Черная роза, стр. 54
30
- Ты выполнил ее последнее желание?
- Нет.
- Поэтому она и покончила с собой?
- Не знаю.
После кофе Кёвеш встал из-за стола и предложил Гудуличу немного пройтись. Ведь после обеда это особенно полезно для здоровья. Прогулка окончилась у входа в районное отделение милиции. Буриан уже ждал их. Втроем они поднялись в кабинет Кёвеша.
- Пора заканчивать дело об убийстве Шайго, Буриан. Престольный праздник кончился, ссылаться не на что.
- Как и до сих пор,- откликнулся Буриан.
- Да, но правда, я был уверен, что преступник никуда не скроется.
Гудулич покраснел.
- А самоубийство?
- Самоубийство ли?
- В этом мы разберемся самым тщательным образом. Каково мнение врача?
- Он считает, что она повесилась.
Майор Кёвеш снял очки и помассировал переносицу. Он носил их только для работы и еще не успел к ним привыкнуть.
- Ты как думаешь, Геза?
- Вполне допустимо.
- Допустимо? - Буриан возвысил голос.- У вас, Гудулич, могли бы быть более точные наблюдения на этот счет!
- Почему? - Кёвеш опять оседлал нос очками.
- Потому что покойная провела свою последнюю ночь
у товарища Гудулича.
- Это правда, Геза? - спросил майор Кёвеш.
- Правда.
- Может, ты имеешь что-нибудь добавить?
- Добавить? На рассвете третьего дня после убийства одна из подозреваемых… кончает жизнь самоубийством. Разве этого мало?
- Одна из подозреваемых? Кто сказал, что Анна Тёре была одной из подозреваемых? Товарищ Буриан, вы?
- Нет, но…
- Для меня и это «но» неожиданность.
- Убийца приехал на хутор на мотоцикле, товарищ майор.
- Да, такова была моя версия. И сейчас еще не поздно взять образцы грунта из бороздок на шинах. Но зачем, если владелец этого мотоцикла и так не станет отрицать,
что позавчера ночью он ездил на хутор и сделал круг перед домом Давида Шайго. Не так ли, Геза Гудулич?
Гудулич ожидал этого вопроса. На его и без того красном лице выступили капельки пота.
- Разумеется. Ведь я успел поговорить с женой Халмади.
- Я тоже знаю от нее об этом,- подтвердил Буриан. Майор Кёвеш покачал головой.
- Мне она ничего не сказала. Муж запретил. Итак, твоя очередь, Геза.
- Я подтверждаю все, что сказал здесь старший лейтенант. А что еще вам сообщила Бёжи Халмади?
- Что на мотоцикле была пассажирка. Женщина в низко повязанном платке.
- Это ясно, - вздохнул Гудулич.- Особенно теперь, после самоубийства.
Оба офицера помолчали, думая каждый о своем.
- Тебе надо было сразу сказать обо всем, Геза. Теперь промолчал Гудулич.
- Именно тебе, ведь ты сам служил в органах милиции.
- Я думаю, самоубийство сказало об этом яснее всего.
- Не торопитесь,- прервал его Буриан.- Ведь была еще ночь.
- Почему она провела свою последнюю ночь у тебя, Геза?
- Почему? Какая цель может быть у женщины в таких случаях.
- И после того, как ты выполнил ее последнее желание, она покончила с собой?
- Я не выполнил ее желания.
- Значит, она покончила с собой поэтому?
- Нет. Не знаю.
- Или она просила тебя о чем-то, чего ты не выполнил? А если бы выполнил, она все равно покончила бы с собой?
- Я не знаю. Я вообще не предполагал, что она захочет умереть.
- Но ты только что сказал, что ее самоубийство говорит само за себя.
Гудулич кивнул.
- Итак, если я правильно понял: то, о чем просила тебя эта женщина, ты не выполнил.- Гудулич дернул плечом, и майор поправился: - Или не смог выполнить.
- Официальное расследование все равно уточнит все детали,- вставил Буриан.- Вы знаете, Гудулич, как это называется - напрасная оттяжка времени. И, кроме того…
Гудулич глубоко вздохнул.
- Руди, я хотел бы поговорить с тобой наедине. Буриан весьма неохотно вышел из кабинета.
И Гудулич рассказал все. Даже о своем ночном разговоре с Анной.
- Анна верила, что, жертвуя собой, спасет дочь. Она просила об этом и меня. Если бы я знал о ее намерении, я ее удержал бы. Эмма беременна. Шайго был мерзавец, это всем ясно. Если бы дело зависело от меня, я констатировал бы смерть Анны и поставил на этом точку.
Он долго рассказывал об Анне, о Шайго, об их дочери Эмилии. И особенно подробно о том, как Шайго принял за Анну собственную дочь. Пьяный, он видел перед собой только женщину.
- Да, я полностью с тобой согласен,- сказал майор Кёвеш и позвонил дежурному, чтобы пригласили Буриана.- Бедная женщина, мне ее очень жаль.- Кёвеш вздохнул.- И девушку тоже.
Буриан вошел, отдал честь и подождал, пока начальник предложит ему сесть.
- Гражданин Геза Гудулич,- громко начал Кёвеш.- Прошу тебя, расскажи историю Анны Тёре с самого начала. Считаю необходимый, чтобы при этом присутствовал и старший лейтенант Буриан.
Гудулич понял. Впрочем, он, конечно, знал, что от него потребуют официальных показаний.
- Начиная с нашей первой встречи, я правильно понял?
Майор Кёвеш кивнул в знак согласия. Гудулич, глядя в пол, принялся рассказывать:
- Более года назад на общем собрании по приему в наш кооператив новых членов стоял вопрос об Анне Тёре. Ее не хотели принимать. Что же получилось? Кооператив страдает от недостатка рабочей силы, а собрание отказывает в приеме Анне Тёре на том основании, что ее считают потаскухой. Я ее тогда не знал даже по имени. Но обратил внимание вот на что: Давид Шайго разорялся больше всех, угрожая, что выйдет из кооператива, если ее примут.
«Это не разговор,- возразил я.- Почему бы нам ее не принять?»
«Нет, нет и еще раз нет!» - орал Шайго.
«Но почему?»
«Нет, потому что нет!» - ударив по столу кулаком, выложила свой «аргумент» и звеньевая Дитер.
«Кооперативу не хватает рабочих рук, мы должны быть рады каждому новому человеку!» - убеждал я.
«Нет!» - грохнул кулаком по столу Шайго.
От ячейки коммунистического союза молодежи выступила Кун. Румяная такая бабенка, еще в прошлом году в девках ходила, а теперь родила двойню и объявила, что они с мужем решили подарить миру по крайней мере еще четыре пары близнецов. Поэтому она у многих в чести.
«Мы не можем допустить морального разложения нашей молодежи!» - заявила Кун.
«Общее собрание постановляет: отклонить заявление о приеме Анны Тёрев кооператив раз и навсегда».