Дело о светящихся пальцах, стр. 18

– Алло, Джим, – Виктория Брэкстон взяла телефонную трубку. – Это Викки. В чем дело?.. Что?.. Не может быть! О боже!.. Ты уверен?.. Отправляюсь домой немедленно…

Она швырнула трубку, обернулась к Мейсону:

– Как я боялась, так оно и случилось! Элизабет при смерти. Они всех обзвонили, пытаясь разыскать меня. Джим, мой брат, случайно вспомнил… Мне нужно идти.

Она пошла к выходу, но, заметив другую дверь – в коридор, свернула, схватилась за ручку, рывком отворила дверь и пулей выскочила из комнаты. Бросив взгляд на Деллу Стрит, Мейсон запустил в смущении руки в свою густую волнистую шевелюру.

– Хорошенькое дельце, ничего не скажешь!

– Шеф, у вас будет законное основание вышвырнуть меня, если я когда-либо упомяну о бане, самой жуткой в вашей жизни бане, в которую вас засунули, – сказала она, намекая на созвучие этого слова с фамилией Натана Бейна.

– Распотрошу, четвертую! – с шутливой свирепостью рявкнул он, видя, как Делла Стрит приняла оборонительную стойку. – А где это злополучное завещание?

– Она тут же сграбастала его, засунула в сумку и умчалась на всех парах.

– Этот документ, Делла, – задумчиво произнес Мейсон, – в будущем может стать чрезвычайно важным.

– Вы думаете, если миссис Бейн действительно при смерти, то существует возможность…

– Какая-то необычность последнего предложения этого завещания, отсутствие какой-либо завершающей пунктуации…

– Следующий раз, шеф, бьюсь об заклад, – Делла Стрит цинично усмехнулась, – в конце предложения будет поставлена точка.

– Нет, Делла, – он поджал губы, – не думаю, что я стану заключать пари, хотя полагаю, что ты права. В этом случае я окажусь в весьма щекотливом положении. С одной стороны, я буду обязан уважать секреты клиента, а с другой, как адвокат, дающий присягу в суде, я… Позвони Полу Дрейку и передай ему, что мне нужна полная информация о том, что происходит в доме Бейна, и нужна она мне немедленно. Передай ему также, что мне не особенно важно, как он ее получит… Кстати, последний звонок Нелли Конуэй был в десять часов утра?

– Секунда в секунду, – подтвердила она.

– И она сказала, что не сможет после этого позвонить?

– Точно.

– А это, – медленно проговорил адвокат, – чрезвычайно интересно. Запомни также, что мисс Брэкстон заявила, что никто не знал, что она здесь была. А это может означать, что ее братец ничего не знал о намерении Элизабет Бейн нанять меня и ничего об этом довольно загадочном завещании.

– Можно также предположить, – кивнула Делла, – что сеть интриг и махинаций вокруг этого дела становится все гуще и все более непроницаемой?

– Похоже на тот соус, который я как-то пытался сотворить на охоте по одному рецепту. Вначале он был довольно жиденьким, а потом так загустел и затвердел, что все назвали его пудингом.

Глава 8

В 11.15 позвонил Пол Дрейк:

– Хэлло, Перри. Я на станции обслуживания, в двух шагах от дома Бейна. Элизабет Бейн умерла примерно десять минут назад, если верить информации, полученной мною от сплетницы-соседки, болтавшейся у черного хода в дом Бейнов.

– Причина смерти? – коротко осведомился Мейсон.

– Судя по всему – отравление мышьяком. Врачи поставили диагноз – мышьяковое отравление – еще полдесятого сегодня утром и старались спасти ее. Симптомы отравления появились еще до девяти. Она была слишком слаба, и поэтому перевезти ее в больницу они не рискнули.

– А может, это самоубийство? – задал вопрос адвокат.

– Дом кишит полицейскими из отдела по расследованию убийств, – сказал Дрейк. – Ваш друг сержант Голкомб шастает повсюду.

Мейсон задумался, потом сказал в трубку:

– Пол, есть работа для тебя.

– Какая?

– Нужно иметь не только всю конфиденциальную информацию о смерти Элизабет Бейн, но и прошерстить все аэропорты. Мне нужно знать, какие самолеты сегодня утром вылетели после десяти. И мне нужно это очень быстро.

– О’кей, я-то могу проверить это быстро, довольно быстро, – заметил Дрейк. – Хотя ты сам мог бы узнать, обзвонив аэропорты…

– Пол, но это только половина дела, – прервал его ворчание Мейсон. – Когда узнаешь о самолетах, получи словесное описание каждой улетевшей женщины. Я особенно заинтересован в девице с вытянутым лицом, выглядит как мышка, она может подписаться в списке пассажиров инициалами Н.К., то есть имя начинается с Н, а фамилия – с К. Мне нужна эта информация как можно быстрее, так быстро, что ты себе не представляешь. Сможешь?

– Может, через час.

– Постарайся побыстрее, – попросил Мейсон. – Если сможешь, то через четверть часа. Я буду ждать здесь, у телефона. Как только что-то узнаешь, звони мне.

Мейсон повесил трубку и начал мерить шагами кабинет.

– В чем дело? – спросила Делла Стрит.

– Возможно, около девяти или немного раньше этим утром, – размышлял вслух адвокат, – у Элизабет Бейн внезапно начались желудочные схватки. К полдесятому они установили диагноз – отравление мышьяком. Она умерла примерно пятнадцать минут назад.

– Ну и что? – Делла Стрит пожала плечами.

– А то, что Нелли Конуэй вне себя от волнения пыталась связаться со мной все утро, но у нее был предельный срок – десять часов. После десяти она не могла звонить. Это был, судя по всему, последний срок, когда она имела возможность подойти к телефону.

– Думаете, она куда-то улетела?

– Да, она в самолете, – уверенно сказал адвокат, – и будем надеяться, что у нее хватило здравого смысла улететь под собственным именем. Если нет, то, по-видимому, на багаже у нее инициалы Н.К., и она могла под инициалы подобрать себе другую фамилию.

– А если Элизабет Бейн не покончила самоубийством, а была все же отравлена? – спросила Делла Стрит.

– Тогда, – заметил Мейсон, встав в свою обычную позу адвоката, выступающего перед жюри присяжных в суде, – принимая во внимание тот факт, что в моем распоряжении были определенные таблетки, переданные мне Нелли Конуэй, которая заявила мне, что Натан Бейн пытался подкупить ее, с тем чтобы она вручила упомянутые таблетки его жене Элизабет Бейн, а также имея в виду, что я собственноручно вернул эти таблетки Нелли Конуэй…

– Но ведь они оказались простым аспирином, – напомнила Делла Стрит.

– Нет, дорогая Делла, лишь одна из четырех таблеток оказалась аспирином, – вздохнул сокрушенно Мейсон. – Что же касается других таблеток, то любой суд… Поделом мне, Делла! Как только адвокат начинает смотреть на свою работу как на рутинную, перестает мыслить нестандартно и замыкается в банальных истинах, он обречен на провал. Узнай-ка домашний телефон Натана Бейна, позвони туда и, если сержант Голкомб еще там, позови его к телефону. Я бы хотел с ним поговорить.

– Вы же знаете, Нелли оставила нам номер телефона Бейнов, – сказала Делла Стрит, – минутку, я сейчас найду его. Ага, вот он: В-6-9841.

– Прекрасно, – сказал адвокат. – Соедини меня с Голкомбом.

– Герти, – Делла Стрит подняла трубку и обратилась к телефонистке, – наберите В-6-9841 и попросите позвать сержанта Голкомба. Это важно. Он на подходе, шеф, – сказала она через несколько секунд, передавая трубку Мейсону.

Адвокат сразу же услышал в трубке знакомый грубоватый голос:

– Алло. Говорит Голкомб. Кто это?

– Перри Мейсон.

– А, Мейсон. Как вы узнали, что я здесь?

– Я разыскивал вас.

– Хорошо, в чем дело?

– Если вы помните, сержант, – начал Мейсон, – известная вам Нелли Конуэй посетила не так давно мой офис и сделала довольно-таки необычное заявление о том, что ее работодатель, мистер Бейн, пытался вручить через нее какие-то таблетки своей жене Элизабет Бейн, ныне, как я полагаю, покойной, и что эти таблетки, по ее мнению, содержали яд. Я рассказывал вам об этом.

– Так, ну и что дальше? – проворчал Голкомб.

– Чтобы проверить ее версию, – продолжил Мейсон, – я подверг анализу одну из таблеток. Она, как выяснилось, содержала обыкновенный аспирин. Я считаю своим долгом в сложившейся ситуации поставить вас об этом в известность.