат?

– Да. Жена и ребенок есть.

– Интересно, жена его знает, что он бандит? – продолжал я задавать наивные вопросы.

– А как же? Разве это скроешь? Да и зачем? Многие бабы только и мечтают, как бы за бандита выйти, – убежденно сказал Олег. – Чем плохо? Ни банкротство, ни безработица ему не грозят, налоги платить не надо. А убьют – семье выплачивается пособие… Паша мне сам рассказывал… – что-то типа страховки…

Слова Олега навели меня на размышления. И хотя я не мог согласиться с тем, что большинство женщин якобы готовы связать свою судьбу с мафиози, я все же допускал, что сами бандиты считают свой преступный промысел нормальной и даже весьма престижной профессией. Вполне вероятно, что настоящие бандиты вроде Влада Захарова или того же Паши, чувствуют себя стопроцентными мужчинами, более полноценными, чем обычные добропорядочные граждане. И их женщины наверняка воспринимают их так же.

Мы уже ехали по городу, и я обратил внимание, что Олег ежеминутно поглядывает в боковое зеркальце, хотя грузовики с товаром следовали впереди нас.

– Что, возможно преследование? – спросил я.

– Не исключено.

И Олег, продолжая следить за дорогой, рассказал, как они уже однажды уходили от преследователей:

– Паша в тот день отпросился на похороны приятеля, погибшего в стычке между группировками… хотя это не положено – отпрашиваться: работа есть работа. И вот, когда уже загрузились, узнали, что за воротами поджидают несколько бандитских легковушек и джипов. А как раз перед этим… – Олег прибавил газу, нагоняя грузовики, – перед этим у одного знакомого отмели весь товар. Просто перегрузили в свои машины и уехали… Мне ничего не оставалось, – с паузами продолжал Олег, – как нанять «омоновца». Для сопровождения. И вот едем. Впереди Шура Голощупов с Безбережным, дальше я с «омоновцем» в кабине «КамАЗа», а за нами штук восемь бандитских машин. И так через весь город. Как в американских фильмах! – усмехнулся он. – Что делать, не знаю. Не домой же их за собой везти! И «омоновец» говорит: домой нельзя, заберут все, как только я уеду. Сам он – майор, давно занимается организованной преступностью. Говорит: «Я их всех в лицо знаю, но ничего поделать не могу, такие законы…»

«Почему же такие законы? – сокрушенно подумал я. – Наверное, кому-то в правительстве выгодны такие законы. А возможно, и сами бандиты, их верхушка, уже имеют выход в правительственные круги».

– Конечно, если бы они вздумали нападать, – сказал Олег, – он бы кого-нибудь подстрелил с удовольствием. Они это чувствовали. Да и не такая уж добыча, ради которой стоит поднимать шум, схлестываться с милицией. Но и не отстают. Так и ездим по городу. Терпение у всех на пределе. Майор говорит: «Ребята, делайте что-нибудь, у них ведь тоже нервы не железные», – Олег помолчал, как бы давая мне возможность прочувствовать ситуацию. – В одном месте повезло: Безбережный сумел выпрыгнуть из машины и рванул через парк! Позвонил Владу Захарову. И мы туда поехали – в фирму «Уссури», где у Влада офис. Там двое «макаровцев» уже встречают. «Вам же сказали, что крыша есть!» А те с претензией: зачем мента посадили? Нарушение этикета. «Пойдемте в кабинет, разберемся». – «Некогда. И так, – говорят, – на вас время потратили, два автобуса с пассажирами пропустили. Вы нам еще неустойку должны заплатить». А потом, мне рассказывали, вся эта банда, обозленная, ворвалась на судно – и давай тащить все подряд, открыто грабить. Третий помощник попробовал помешать, так ему череп пробили, а затем отыскали в больнице и еще нагрузили на полштуки баксов – за то, что в милицию пожаловался. Мол, самому надо решать свои проблемы, без милиции.

«Полнейший беспредел», – мысленно констатировал я.

Пока Олег рассказывал, я периодически поглядывал в заднее стекло: нет ли погони. Но все обошлось благополучно. Мы сделали без потерь два рейса. Комната в соседнем подъезде и одна в Олеговой квартире заполнились под потолок мешками и коробками.

– Олег, а Гена тебе еще много должен? – спросил я, когда мы присели на ступеньках у подъезда отдохнуть.

– Какой Гена? А, этот, электромеханик? Ничего не должен. Я ему все простил. Просто не говорю ему об этом, чтобы он не расслаблялся.

«ТЕМА СДОХЛА»?

В тот же день набежали покупатели и наперебой выхватывали друг у друга мешки… со штанами «Монтана».

– Все точно, как предрекал Безбережный, только с поправкой наоборот, – посмеивался Олег. – Не все сразу, дайте с одними разобраться! – отталкивал он к двери напирающих клиентов. – Вадим, стой у входа и считай мешки, чтобы лишние не вынесли.

Знакомый мне вьетнамец Миша умудрился при таком ажиотаже заработать в течение часа более двухсот долларов. Он прибежал первый, договорился о количестве и цене (довольно низкой, поскольку Олег находился под впечатлением Шуриных предостережений) и оттащил свои мешки в прихожую. После чего выяснилось, что он явился без денег.

– Если придут покупатели, я это сразу продам, – предупредил Олег. – Откуда я знаю, будут ли у тебя деньги.

Миша стрелял своими черными глазками, вытирал с лоснящегося лба пот, наконец уселся на отложенные мешки, как бы показывая, что он с ними не расстанется. Между тем все остальные штаны распродались, и дело дошло до Мишиных. Очередной покупатель, тоже вьетнамец, но, в отличие от упитанного Миши, совсем крошечный и щуплый, с морщинистым коричневым лицом, почти не умеющий говорить по-русски (мы поняли только одно слово – «станы»), принялся тянуть мешок из-под Миши. Тот вскочил на ноги. Оба раскричались и, размахивая руками, долго спорили о чем-то на своем птичьем языке. Олег, махнул на них рукой, устало опустился на один из мешков. Конкуренты вышли на лестничную площадку, и оттуда доносились какое-то время их возбужденные голоса. Наконец появился Миша и принялся отсчитывать Олегу деньги. А маленький вьетнамец, как муравей, поволок один за другим Мишины мешки на улицу.

– И почем ты ему продал? – спросил Олег Мишу.

Тот назвал цифру.

– Ну Миша! – восхищенно воскликнул Олег. – Ну делец!

В этой же квартире были сложены штабелями коробки с корейскими соками в тетрапакетах – товар Витьки Жупикова, хозяина квартиры. Скоро появился и сам хозяин, весьма разгневанный.

– Олег, что это такое?! – возмущенно указал он в угол, где возвышалась целая гора пустых пакетиков из-под соков с торчащими из них пластиковыми трубочками.

Только тут я обратил внимание, что все покупатели-вьетнамцы посасывают сок.

– Кто за это будет расплачиваться?! – негодующе топорща усы, выкрикивал Витек. – Слышишь? – набросился он на ближайшего клиента. – Одна такая коробочка стоит тысячу рублей. Плати! И ты, Олег, плати! Благодаря моему соку у тебя товар лучше покупают.